Была наша юность чиста и сурова

Память души – удивительное
качество, подаренное человеку природой.

День спешит за днем, проходят годы, а память души хранит
тот свет, который подарили родные люди. Этот свет не меркнет,
его внутренняя мелодия не знает расстояний,  преград.
Вопреки стремительным потокам времени в памяти
 оживают и сливаются в единый аккорд интонации прошлого, настоящего и будущего.
 Описание событий в жизни родных сестер Зои и Вали не является документальным пересказом, а, скорее, попыткой передать глубину переживаний, записанных по воспоминаниям военного врача Зои Дмитриевны Клепцовой, прошедшей Великую Отечественную войну и многие годы жизни посвятившей работе в Центральном военном клиническом санатории «Архангельское».
В тексте использованы отрывки из произведений известной писательницы, поэтессы Дины Терещенко, которая на протяжении многих лет лечилась у Зои Дмитриевны в санатории «Архангельское». Не случайно в романе-исповеди Дины Терещенко «Пробуждение» введен непридуманный персонаж доктор Зоя.

Родные сестры
Зоя и Валя

…Память, единственно мне
послушная, говори! Слушаю!
Дина Терещенко.
Зоя и Валя родились в Красноярске в начале XX века с разницей в два года. Семья была дружной. Родители любили своих девочек, мечтали о том, чтобы они получили хорошее образование, выросли интересными людьми. В доме всегда были книги.
Сестры с интересом учились. Зоя мечтала стать доктором, Валя – учителем. Неожиданная потеря мамы совпала с поступлением Зои в Томский медицинский институт. Зоя знала, как трудно живется без мамы младшей сестре и папе, поэтому половину своей стипендии откладывала для них. Повидаться с родными удавалось только в каникулы.
Валя готовилась к поступлению в педагогический институт и помогала убитому горем отцу, понимая, как трудно ему смириться с потерей любимой Настеньки, только так Дмитрий Никифорович называл свою жену.
Время летело быстро. Через два года Валя поступила в Красноярский педагогический институт. Однокурсники называли ее непоседой, уважали за справедливость, независимость и смелость. Все знали, что Валя не даст себя в обиду и не позволит обидеть слабого.
Радовался Дмитрий Никифорович, что у него такие хорошие дочки, обе студентки!
Только никто не думал, что на страну надвигается тяжелое дыхание Великой Отечественной войны.
В один из теплых летних дней по радио прозвучало сообщение: «Началась война».
Студентка третьего курса Валентина одна из первых пришла в военкомат, выстояла длинную очередь. Таких, как она, добровольцев, было много. Боялась, что не возьмут, решила уверенно держаться, а если надо, проявить настойчивость.
– Запишите добровольцем! Я должна защищать Родину!
Сибиряков на фронт брали без колебания. Знали,  что не подведут. Не зря знаменитый художник-земляк Василий Суриков говорил: «Краснояры сердцем яры». Разве поспоришь с этой коренастой девчонкой, щеки которой пылают, смотрит уверенно, правда, ростом невелика, но в бой хоть сейчас.
Выдали форму, ружье. И на границу! В войска противовоздушной обороны зенитчицей.
Уходя на фронт, верила Валентина в победу над врагом и, конечно, мечтала о встрече с тем, кто еще на первом курсе покорил ее пылкое, чистое, верное сердце. Всю войну хранила в гимнастерке его фотографию. А сестру Зою, выпускницу медицинского института, молодого доктора, отправили на ответственную работу в военный госпиталь, в Монголию.
Поезд в Монголию, в котором ехала Зоя, проходил ночью через родной Красноярск. Увидеться с папой не удалось. Всего за пять минут, выделенных на стоянку поезда, она успела оставить в вокзальной камере хранения драгоценный подарок – накопленную стипендию. Об этом подарке Зоя сообщила домой телеграммой.
...Поезд на восток стремительно удалялся от родных мест. Красота Саянских гор, величественные воды Енисея, дома – все сливалось в одно нераздельное целое, до боли дорогое юному сердцу Зои. Она, как и тысячи молодых, красивых людей, уезжала в неизвестность, но с большой верой в причастность к спасению своей Родины.
На одном из полустанков около границы поезд остановился. Рядом стоял состав с боевой техникой. Из окна своего вагона Зоя увидела знакомую фигурку девушки.
Зима. Мороз. В длинном тулупе с ружьем несет службу хрупкая по виду, но сильная духом девчонка.
– Да это же Валентина! Валька! В карауле! Да какой она воин! Какое ружье? В зенитных войсках, да еще на границе! – удивилась Зоя.
Не поверила своим глазам и Валентина, увидела сестру, спрыгнувшую со ступеньки соседнего состава. Думала, что обозналась, но не выдержала, закричала:
– Зойка, это я! Это я! – побежала навстречу.
– А ружье-то, ружье! Валя!
Валя от счастья отбросила ружье и обхватила обеими руками сестру. А паровоз не ждет, гудит!
– Скорее сестренки! УУУУУУ, – проносится над степью...
– А паааапа? Паааааапа? – все дальше удаляются друг от друга, пролетая над степью, два девичьих голоса: маленького караульного и молодого доктора на подножке отъезжающего поезда.
...Монгольские степи встретили военного врача песчаными ветрами, строгой военной дисциплиной. Зоя Дмитриевна до сих пор не может забыть первую встречу с начальником госпиталя, увидевшим совсем худенькую девушку и не сумевшим сдержать своего недоумения:
– Здесь армия, а не детский сад. Госпиталь переполнен тяжелоранеными. Я ждал врача, а мне прислали ребенка.
Не знал в тот момент начальник госпиталя, какой перед ним серьезный врач.
Но Зоя готова была к любой встрече. Это война. Не до жалости, не до комплиментов. Не до слез.
– Прибыла в ваше распоряжение. Разрешите приступить к выполнению любого задания, – решительно отрапортовала Зоя.
Распоряжение последовало незамедлительно. Заместителю по хозяйственной части было приказано:
– Накормить доктора, показать землянку (женское общежитие), познакомить с расположением госпиталя.
– А вам, лейтенант Клепцова, завтра в пять утра явиться на обход раненых.
– Слушаюсь! – уверенно и четко прозвучал ответ.
В сырой землянке без окон располагалось несколько врачей. У каждого своя тумбочка со стопками книг по разным направлениям медицины. Работали на износ. По уставшим лицам коллег Зоя поняла, что будет очень трудно, но это ее не испугало.
Утром, выйдя из землянки,   увидела она  монгольскую степь, освещенную солнцем. Ни одного кустика. Сильный ветер с необычным и бесконечным шумом, гнал по степи песок, слепил глаза.
После Красноярска, окруженного со всех сторон тайгой, монгольская степь казалась неприветливой.
Отделение, в которое направили Зою, было переполнено ранеными, требовались терпение и, конечно, знания. Начальника отделения не оказалось на месте, отсутствовал по каким-то важным делам. Зоя взялась за работу, наладила контакт с персоналом, познакомилась с историей болезни каждого раненого, приняла самостоятельно решение по лечению.
Анатолий Георгиевич, начальник отделения, увидел Зою только через неделю. С первой минуты он понял, что в этой тоненькой девочке большая сила духа, грамотность, смелость в принятии сложных решений.
Зоя работала много, со временем не считалась. Писем из дома ждала с нетерпением. Забота о сестре, о любимом папе не покидала ее.
К счастью, и на войне случается радость, и, как нигде быстро, решается судьба. Начальник отделения не мог нарадоваться на молодого доктора. Не жалуется ни на холод, ни на бессонные ночи, все выполняет, о каждом раненом печется, как о маленьком ребенке, да и медперсонал в ее подчинении словно подменили, в палатах полный порядок.
А как выдастся минутка для отдыха, Зоя сразу за книгу. Только раньше от заботливого папы пряталась по ночам с лампочкой под одеялом, а теперь заведующий отделением беспокоится:
– Зоя, должна высыпаться!
Нравился Зое Анатолий Георгиевич. Она сразу оценила его за справедливость и честность, скромность и образованность, за уважение и внимание к окружающим.
Шли дни, месяцы. Не за горами была и победа. Но у военных врачей трудностей не убавлялось. Их ждали переполненные ранеными госпитали по всей стране.
Скрывая свои чувства к Анатолию Георгиевичу, свою любовь, единственную на всю жизнь, Зоя не могла смириться с возможной разлукой.
Почти на 15 лет старше Зои Анатолий Георгиевич, умудренный жизненным опытом человек, понимал, что только с таким человеком, как Зоя, можно смело идти по жизни: Зоя Дмитриевна совсем девочка по виду, но по знаниям, характеру, поступкам, душевным качествам какой человек!
К счастью, решение было принято быстро:
– Зоя Дмитриевна! Меня переводят в Ялту, в другой госпиталь. Прошу Вас, будьте моей женой!
– Согласна! – последовал незамедлительный ответ.
И так свершилось! Анатолий Георгиевич и Зоя Дмитриевна вместе едут в Ялту. Теперь они муж и жена! Они счастливы.
Но прежде к Вале, к папе!
...Повзрослевшей вернулась с фронта Валентина. Круг ее друзей, однокурсников поредел. Но тот, кому принадлежало верное сердце Вали, был цел и невредим. Она с нетерпением ждала встречи с любимым. Выбора в нарядах не было – гимнастерка да шинель.
Сердце Валентины, прошедшей всю войну, трепетало от волнения. Взволнованная, словно на крыльях, взлетела она по деревянной лестнице на второй этаж знакомого дома. Из приоткрытой двери вырывались звуки граммофона. На пороге стоял он – красивый, высокий, возмужавший лейтенант.
– Он, и как будто не он, – пронзило Валю, словно стрелой.
– Ну, что так робко! Проходи, рассказывай! Как служилось? Какие планы? Мы же фронтовики! Закурим для начала, – откровенно позируя с портсигаром, с усмешкой и фальшью в голосе, предстал перед Валей ее долгожданный друг.
Валентину бросило в жар. Его слова, незнакомая манера, продуманная наверняка заранее, словно яд пронзили чуткое сердце девушки.
– Что? Как ты сказал? Закурим? Да ты что? Как ты мог такое сказать? Закурим? Да ты...
Не помня себя, не слыша больше никаких слов, Валя рванулась по лестнице вниз. Дребезжащий граммофон, лестница, дом – все казалось фальшивым. От жестокой обиды она не слышала ничего и не хотела слышать больше никогда. Валентина впервые ощутила предательство:
– Как он мог подумать? Я верила в большую любовь, в него? Какого же мнения он был о девушках, прошедших войну? Он меня проверял? Нет! Нет! Прощай! – звучало в Валиной душе. – Прощай навсегда!
Лейтенант не ожидал такого поворота. Он пошутил.  Попытки  сгладить недобрую шутку были напрасны. Фронтовики грубых шуток не принимают.
...Вскоре в Красноярск навестить семью приехала Зоя.
Родной город, родной дом! С первого взгляда в Красноярске почти ничего не изменилось. Линия фронта проходила далеко. Только бросались в глаза осиротевшие  дома. С фронта вернулись не все.
Зоя, Валя и Дмитрий Никифорович, как никогда, ценили это драгоценное мгновение встречи. Они снова были вместе. Та же белая накрахмаленная скатерть, любимый мамин сервиз на столе, только  без мамы.
– Но папа, что с ним? Как же он изменился?
Папа, любимый папа, с таким трудом поднимается со стула с помощью Устиньи Тимофеевны, той женщины, которая пришла к нему в дом, чтобы помогать по хозяйству. Она   покорно слушает его, выполняет любую просьбу. Теперь она в доме полноправная хозяйка – законная жена Дмитрия Никифоровича.
Повзрослев на фронте, Валентина наконец-то  сумела оценить редкое смирение, кротость этой благородной  женщины.
– Она хорошая! – прошептала Валя сестре на ухо. – До армии я плохо к ней относилась, можно сказать, жизни не давала. Хотела, чтобы ушла от нас. Теперь то я  понимаю, что было бы с папой, если бы не она.
И, совсем шепотом, похвасталась:
– Смотри, какое платье она мне сшила, даже папа не знает. Устинья Тимофеевна сама заработала на ткань и сшила  на смену моей  гимнастерке.
Зоя, прошедшая трудности военных лет, видевшая убитых, спасавшая раненых, с трудом сдержала слезы. Но, собралась, взяла себя в руки:
– Валя! Папа! Устинья Тимофеевна! Я ведь не одна. Познакомьтесь, мой муж, полковник медицинской службы, военный врач Анатолий Георгиевич!

Моя тетя Зоя
Недавно Зое Дмитриевне исполнилось 92 года. Вот уже пять лет, как она прикована к постели. Вопреки всему,   военный врач, майор медицинской службы Зоя Дмитриевна Клепцова по-прежнему не сдается. Теперь она сама себе и доктор, и больной. По старой военной привычке она четко выполняет все предписания: таблетка, вода, геркулесовая каша.
Под подушкой как всегда книги. Напротив кровати – портрет Анатолия Георгиевича. Зоя Дмитриевна подолгу не отрывает от портрета свой взгляд. Каждый вечер, засыпая, тихо шепчет:
– Толечка...
Однажды мы долго с ней беседовали, потом она задремала, а когда проснулась, улыбнулась и с радостью в голосе сказала:
– Бывают же такие счастливые люди!
– О ком Вы, тетя Зоя? – в недоумении спросила я.
– Как о ком? Конечно, о себе. Я встретила такого человека! Как же мне не быть счастливой, не благодарить судьбу?
Вот какой бывает настоящая любовь!
Я мечтаю о том, чтобы все люди знали, что есть на свете такая настоящая, большая любовь. Поэтому повторяю слова, сказанные моей дорогой тетей:
– Бывают же такие счастливые люди!
– О ком же вы? – спросите меня? – О себе, – отвечу вам, – потому что у меня есть такая тетя!
Для нашей семьи она живой пример героя, прошедшего дорогами Великой Отечественной войны. Неумолкающие струны памяти ее души хранят еще большой запас пережитых событий, не одну правдивую историю о встречах и расставаниях, унесенных в вечность переплетением судеб.

Лариса Кравчук (Дмитриева),
номинант премии  «Писатель года 2012».

(Название текста из стихотворения Дины Терещенко"Память сердца" сборник"Янтарный день".М., "Советский писатель",  1974, 112 стр.