Вероника или... сорок лет под плинтусом. Глава 1-2

      

                Глава 1.


    Как только «Невский экспресс» бесшумно тронулся с места, а жара за окнами сменилась прохладой от кондиционера в салоне, меня охватила радость. Запахло ароматным кофе, и вдруг появилось какое-то странное предчувствие - должно произойти  что-то необычайное.
   Я давно поняла, что не люблю путешествовать на самолётах, с долгим ожиданием вылета, таможнями и досмотрами. Мне не нравится ездить на поездах дальнего следования, с их духотой в купе и потными проводниками. Оказалось, что и плавание на корабле не приносит удовольствия от морской болезни. А вот дальние переезды на хорошем автомобиле с кондиционером и подогревом, с музыкой и телевизором, с раздвижными креслами для отдыха в пути, нравятся.
Но... и тут есть нюанс - раздражают всегда  «голодные гаишники», которые на вопрос: «За что штраф?» - отвечают одинаково: «Если очень надо - найдем за что».
    Больше всего люблю ездить на короткие дистанции не больше трёх-четырёх часов, например - в Питер, на «Невском экспрессе», где комфорт, скорость, чистота, питание как в самолёте, и поезд идёт без остановок.

    ... За окном мелькали кудрявые березки с молодой листвой вперемежку со стройными елями, изредка встречались сосны, не такие могучие, как на Урале, но и они тоже радовали взор. Высоко поднялись травы после дождей, цвели калина и боярышник, рябина пенилась белыми шапками. Все они будто провожали меня из Москвы в Петербург, покачивая на прощание ветвями и бутонами цветов.
Попутчик попался интересный, мы пили кофе, играла приятная музыка из его смартфона - он оказался художником и рассказывал о богемной жизни любимого города. За разговором и не заметили, как быстро пролетело время - вроде только отъехали, а экспресс уже остановился на Московском вокзале Санкт-Петербурга.
Прикрыв глаза, мне захотелось, чтобы... ТЫ... стоял на платформе с охапкой желтых роз. Представила, что сейчас снова окажусь в твоих объятьях, ты прижмешь меня к  груди так крепко, что можно будет задохнуться от избытка чувств, и сердце на мгновенье замрёт...

   ... Наш вагон оказался в конце поезда, на перроне стоял пожилой мужчина, с волнением вглядываясь в окна, юная девушка держала в руках несколько красных гвоздик и... больше никого.
- Вы не меня встречаете? - спросила я у девушки.
Может подруга не смогла встретить и прислала дочь, она такого же возраста.
- Нет, извините, я жду  друга. - ответила девушка.
И тут я увидела высокую худощавую женщину, которая будто летела на крыльях .- так развевались от стремительности полы её одеяния. Казалось, что стоит налететь сильному порыву ветра, как он тут же подхватит её и понесет над поездом, вокзалом, городом...
Про таких  худощавых до прозрачности особ обычно говорят- «стройна  до жалости».
Но приятная незнакомка спешила явно ко мне, улыбаясь.

- Антонина! Ты не узнаешь меня? Это же я, твоя Вероника! - произнесла женщина.
    Интернетная подруга на фото казалась мне маленькой, полненькой и, как  она описала себя, должна прихрамывать. А эта женщина, почти с меня ростом. Известная сайтовская шутница, очевидно, разыграла меня, идя совершенно нормальным шагом. На сайте она общалась со всеми только на «О,лбанском» языке, и я боялась, что по-русски она совсем разучилась разговаривать. Мы обнялись - эта женщина оказалась полной противоположностью, и раздвоилась в моём представлении. Пришлось воспринимать и привыкать к её новому образу и нормальному человеческому языку.

    Мы обе заочно дружили с Сашей, американским другом-поэтом и очень хорошим человеком. Он давно собирался посетить Родину и город своего детства, уехав из России больше 30-ти лет назад.
Получив от него приглашение на презентацию книги в Музее А.Ахматовой в Питере, я решила обязательно поехать, пообщаться воочию, послушать его удивительные стихи, снова увидеть прекрасный город, о котором у меня осталось много воспоминаний.
Вероника столько раз приглашала, что я не стала бронировать номер в отеле. Когда я приглашаю друзей, всегда предоставляю комнату со всеми удобствами - этого же ожидала и я.

   Поздний, удивительно сухой и теплый вечер, радовал наступающей белой ночью. Много лет назад, приехав в Питер на машине, погода встретила такая же комфортная, а в Москве в это время шли затяжные дожди.
Мы с Вероникой не могли наговориться от радости встречи, тараторили, перебивая друг друга, и после двух остановок на метро вышли у Финляндского вокзала. Мне понравился его новый облик после ремонта с современным дизайном и острым высоким шпилем.
- Мы с тобой съездим в Финляндию, все питерцы гоняют туда за дешевыми и качественными продуктами, у тебя же есть заграничный паспорт и шенгенская виза - проблем не будет.
- Не смеши меня, Ника, в Москве всё есть.- ответила я.
- Да, но там цены «от самолёта», так всё дорого, была я там, видела.
Проехав несколько остановок на автобусе, мы оказались в Калининском районе, а когда вошли в её квартиру, я поняла, почему интеллигенция Питера ездит за дешевыми продуктами в другую страну...

... Похоже было, что произошел сдвиг во времени, и я оказалась снова в России 70-х. Давным-давно меня также пригласили в этот город моей мечты, обеспечив комнатой, ключами от квартиры, но... с приличными условиями проживания.
- Почему она так поступила со мной, не предупредив, что всё будет настолько ужасно? - подумала я.
Первым желанием было - развернуться и уйти в отель, снять номер, но... это бы выглядело трусливым бегством.

                Глава 2.

   Я рассчитывала, что приеду, встречусь с подругой, пообщаюсь, приму душ, лягу в чистую постель и… буду вспоминать о приятном прошлом...
 Как мы гуляли с тобой по Невскому, забегали в подвальчики попить кофе, фотографировались около коней на Аничковом мосту и у всех памятников... Хорошо было нам - молодость, любовь, радость - хотелось побывать везде, где мы были счастливы, чтобы снова очутиться вместе в том времени.

... Вероника открыла дверь и... в нос ударил резкий кошачий запах. Коты и кошки - моя любовь, у нас шестнадцать лет жил кот, но такого жуткого «амбре» никогда не ощущалось. Вдруг показалось, что вокруг стоят декорации из фильма ужасов: с потолков свисали клочья высохшей краски, чёрные углы, ржавая ванна, на полу всё свободное пространство загромождала всякая всячина и грязное бельё, наваленное кучами в углах.

    На кухне около плиты стоял допотопный стол, но на нем не было свободного местечка, чтобы выложить подарки и гостинцы.
Стол прижимал раковину с одной стороны, не давая возможности  подойти, а с другой - её закрывала не подключенная к электроэнергии ст. машина и трехстворчатый пенал с оторванными дверцами.. (как они мыли посуду и тянулись к крану - сложно было представить.) У окна в углу навалом лежали алюминиевые закопченные кастрюли и сковородки 70-х годов, которыми пользовались для готовки.
 
    В комнате царил хаос: мягкие игрушки, «подписанные» кошками, валялись кучей, метр на два, издавая зловоние, верхняя одежда висела на гвоздях, вбитых в стену, а пол уже нельзя было назвать паркетом - в таком он находился состоянии. Изодранный линолеум в коридоре и кухне вовсе потряс меня, а черные рваные обои завершали дьявольскую картину разрухи. Причем... в комнате не было прохода. Все стояло вплотную - разобранный диван, два кресла-кровати, застеленные несвежим бельём, рваное сидячее кресло, подобранное где-то на помойке, облезлые стулья, стол с компьютером и журнальный столик - тоже  занятый всякой ерундой.  Кульки, мешки, банки, коробки, пустые и наполненные, и... спертый воздух. Всё это походило на «бомжатник», что показывали иногда по телевизору.  Я потеряла дар речи и растерялась.

     Вероника, как ни в чём не бывало, пробралась через эти завалы, перешагивая через кресла, открыла окна и двери на лоджию, и в квартиру ворвался свежий воздух.
     Я подумала:- «Может, мне ниспослано испытание - надо постараться выйти из него с достоинством. Я опять «вляпалась» со своей доверчивостью во что-то нехорошее. Они так живут каждый день, из года в год, а Вероника - все сорок лет, как въехала в эту квартиру. Мне надо вытерпеть всего-то четыре дня, не считая дней приезда и отъезда».
Но я даже не представляла, как это можно сделать. Зрелище оказалось не для слабонервных.

    Я обвиняла в этом всех, но только не Веронику. Испытывала  щемящее чувство обиды за всех интеллигентных людей этого города, которые не смогли перестроиться и приспособиться к новым условиям, не найдя себя в переходный период, не встали на ноги...
    Если в тот приезд мне пришлось остановиться в квартире, где ощущалась бедность, но поддерживалась чистота и люди не опустились, то здесь... беспорядок, грязь и кошмарный антураж, уничтожал любые чувства.
Тогда я не могла себе позволить отель - в стране ходили деньги в миллионном эквиваленте, цены были нереальные. Сейчас же моё положение изменилось, а у меня словно парализовало ум и волю. И...  я осталась.
Моё предложение - всё выбросить на помойку и навести порядок - потерпело крах. Мне бы ничего не стоило не поспать ночь и прибраться в квартире, но... я получила отпор.

- Всё перестираю и отдам в Армию Спасения.- сказала подруга про лежащие навалом вонючие мягкие игрушки, подписанные котами, которые она выиграла в автоматах, когда была, как одержимая, играя на них.
Ещё не представляя, как можно здесь пережить эти дни, незаметно побрызгала на себя и в комнате французскими духами и... очевидно, принюхалась к отвратительному запаху.
... Мне вспомнились слова из книги Булгакова «Мастер и Маргарита»...
«Боги, Боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами! Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землёй, неся непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, её болотца и реки, он отдаётся с лёгким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его»...
Прощение и вечный приют.

   Я вспомнила это и решила:- Лучше умереть и освободиться от всего, чем жить в этом хлеву, чувствуя себя не человеком, а скотиной. Только Сатана мог довести этих людей до этой жизни, а страну и народ до такого состояния... Это же не единичный случай - многие живут так.

   «Опустись на землю» - писал мне на сайте Стихи.ру друг и автор, питерский ученый-физик, а «по совместительству» - талантливый поэт-лирик и прозаик. Очевидно, что и ему тогда жилось тяжело. Мне опять стало больно, что в наше время люди могут находиться в таком униженном состояние и продолжать оставаться добрыми. Да, мне надо было очутиться здесь, утратить иллюзии, опомниться, но одновременно - хотелось исчезнуть, растворившись в тумане.

   Переехав в 90-е годы в Москву, отдав за комнату в «коммуналке»  свою трехкомнатную квартиру в Свердловске, я знала, что встану на ноги, вылезу из этой грязи - я же молодая и здоровая, хотя осталась одна с маленьким сыном. Ставила цель и шла к ней, преодолевая все трудности, потому что еще тогда поняла, что иначе жить нельзя. И мне это удалось, а Веронике, думала я, и многим другим россиянам - нет. Мало сказать, что меня потрясло увиденное... я потеряла дар речи. И всё ещё могла уйти, но появившееся в этом кошмаре юное создание обрадовало и заставило принять другое решение...
   Вошедшая девушка приветливо и смущенно улыбалась, оказавшись тем «лучом света в тёмном царстве».
- Вы удивлены? А я давно прошу маму все выбросить, но она словно приросла ко всему, а мне уже невыносимо видеть этот кошмар.- сказала она.
Потом с лоджии прибежали четыре «чудо-британца», которые окончательно привели меня в чувство, ласкаясь и мурлыча. Они были необычны, поражали своей красотой и величиной, а один, годовалый, кричал, как ребенок:  «Ма-а-а, ма-а-а»...

   Хозяин «прайда», Мартын, крупный и курносый,  с гривой как у львёнка, красиво выгнул спину, глянул большими ярко-оранжевыми глазами и позволил себя приласкать, почесать лоб и за ушами. Его черная, как смоль, шерсть блестела, а глаза «горели». Свирепый вид не соответствовал действительности и ласковому характеру.
   Его «жена», Феня, запрыгнула на подоконник и поразила своими размерами, заняв его полностью. Огромная и очень упитанная, она казалась неподъёмной. Восьмикилограммовая, она выглядела под стать коту - те же большие глаза имели невероятный жёлто-оранжевый отлив. Трехцветная шерсть, чёрно-рыже-коричневая, лоснилась, как у Мартына, и была очень красива.

    Их дети, голубые британцы, Капитоша (Капитолина) и Боня (Бонифаций), оказались такими же ласковыми, как их родители. Они носились по квартире, постоянно играли, прыгали, как акробаты ходили по перилам не застекленной лоджии, пугая всех рискованными номерами с разворотами на тонкой перекладине седьмого этажа. Все эти курносые ласковые создания вызывали восторг, улыбки и умиление. Между ними и хозяевами квартиры царила любовь и взаимопонимание, хотя, думаю, что это кошки считали её своей собственностью, доведя до непригодного для людей, зверского состояния.

   За окном, в слегка посеревшей белой ночи, открывалась фантастическая и неземная панорама:
слева двигались высоченные краны и выглядели инопланетными живыми существами,
пространство справа занимали небоскрёбы красновато-коричневого цвета, а в центре устремилась ввысь, переливаясь сверху донизу тысячами огней, нереальной красоты телевизионная башня.
 
   ... Облака причудливых форм плыли по серому небу, и вся эта картина действовала умиротворяюще. Меня охватило ощущение, что я нахожусь на другой планете. Унылое жилище приобрело другое предназначение, как будто... это стартовая площадка для взлёта в другую жизнь иного измерения.
Мы пили московский кофе с оставшимися от дороги ветчиной и сыром, и я «утонула» в воспоминаниях подруги на пол ночи, узнавая, как может человек оказаться на дне.
Но... мои первые впечатления часто бывают ошибочными.



Продолжение следует.http://www.proza.ru/2013/08/04/1933