С нежная королева

Сейчас:
 
ОНА шла по улице, неторопливо пошатываясь, будто рыская всем телом из стороны в сторону. Модная, еще пару минут назад гламурная сумка тащилась за НЕЙ по асфальту словно жалкий хвост. Цепочки и брелоки сумки  хватались за бугорки асфальта своими цепкими железными пальчиками, издавающими противный, мерзкий скрежещущий  скрип. Они пытались заставить свою хозяйку остановиться и обратить на них внимание. Но тщетно.
Люди глядели ЕЙ в след.  «Пьяная!»-думали одни. «Наверное что-то случилось!» - думали другие. «Не приведи господь мне вот так!» - думали третьи.
Серые лужи, встречающиеся ей на пути - расступались. Канавы – выравнивались.  Двигатели автомобилей способных переехать ей дорогу – глохли. А погасшие и сгоревшие фонари начинали вдруг ярко светить, освещая ей путь.
Путь, который она не видела.  Путь – зашоренный занавесями застывших в глазах слез.
 Слез – превратившихся в хрустальные жесткие призмы.  Призмы – готовые выпустить  в этот мир сжигающую ЕЁ ярость и боль. И если бы кто-нибудь остановил ЕЁ  сейчас  - ОНА бы сожгла. Сожгла и развеяла по ветру  пепел…
 
 
Десять минут спустя:
 
ОНА шла по улице, сгорбившись  и скукожившись. ЕЁ, вдруг резко потерявшая форму фигура, была  будто внезапно перекручена вселенским взрывом . Левая дрожащая рука прикрывала замерший в гримасе рот. ОНА как будто не давала чему-то вырваться оттуда.  Чему-то очень плохому. Плохому и жалкому. То, что ни в коем случае нельзя было выпускать в этот мир.
Она плакала. Слезы молча капали. Переплетались в ручейки и половодьем скатывались  по обрывку  ремешка,зажатого в побелевшей от спазма правой,  на мостовую.
Люди глядели ЕЙ в след.  Глядели и не видели. ОНА, как бы, растворилась, растеклась  для них серым пятном мокрого лужами асфальта.
Серые лужи, встречающиеся ей на пути принимали ее слезы. Принимали с благодарностью чистую влагу ЕЁ. Раздавались в берегах и потоками уносились по венам ливневки куда-то в дальнюю даль.
Она шла.
 И если бы кто-нибудь остановил ЕЁ  сейчас  - ОНА бы просто ткнулась слепо в его плечо и плакала бы. И плакала до тех пор, пока не выплакала бы осколки кривого зеркала, поразившие ЕЁ,  как некогда андерсеновского Кая. Если бы кто-нибудь остановил…
 
 
Через миг и сто лет:
 
ОНА  умерла.
 
 
Через сто лет и миг:
 
По дождливой мостовой уверенной походкой шла женщина.
 Шла уже не ОНА. Шла – ДРУГАЯ.