Почему я не монотеист. Гл. 4

       эссе

            "Лучшее алиби - быть жеpтвой."
                Михаил Жванецкий



   Итак, что же нам предлагает христианство для преодоления принципиальной отчуждённости твари и Творца?
   Искупительную жертву.
   Бог лично решил вмешаться в набирающий обороты трагический ход мировой истории. Творение не оправдало надежд и его срочно пришлось чинить. Мир вместе с Адамом безнадёжно пал и все суфлёрские попытки Бога исправить положение не дали результата.
    Тут же возникает наивный вопрос, а как могло так случиться, что идеально сработанный Адам, образ и подобие божье, мог совершить столь непростительную ошибку, после которой история мира пошла неуправляемым галопом -- ведь совершенное априори не может сделать несовершенный выбор?
    Как можно назвать, допустим, столяра, всучившего своему клиенту табурет,  который при первой же попытке сесть на него, развалился, и вместо того, чтобы честно признать свою вину, нагло валил бы её на сам табурет?
    Халтурщиком, разумеется.
    Как можно назвать отца, оставившего на видном месте опасную бритву в доме с резвящимися детьми перед тем, как выйти покурить?
    Преступником, конечно.
    Как можно назвать "случайно" оказавшегося в Эдеме змия искусителя, прообраза сатаны, задолго до этого низвергнутого с Небес на землю?
    Подручным Бога, и не иначе.
    Но так примитивно рассуждать мы не станем. Закроем пока на эти повсеместные неувязочки глаза и попытаемся подобно Декарту не считать Бога хитрецом, водящим за нос своё создание.
    Вполне быть может, что риск был запрограммирован и оба предложенные Адаму сценария оказались верными. А охи и ахи по якобы роковой ошибке в Эдеме, можно отнести к издержкам жанра, присущем нынешнему трагическому развитию событий. В данной пьесе Адам оказался "козлом отпущения" лишь по отведенной ему для пущего драматизма роли.
   
    Жертвенный обмен со стороны Бога и человека во многих религиях привычное дело. Принцип прост -- что бы что либо получить надо что-то отдать. Но в христианстве он носит особый радикальный смысл в виду предельно трансцендентного положения Творца по отношению к своему творению, природа которого неподвластна законам тварного бытия.
   Казалось бы всё выглядит красиво и величественно  -- Бог, пренебрегая метафизическими условностями, приносит себя в жертву во имя творения, став простым смертным по имени Иисус из Назарета, несёт благую весть его устами о скором пришествии Царства Небесного, собирает вокруг себя апостольскую братию и толпы последователей, творит попутно чудеса во свидетельство своего божественного происхождения, исцеляет, оживляет и изгоняет бесов, не отказывая никому, вступает в спор с твердолобыми законниками, громит лавки в Иерусалимском Храме и в конечном итоге, после предательства и ареста, пыток и унижений, гибнет мученически на кресте, но на третий день воскресает в силе и славе "смертью смерть поправ", открыв тем самым каждому из смертных дверь в бессмертие. 
    На первый взгляд история, которая стала Историей космических масштабов по воле самого Бога, ничего кроме священного трепета вызывать у честного человека не может. Однако трепет не должен мешать работе богоданного разума, основной принцип которого здоровое сомнение.
    Итак, что же мы видим, вторгаясь разумом в евангельский сюжет.
    При ближайшем рассмотрении  сценарий прописанный заранее Исайей и Малахией вызывает мало доверия.  Да в чём, собственно, жертва? Если Иисус Христос и вправду был всеведущим, всемогущим и всепроницающим тринитарным Богом-Творцом, то, что стоило Ему умереть, а потом воскреснуть в силе и славе,  отмучившись три часа на кресте? Бог и не на такие чудеса способен, его сила и мощь беспредельны.  Он с лёгкостью творит целые миры, а уж это... И потом, никто не вспоминает, что Бог по определению бессмертен.
    Мы люди ежесекундно умираем, в им же созданном мире, гораздо более ужасной смертью, порой долго и мучительно, в пожарах, войнах, наводнениях, в бытовой поножовщине, да и просто от старости в постели, в абсолютном неведении о своей посмертной участи,  а тут, ведь знал Иисус на что шел, знал весь сценарий, как актёр выходящий на сцену, заранее заучивает текст, жесты, паузы и вздохи. Возникает подозрение в искусной имитации.
    Всё это вызывает у современного человека, искушенного не только более страшными историческими сюжетами вроде трагедии Освенцима, после которой муки Христа выглядят просто детской забавой, не только драматическими сюжетами из книг и фильмов, но и эпизодами из своей непростой человеческой жизни, полной потерь, невзгод и разочарований, если не кощунственную иронию, то уж по меньшей мере, справедливое недоумение.
    Так в чём же, собственно, состояла Драма? И была ли на самом деле Жертва? В чём интрига? Неужели существовала вероятность, что Христос не воскреснет или попадёт в ад? Ответ жрецов как правило глух и невнятен, чаще же вместо аргументов слышишь обвинения в богохульстве, покушении на святое.
     Если была заранее известна даже масть и пол ослика, на котором Христос въедет в Иерусалим, то уж остальное было и подавно предсказуемо, а если всё до мельчайших подробностей было заранее известно, значит Иисус Христос ничем не рисковал. Нет интриги, нет и драмы. Он просто добросовестно сыграл отведенную ему роль и только. И моление о чаше лишь дань мелодраматическому жанру.
     Выходит, исключительно на чувство внушенной вины и наивного сочувствия последователей учения, на их слепую веру и был рассчитан нравомучительный сюжет Евангелия.
     Я уже лет сорок не плачу на индийских фильмах. Я их просто не смотрю, потому как засыпаю от скуки на пятой минуте. И в данном случае, положа руку на сердце,  я тоже не могу искренне сопереживать всесильному и бессмертному Творцу, который, чтобы расхлебать им же заваренную кашу, решил умереть на кресте по душещипательному сценарию. Кстати, так и оставив человека стрелочником.
    Однако же я не стану осуждать тех, кто обожает слезоточивое индийское кино. Нравится, пусть смотрят, всхлипывая и теребя носовые платки. Это дело вкуса и воспитания.
    И всё же, когда всё осмыслено, то подобная наивность куда-то исчезает.  Возникает, чувство,  что тебе навязывают веру в чудесные сказки детства, от которых ты, малышом, впадал в сладкую вечернюю дрёму. Всё бы ничего, но рассказчики этой затянувшейся сказки сыпят угрозы и проклятия на тех, кто осмеливается засыпать под иные сказки.
    Смешно... и страшно. Сразу же вспоминаешь костры и дыбы.
    Другое дело, если Христос был смертным человеком, который мученически, после чудовищных унижений, не зная ничего заранее, героически принял ужасную смерть на кресте и стал после этого, если не богом, то божественным. В такую Личность есть искреннее желание не только верить, но доверять и подражать ему. В подобным образом осмысленном сюжете присутствует подлинный драматизм и великая надежда.
    Похоже, что монотеизм (единобожие) временное, фазовое явление внутри пантеистической парадигмы. Кстати, центральный догмат о Троице этому свидетельство. Иисус Христос божественен в той же мере, что и все мы.
    " Ин 10:33 Иудеи сказали Ему в ответ: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом.
Ин 10:34 Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги?
Ин 10:35 Если Он назвал богами тех, к которым было слово Божие, и не может нарушиться Писание, –
Ин 10:36 Тому ли, Которого Отец освятил и послал в мир, вы говорите: богохульствуешь, потому что Я сказал: Я Сын Божий?".
    Создаётся впечатление, что  вокруг подлинного учения Иисуса Христа наворочено его последователями, в том числе и авторами евангелий, масса нелепых домыслов, которые в последующие две тысячи лет "отцы церкви" превратили в догматы. Достаточно вспомнить историю семи Вселенских соборов, где раз от раза торжествовало фарисейство. Заметно, как для пущей солидности, на фоне иных уже оформившихся религий, таких как иудаизм или зороастризм, История Церкви, а, точнее, универсальный Миф о Богочеловеке, сшивалась наскоро белыми нитками без учёта, что когда либо в будущем появятся досужие претензии представителей "научной мифологии".
    "Был один истинный христианин, да и тот умер на кресте две тысячи лет назад" (Ф.Ницше).
    Однако таковы законы жанра. Любая набирающая силу мифология, претендует на универсализм и нормативный диктат. Христианство в этом смысле не исключение.  Случилось, то что случилось. Христианский мир верит в человека Христа распятого на своём божественном образе.
    Всякая мифология считает себя исключительной, а остальные мифологии глупым недоразумением. Подобный субъективизм неизбывен, он положен в основание самого Бытия, самой драмы существования.
    Так было, так будет, так есть... 
    
     Ещё вопрос -- кому была принесена столь страшная Жертва? Неужели князю тьмы? А может Бог-Отец принёс Сына в жертву себе же? Трогательные отношения...
     Кровавой жертвы требует либо сам сатана, либо кровожадный языческий божок. В голове не укладывается, что Яхве, единый и единственный Бог вселенной, пожирает живьём своих детей подобно языческому Сатурну. Бррр...
     И таких вопросов к библейской истории огромное множество.
     "Прошло почти две тысячи лет, и не родилось ни одного бога!" -- воскликнул однажды Ницше. Теперь смысл этой отчаянной реплики ясен как никогда. Но случилось, то что случилось. Христианство завоевало и преобразило мир под себя. И если предположить, что история богоявления выдумана, то масса живых, умерших и страстно поверивших в неё в будущем автоматически делают её реальной. Ибо во что веришь, то и существует. Доводы разума для отдельной категории людей не имеют значения. Они то как раз и составляют баластную массу мировых религий, значение которых в истории человечества неоспоримо.
     Но мир стремительно развивается, сознание людей уже не столь по-детски наивно, их не удовлетворяет прежняя лубочная мифология и от того, кто и как  ответит на вопросы взрослеющего человечества, зависит судьба самого христианства.
     После шоколада рафинад есть никто не станет. 
     Впрочем, это уже другая история -- история людей с крепкими, здоровыми зубами, которым перст указующий в рот не клади.

  (Продолжение неотвратимо как сам ход времени)))