Удержать нити судьбы. 5. Золотое Кольцо счастья...

                ГЛАВА 5.
                «ЗОЛОТОЕ КОЛЬЦО» СЧАСТЬЯ.

      Максим сквозь сон слышал неясный шум, но никак не мог идентифицировать.

      «Что-то прерывисто-рычащее… Где я слышал такой звук?..»

      Усталость после маетного длинного дня и такого страстного окончания вымотала полностью, и он не слышал ничего, даже ворчания мужичонки с трактора, когда тот подошёл и заглянул в окна машины. Сон оказался сильнее.

      Вздрогнув от резкого звука, дернулась во сне Софи, но и её не разбудил.

      «Тоже устала от суматошного нервного дня и нашей безумной бурной ночи. Любимая…»


      …Их разбудили громкие мужские голоса, говорившие с таким странным и смешным говором!

      Селяне ходили вокруг увязшей в топком месте иномарки о чём-то спорили, наклонялись низко, приседая, заглядывая, думая усиленно: «С какого ж боку подойти к красавице-иностранке? Как подцепить-то? Не дай боже поцарапать – она ж стоит дороже всего нашего городка, поди! Вот принесла нелёгкая иносранцев в эту глушь!»

      Пока мужики чесали головы, сдвинув кепи и матерчатые фуражки на затылки, смолили вонючий самосад, кряхтели и нещадно матерились, в салоне проснулись гости и быстро приводили себя в порядок, насколько было возможно.

      Приоткрыв дверцу, Макс захохотал и закрыл опять.

      – Ты только не паникуй – мы в болоте, – повалившись на разложенные сиденья, притянул Соню к себе. – Кажется, скатились в овраг и не заметили этого… – целуя, стал загораться.

      – С ума сошёл!

      Смеясь и сияя счастливыми лучистыми глазами, прижалась к мощному молодому телу, обвивая длинными тонкими ногами талию.

      – Я так понимаю, это местные жители. Шокировали их! – поцеловав и застонав, с трудом оторвалась от сладких, жарких и жадных губ. – Держи себя в руках, а? – жалобно выдавив, опять прильнула в поцелуе.

      – Это ты держи своё роскошное тело вне досягаемости моих рук, – хрипло прошептав, стиснул со всей силы. – Так мы не только их шокируем – всю округу соберём!

      Тихо рассмеявшись, оторвал любимую, погладил заалевшее тонкое личико трепетными пальцами. Прикоснувшись кожей к губам, прошептал едва слышно, взволнованно:

      – Спасибо, единственная. За твою любовь, ласку и щедрость, за всё…

      Поцеловав веки, замер на миг, справляясь со слезами, и со вздохом оторвался окончательно.

      – Жаль, но пора выбираться. Надо достать из багажника сумку, – опустив окно, обратился к молодому тощему мужчине. – Доброе утро, мужики! Я сейчас открою замок багажника – достаньте там сумку с вещами гостьи, пожалуйста. И вторую тоже давайте сюда.

      Погодя пять минут, переодевшись, приведя себя в относительный порядок, завтракали кофе из термоса и пирожками, оказавшимися в сумке Софи.

      Порадовались:

      – Ай, да Маша! Сообразила, что можем задержаться вне населённых пунктов с общественным питанием и магазинами. Дальновидная.

      Перекусив, смущённо поглядывали на мужиков, сидящих на корточках на пригорке и терпеливо ожидающих их сигнала о готовности.

      – Что от нас требуется? – Макс, высунувшись в окно, пытался разобраться в ситуации.

      – Так, чо? Да особо ничё и ня нать. Тольки вот, трос-то старай, лохматай… – старший мужчина подошёл к краю топи. – Эт я к чяму: машинка-то ейная дуже дорогая. Ошкарябать могём… Эх, бяды… – чесал голову. – Обярнуть яго нать, понимашь? А и нечям особо. Мяшки-то я позавчёра на мелянку свёз… А больше нечям обярнуть, вишь…

      – Господи… – захохотала Соня, – русский, а говорит так, что голова кругом идёт – не понять!

      – Оторвалась от народа, Софи, взлетела слишком высоко! – хохотал парень с ней на пару. – Нормальной говор для Рязани и Ярославля – на «ять», ещё проглатывают окончания слов. Вместо «видишь» – «вишь», «надо» – «нать», – озорно поглядывал на пунцовую женщину. – Привыкнешь через пару часов – не совсем оканадилась, чай? Аль позабыват усё ужо успела?

      Продолжая смешить, любовался искренним смехом и удивлением – чистыми эмоциями, неприкрытыми условностями и правилами. Посерьёзнел.

      – Они сетуют, что нечем обернуть старый трос – иначе повредят корпус машины.

      – Вот проблему нашли!

      Быстро метнув руку к заднему сиденью, извлекла из кучки вещей своё дорогое дизайнерское вечернее платье, подумав, вытащила из косметички, оказавшейся в сумке, маленькие ножнички и стала по шву разрезать наряд!

      Поражённо молча, Максим смотрел и не мог промолвить ни слова.

      Через три минуты мужикам были поданы в открытое окно две чёрные тряпки.

      Колхозники поражённо мяли чудную шелковистую ткань, не веря своим глазам и рукам, а американка уговаривала их на своём языке взять для нужд и не стесняться.

      – Отдаёт на утиль! – пояснил Макс.

      Почесав головы, закатали резиновые сапоги выше и подошли к переднему бамперу красавицы-иномарки, пощупали в грязи под ним, приподняли, сообразив, что за буксировочный крепёж, радостно загалдели: «Гусак там, гусак!».

      Один из них ринулся к гусеничному трактору, стоящему на обочине дороги и работающему на холостом ходу. Съехав с насыпи, развернул мощную технику и стал сдавать назад, подъезжая к топи. Второй мужчина, тот, что постарше, криками и свистом регулировал и контролировал движение.

      Толстый размочаленный трос был старательно и аккуратно обёрнут чёрной с блёстками тканью, закреплён на транспортных бухтах и натянут до ровности. Как только трос был выпрямлен, старший провёл заскорузлыми натруженными руками по местам его соприкосновения с корпусом кабриолета, что-то поправил, а на левую сторону даже приспособил собственное кепи! Бесстрашно придерживая стропы руками, тревожно следя за тканью, свистом останавливал движение наверх дороги, опять что-то поправлял…

      С криками, толчками, свистом, гиканьем машину медленно вытащили на дорогу и отцепили трос, всё ещё обмотанный чудесной заграничной тканью.

      Как же удивили Софию сельские мужчины, когда, отмотав и старательно отряхнув, попытались вернуть лоскуты хозяйке, стеснительно говоря, что они даже не порвались и ещё могут пригодиться! Залившись краской, она поражённо рухнула на переднее сиденье, откуда только что встала, разминая тело и ноги.

      – Да вы не тушуйтесь, селяне! Тряпка ваша! Постираете, сошьёте – ещё жену обрадуете! – шутил Макс, стараясь отвлечь их взгляды от растерянной «американки».

      Вышел из машины, обошёл со всех сторон, присвистнул: «Фьюууу, да Валерий меня угробит! Выдал из упаковки, а теперь что?» Погрустнел.

      – Где здесь можно помыть автомобиль? Автомойка в Загорске есть? – увидев непонимающие лица селян, тяжело вздохнул. – Колонка ближайшая где?

      – Дык, на ферме моёй, там напор дюжий – враз смоить! Да и сухо тама, тольки пыль потом и оботрёшь.

      Молодой парень с простым некрасивым рябым лицом улыбался приветливо.

      – Я вас провожу – по пути мине как раз. Госпожу моя жана покормить. Бледна така! Спужалась болота…

      – От… Конечно спужаисси! Как вы туды врюхались-то? – старший недоуменно оглядывал грязную иномарку.

      – Да туман внезапно всё закрыл. Прямо молоко! Языком дорогу перекрыл… Я и сообразить-то не успел, как асфальт стал мокрым. Ну… и юзануло нас. Тормозил, как получилось, – Максим старался быть убедительным.

      – Дааа, туманЫ у нас знатныя. Сам скольки раз плутал вкруг дому часами! А уж ночью-то завсягда наползаить: реки вокруг, ляса, топи, торфяники…

      Закурив предложенные московским гостем иностранные сигареты и сев на корточки, мужчины завели нескончаемый неспешный крестьянский разговор.

      – Эээ, мужики, кто-то обещал мадам покормить? Уморим голодом гостью-то!

      Макс шуткой заставил быстро свернуть полемику и поехать в село.

      Кабриолет с открытым верхом неспешно плёлся за медлительными тракторами: колёсным и гусеничным.

      – Мы едем к ним в деревню, – тихо беседуя, улыбался Соне.

      Любуясь, восхищался: «Как она хороша в этом милом тёплом костюмчике с капюшончиком, что Маша положила в сумку! Без косметики совсем юной кажется».

      – Пока я буду возиться с помывкой, парень тебя отвезёт к себе домой – позавтракаешь, умоешься, – увидев панику в глазах, успокоил. – Говори на ломаном русском и всё будет в порядке. В деревнях люди просты и наивны. Им и в голову даже не придёт не поверить нашей «легенде»: американка и переводчик-гид. Загорск в «Золотом Кольце» – часто иностранцы здесь бывают. Не в их деревне, но рядом. Не волнуйся – не задержусь. Надо придать товарный вид «Лагонде», а то мне не жить!

      Расхохотался, вздохнув с облегчением, увидев вдали водонапорную вышку фермы.

      – Почти на месте. Потом в Загорск – есть дело.


      …Спустя два часа въезжали в Загорск.

      Старинный город поразил сразу и в самое сердце.

      Тихо вскрикнув, Софи больше не произнесла ни звука: впитывала глазами и сердцем тихий покой захолустья, дивилась сиянию золотых куполов соборов и церквей, старинным улочкам и брусчатке, холмам, на которых расположился городок. Купив в первом же киоске красочный буклет на английском и русском языках, погрузилась в изучение истории города и предместий, восхищённо выговаривала чудные названия: Воря, Кончура, Вондюга, Торгоша…

      Не сдержав смеха, пыталась у Макса добиться хоть какого-то внятного объяснения, но, услышав бредни, только ещё больше стала смеяться.

      – Тоже мне, гид! Ничего-то ты не знаешь! Даже соврать красиво не сумел! Я сменю Вас, господин Незнайка, на толкового местного парня, – угрожающе высунулась в окно, подыскивая подходящую кандидатуру, но тут же была втянута обратно в салон. – Ведите себя прилично, советский гражданин, сопровождающий иностранную неприкосновенную особу!

      Ласкалась пальчиками, гладя его бёдра в опасной близости от сокровенного, усмехаясь невозмутимому лицу, которое вынужден был жёстко контролировать – люди вокруг.

      – Здесь есть приличная гостиница? – хрипло, сжав пальцы сильно.

      – Держите себя в руках, мадам! Вы же на своей развращённой Родине, в Америке! – смеясь, шутливо возмущался, с трудом сдерживаясь. – Потерпи немного, она в центре…


      Три дня прошли в неспешных прогулках по городу и окрестностям, в поездках в соседние городки.

      Это стало возможным, как только Максим вернул кабриолет в гараж другу.

      В Москву не сунулся, вызвал Валерия на нейтральную территорию и где-то под Пушкино обменял «Лагонду» на свой серебристый четырёхдверный седан «Опель Корса», который больше устраивал, чем броский громоздкий кабриолет.

      – Так не спрятаться. Практически невозможно, – объяснил Соне. – Сейчас незаметность важнее комфорта и внушительности. Броскость чужда. Не в таком уездном городишке. Да тут во всей округе живёт меньше народа, чем в моём микрорайоне в Москве!

      Поблагодарив друга и выплатив изрядный штраф за несвоевременное возвращение машины и её плачевное состояние, облегчённо вздохнул: «Спасибо мужикам – не поцарапали красавицу. Теперь можно заняться своими обязанностями, за которые прилично платят».


      Дела вёл по телефону или, ненадолго покидая Софию, пропадал и возвращался молчаливым, крайне осторожно подбирал слова, когда начинала расспрашивать о ходе расследования.

      – Макс, ты такой хмурый приехал… – прижавшись к его плечу, смотрела в окно гостиницы, любуясь плавным течением реки Кончуры, по которой тяжёлая широкая баржа везла песок, – а я и помочь тебе не могу, родной. Понимаю: не говоришь – обрадовать нечем, – тяжело вздохнула, вжавшись в сильную мощную спину. – Ни места, ни намёка, да?

      Увидев утвердительный кивок стоящего в глубокой серьёзной задумчивости парня, не смогла сдержать слёз.

      – Но среди убитых его нет ведь… И в пропавших без вести…

      – Он там появился, Соня. Сутки назад заявление о его пропаже, оформленное задним числом, всплыло в милиции, а уже сегодня в списке пропавших без вести оказался. Видел сам, читал, – тяжело вздохнул, обернулся, нежно прижав к груди плачущую мать. – Не отчаивайся. Так часто и поступают, когда зависает расследование по поводу пропажи человека. Пока не найдено тело, он будет в «пропавших» числиться семь лет. Потом судом будет признан умершим, и только тогда выдадут официальный документ о смерти – обычная практика в таких делах.

      Поднял любимое лицо навстречу сочувствующим любящим глазам.

      – Не отчаивайся, прошу! У меня такое ощущение, что я близок, как никогда, к истине – совсем рядом! Неспроста же именно вчера появилось сообщение о пропаже, и тут же оказался в другом списке! Это может только одно означать – я подошёл вплотную к разгадке тайны, понимаешь? – обнял с силой, целуя голову, лицо, шею. – Мы справимся, любимая… Верь мне, как себе, Сонечка. И не сомневайся ни на миг. Нет в мире никого преданнее и вернее тебе, чем я. Плевать на работу и обязанности! Твой. Верь…

      Вскоре любовь перекрыла отчаяние матери, возродив надежду на лучшее, на хорошие вести о сыне Филиппе, её любимце.

      «Я близко, сынок! Ищу тебя – подай знак, молю! Отзовись. Позови…»


      Опять ходили по улочкам и переулкам города Загорска, присоединялись к экскурсиям с иностранцами, совершая поездки по окружным городкам: Переславль-Залесский, Пересвет, Калязин, Кашин, Талдом…

      От одних старинных названий ползли «мурашки» по спине не только Софи, но и Максима. Что-то древнее, исконно-русское поднималось из глубины его души: раздольное, величавое и могучее. В такие минуты становился, словно выше ростом, шире в плечах, а во взгляде появлялась такая гордость за Землю Русскую, что это чувствовали даже иностранцы, косясь на странную пару: американка и её сопровождающий, русский витязь.

      Глядя на красавца-воина, Софи становилась надменной и не общалась с заграничными гостями, как ни приглашали её на вечеринки и прочие развлечения для интуристов. Принимала те приглашения, куда приглашали их вдвоём, как пару, уважая выбор и пристрастия.


      Как-то раз оказались на закрытой вечеринке в Калязине, совершенно неожиданно для себя. Почему-то сразу согласились и только там отдохнули душами.

      Хозяевами маленького праздника была престарелая пара из Америки, с юга страны, из маленького ковбойского городка, тихого и заштатного. У супругов была золотая свадьба – решили отпраздновать в путешествии. Поэтому в гостях оказалось большинство супружеских пар: взрослых, семейных, устоявшихся, вежливых и деликатных.

      Перезнакомившись с новоявленной компанией себе подобных, люди быстро нашли общие темы и развлечения и приняли «молодых», как Софи и Макса мгновенно окрестили в тургруппе, в дружеские объятия и домашнее тепло. Старались не лезть с расспросами и весь вечер весело что-то рассказывали о внуках и правнуках, показывали фото в непромокаемых карманах-лентах, искренне радовались новым друзьям.

      Расслабившись, Максим полностью погрузился в тёплую домашнюю атмосферу, разговаривая и с Софи, и с гостями на безупречном английском, который знал в совершенстве.

      Соня разбавляла американизмы французским «прононсом» и веселила южан-американцев, а они в шутку называли её «лазутчиком северян».

      Хозяин со смехом успокоил гостью:

      – Обещаем не расстреливать – находимся на нейтральной территории, в Союзе. Где ещё подобное возможно? Да достаточно просто оглянуться и прислушаться – весь мир в гостях у скромной безыскусной и волшебной России! Где так удивишься и умилишься: при полнейшей нищете, в серости и забитости здесь произрастают самые великие художники и поэты, писатели и учёные! Голод с холодом нипочём!

      Разговоры крутились вокруг дальнейших маршрутов и городков, куда хотелось съездить любознательным и терпеливым старикам.


      – Мне нужен хороший профессиональный фотоаппарат, – тихо прошептала Соня накануне.

      Максу пришлось ехать опять в Пушкино, куда привёз молодой сотрудник, Юрий Лозовой, новенький «Кэнон» прямо из валютной столичной «Берёзки».


      Софи стала ходить повсюду с фотоаппаратом, договорившись со всеми туристами, чтобы ни она сама, ни её гид не попали на фото: «Просьба, плиз!»

      Никто не удивился: поняли, что канадка «соскочила с маршрута» и путешествует с гидом, который «слился» с туристкой, грубо нарушив приказ.

      – Отчаянный мальчик – рискует головой! Но как хорош… Конечно, не удивительно, что эта красотка сразу вцепилась в него и не отпускает ни на миг – влюбилась. Ах, молодость! И мы когда-то совершали безумства из-за любви…

      «Легенда» о влюблённой паре обеспечила относительный покой и свободу, помощь и противодействие негласному присмотру всеведущих компетентных «органов». Едва заметив «товарищей», а старики оччень зорки и чувствительны на опасность, тут же давали влюблённым знать и прикрывали, давая возможность скрыться, уйти от «слежки». Только на вечеринку попросили прибыть обязательно.

      – Разбавите нас, стариков, а мы порадуемся вашим сияющим и счастливым лицам, молодые!

      Уступили и, приодевшись, пришли.


      Максим извлёк из сумки великолепный классический костюм, почти чёрный, в едва различимую полоску.

      Соня надела «маленькое чёрное платье» на бретельках, украсившись лишь тоненькой золотой цепочкой, так понравившейся и купленной в Загорске накануне. Намеревалась весь вечер танцевать с любимым – давно мечтала об этом!

      Одевшись, причёсывала великолепные тёмно-каштановые волосы, зачёсывая на одну сторону, закрепляя парой перламутровых гребней, купленных в том же магазинчике, где и цепочку. Поразил широкий выбор местных безделушек: запонок, браслетов, заколок и гребней.

      «Так просты и изысканны! Надо будет сфотографировать и показать ювелирному знатоку в Торонто. Может, приедет и закупит эту дешёвую роскошь? Да это же новое веяние в искусстве! Может хорошо продать коллекцию…»

      – …Сонечка…

      Тихий нерешительный мужской голос почему-то заставил её вздрогнуть, по спине поползли тревожные «мурашки», сердце сжалось и покатилось куда-то вниз живота, породив дурноту и холодок в подреберье, в голове зазвенело, в глазах краски приняли причудливые оттенки.

      Задохнувшись от волнения и задрожав, медленно отвернулась от зеркала.

      – Что?

      Поразилась: «Почему язык так плохо слушается?»

      Заметив Макса рядом, опустила взгляд на его сложенные ладони, на которых лежали… два обручальных кольца! В панике подняла ошалелые глаза, а он смотрел с такой любовью и обожанием, не замечая её потрясения.

      – Ты сошёл с ума? Максим! Я замужем…

      – Я знаю, Соня…

      Его донельзя потерянный голос дрогнул, заставив её сердце вернуться на место и больно удариться в грудину.

      – Умоляю, пока мы в поездке, и все считают нас молодожёнами… – голос сорвался.

      Вздохнул, сдержал стон, через силу договорил:

      – Надень мне это кольцо, пожалуйста.

      Посмотрев в страдающие глаза, на дрожащие руки, напряжённое бледное лицо и судорожно стиснутые скулы, поняла: «Для него это совсем не шутка, а правда: москвич Максим М-ский сейчас обручается со мной, Софией Бейлис (Беликовой), бывшей москвичкой, а ныне канадкой, навсегда. Понял, что влюблён серьёзно, на всю жизнь, и в эту минуту, отбросив всю зыбкость и невсамделишность происходящего, женится! Пусть всего на несколько дней».

      Психолог в её душе кричал и напоминал, что на самом деле происходит, как называется – подмена действительности, необъективная интерпретация происходящего, искажение объективной оценки чувственных переживаний! Предупреждал, чем это обернётся для обезумевшего несчастного молодого мужчины – безбрачием или даже смертью!

      Простая русская женская душа ликовала от радости и заходилась в плаче от безграничного счастья!

      Несколько минут две сущности боролись в ней.

      Макс терпеливо ждал исхода нелёгкой войны, прекрасно поняв всё.

      Горько безмолвно выдохнула: «Умничка моя…»

      – Максим, не заставляй меня это делать, прошу, – сиплым голосом едва выдавила. – Я не стану губить твою жизнь. Ты сможешь меня забыть – я твёрдо верю в это. Кольцо же может стать… препятствием, барьером для новой любви – сам понимаешь.

      Крупные слёзы покатились по её тонкому лицу.

      – Прости… Я просто не могу! Нет!

      – Тогда… позволь надеть тебе кольцо. Оно с камнем. Не волнуйся, никто не примет за обручальное, Сонечка…

      Закрыв закричавшие от болезненной, невосполнимой потери глаза, еле открыл, держась из последних сил, говоря сквозь зубы, стараясь не выпустить наружу отчаяние и нечеловеческую боль, терзающую душу в это мгновение.

      – Простое колечко… безделушка…

      – Прости.

      Постояв мгновенье, как-то потерянно улыбнулся, окунувшись взором в мокрые любимые глаза, медленно сжал ладонь с кольцами в кулак так, что побелели костяшки пальцев, отступил и беззвучно вышел из номера на балкон.

      Софи горько плакала: по невозможной любви, по счастью, которое было просто безграничным, по чудесному искреннему парню, его попранной надежде на обманчивое короткое счастье, на ненастоящую супружескую жизнь.

      «Да всё он понимает. Всё! Просто больше не может любить вхолостую, Соня! Стало жизненно необходимо знать, что нужен на эти несколько дней не просто любовником, а мужем: единственным, неповторимым; суженым, созданным и предназначенным тебе в веках! А ты…»

      Справившись с рыданиями, отёрла глаза, выпрямилась, вскинула голову и решительно подошла к нему сзади.

      – …Надень, – прошептав в спину, просунула ручку под мужской локоть, вынув ладонь на груди.

      Не видела, услышала и почувствовала кожей, как он, судорожно всхлипнув, сжался, борясь с криком радости, потом замер, притянул её ладошку к мокрым губам и приник с обожающим поцелуем.

      Медленно повернулся и, смотря с высоты роста в серые, мерцающие в вечернем свете глаза глубоко и испытующе, мягко надел чудесное колечко с розовым камнем на безымянный пальчик её правой руки. Надев, раскрыл свою левую ладонь: прорезав металлом кожу, в лужице крови продолжало лежать золотое кольцо большего размера. Обручальное.

      Софи несколько мгновений не могла решиться, но, посмотрев на замершего и сильно побледневшего Максима, отчётливо осознала: «Я хочу быть его женой всем сердцем! Пусть несколько дней, пусть обман! Прости, Серж. Это не подвластно нам». Задрожав, едва смогла взять кольцо с ладони и надеть на палец любимому.

      Муж со стоном притянул её, прохрипев «спасибо». Поцелуй был сильным, отчаянным, горьким!

      Поняла с ужасом: «Не справился бы с отказом! Не смог бы. Это выше разума. Безумие и есть. Обоюдное».

      – Прости… Заставил тебя это сделать… Я не мог дальше… Не могу объяснить… – заплакал.

      – Я знаю, любимый… Поняла… Прости за слепоту! Моя вина, что позволила чувствам выйти из-под контроля, – рыдая, пила его слёзы, жадно целовала солёные губы, прикусывая и терзая в порыве отчаяния и тёмной страсти. – Ты свёл меня с ума, мой мальчик…


      …Их ждали больше получаса, когда молодые, наконец, подъехали к ресторанчику над рекой.

      Крытый павильон был довольно скупо освещён, но, как объяснили служащие туристам, для их же блага – комары! Хотя повсюду и стояли отпугивающие жидкости – уже через час не нашлось ни одного иностранца, из которого бы калязинские комары не попили кровушки! Хохоча и отмахиваясь, сдували их дымом сигарет – напрасно: тёртые калачи были, не к такому привыкшие!

      Поняв, что против природы не попрёшь, вернулись в просторный зал ресторана под крышу, как ни было там душно, невзирая на открытые двери и окна с противомоскитными сетками.

      Водохранилище мстило людям за насилие над рекой и потопленным городом, разведя тучи комарья. С ними никакого слада не было! Но многострадальный городишко привлекал туристов именно этой незащищенностью перед людской глупостью, скудоумием и цинизмом.

      Ахали:

      – В угоду новой жизни, сиюминутной выгоды и политики, затопить святыни с тысячелетней историей!

      Вот и ехали сюда со всех концов света люди, чтобы увидеть собственными глазами результат ограниченности, недальновидности и тупости человека. Смотря на великолепные закаты, на фоне которых виднелась колокольня Николаевского собора, полузатопленная и величавая, всех одолевала грусть: и своих, и чужих:

      – Есть преступления, которые не оставляют равнодушными никого, к какой бы национальности и конфессии ни принадлежали – преступления перед человечеством не оправдать ничем, никогда.


      – …А мы вас уже заждались, дорогие, – лукаво улыбаясь, старики поприветствовали сияющих и счастливых молодых. – Так-так… Дайте догадаться. У вас маленькая совместная дата? Месяц, три, год?..

      Не дождавшись ответа, просто поздравили новоявленных супругов, осыпав их рисом, лепестками роз и монетами, быстро собранными по карманам.

      – Счастья вам, молодожёны! И нам, старикам, так приятно погреться возле вашего жаркого костра – разогреть остывающие сердца!

      «Золотые» юбиляры прослезились и полезли за носовыми платками и… фотографиями, на которых сами ещё «молодые» были сняты в ковбойских нарядах, но с фатой на голове невесты, чем вызвали смешки и смущение у современных молодых.

      – Так уж мне тогда захотелось! – смеялась старушка. – Но в церкви я, конечно, была в семейном, прабабушкином ещё, платье для венчания… с самым ужасным жёстким корсетом во всём мире! – возопила, страдальчески воздев сухонькие ручки к небу, породив дружный хохот.

      – Зато, во всём штате ни у одной невесты тех лет не было тоньше талии, чем у моей Агнессы! – гордый «золотой» юбиляр обнял стенающую жену и поцеловал в пунцовую щёку. – Ты была и остаёшься самой красивой женщиной нашего штата, родная!

      Глядя на супругов, остальные гости радостно вздыхали, утирали старческие слёзы, косились на молодожёнов, которые трепетно держались за руки.


      Посидев пару часов, жених стал выказывать едва заметное нетерпение.

      Мужчины сразу поняли и со смехом, шутками, подколами и неизбежными розыгрышами отпустили, чем влюблённые и воспользовались.

      – Мы вас отпускаем, но хотим предупредить, что в нашей маленькой гостинице очень тонкие стены, – озорно улыбаясь, старик-юбиляр обнял пунцовых от смущения ребят, выведя их во двор ресторанчика. – У вас есть крепкая машина. Прихватите одеяла и тёплые вещи и езжайте на ту сторону за холмы. Там даже рыбаков я не видел ночами. Их костры только на пологой стороне.

      Поцеловал в красные горящие щёки и ушёл, смущённо качая головой, вздыхая облегчённо, что выполнил нелёгкую задачу, возложенную на него компанией.


      Через час пары не было в гостинице.

      Мощная машина обогнула озеро, проехав по мосту, съехала с основной трассы, свернула в сторону песчаных дюн, где ночью никого не бывает, где никто не помешает танцу любви и страсти, медовому месяцу, первой брачной ночи, окольцованной «Золотым Кольцом России».

                Август 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/08/02/1303