Дорога к Холокосту. Шок и трепет Версаля

Вопреки распространённому заблуждению, Германия не развязывала Первую мировую войну. В войну её втянули. Просто вынудили вступить в войну. Втянули истинные виновники войны – Россия и Сербия (см. мою статью на эту тему http://www.proza.ru/2013/05/23/178). После выстрелов в Сараево, организованных сербской военной разведкой при полном одобрении России война и вступление Германии в войну стало неизбежным (вне зависимости от того, хотели этой войны в Берлине или нет).

Войну Германия проиграла. Просто потому, что война эта очень быстро превратилась в позиционную войну на истощение. Решительного технического превосходства Центральным державам достичь не удалось (даже наоборот, радикально изменившие войну танки изобрели и применили противники Германии – Великобритания и Франция). Не помог даже сепаратный мир на Восточном фронте – вспыхнувшая в России гражданская война сделала российские ресурсы практически недоступными для Германии да и немалую армию пришлось держать в России дабы обезопасить фатерлянд от угрозы с Востока.

Возникшую к началу 1917 года патовую ситуацию переломило вступление в войну на стороне Антанты Соединённых Штатов (которое Германия сама себе и «привезла» донельзя идиотской «телеграммой Циммермана»). Оказавшись перед перспективой развала фронта, цепной реакции выхода из войны союзников и повального голода в стране, Второй рейх был вынужден сдаться на милость победителей, подписав перемирие в Компьенском лесу 8 ноября 1918 года.

Надеждам на милость победителей не суждено было сбыться. Сдавив горло Германии удавкой морской блокады (и, соответственно, голода) Антанта навязала Германии позорный и грабительский Версальский «мирный» договор, который невозможно классифицировать иначе как изнасилование побеждённой страны в особо извращённой форме. И форменным идиотизмом (авторы этого безумного документа, судя по всему, вообще не думали о последствиях). Прочитав мирный договор, верховный главнокомандующий союзными войсками маршал Франции Фердинанд Фош (подписавший Компьенское перемирие со стороны союзников) заявил (и оказался прав с точностью до 2-х месяцев): «Это не мир, это перемирие на 20 лет»

Во-первых, на Германию взвалили всю полноту ответственности за развязывание Великой войны. Что было просто чудовищной несправедливостью. Ибо любому независимому наблюдателю (и немцам в том числе) было совершенно очевидно, что истинные виновники войны находились вовсе не в Берлине. А очень даже в Петербурге и в Белграде.

Собственно, войну организовали и развязали всего три человека (среди которых не было ни одного немца). Министр иностранных дел Российской империи Сергей Дмитриевич Сазонов (именно он и сколотил Антанту); министр сельского хозяйства России Александр Васильевич Кривошеин, убедивший всех и вся в российском правительстве в необходимости развязывания общеевропейской войны для захвата черноморских проливов и фактический правитель Сербии начальник сербской военной разведки легендарный Апис – полковник Драгутин Дмитриевич (именно он разработал и осуществил – руками марионеточной Млада Босны – покушение на эрцгерцога Франц-Фердинанда, сделавшее войну неизбежной).

На основание откровенной лжи о якобы ответственности Германии за развязывание войны на неё взвалили совершенно умопомрачительную (в прямом смысле слова) «компенсацию». Точнее, наказание.

Во-первых, территориальные потери. У Германии были отобраны (аннексированы) территории, составлявшие 12,6% территории империи, на которых проживало 5,5 миллионов человек (8,5% населения). Миллионы немцев в одночасье оказались под властью правительств (Польши, Чехословакии и т.д.), мягко говоря, к немцам симпатий не испытывавших (со всеми вытекавшими из этого последствиями для несчастных немцев).

На страну была наложена гигантская контрибуция - 132 миллиарда золотых марок (442 миллиарда долларов в нынешних ценах). Последний транш репараций был выплачен только в 2010 (!) году. Известнейший экономист того времени Джон Мейнард Кейнс назвал эти условия «карфагенским миром», т.е. полностью разрушительными для экономики побеждённой Германии.

Вооружённые силы Германии должны были быть ограничены 100-тысячной сухопутной армией; обязательная военная служба отменялась, основная часть сохранившегося военно-морского флота подлежала передаче победителям, были также наложены жёсткие ограничения на строительство новых боевых кораблей.

Германии запрещалось иметь многие современные виды вооружения — боевую авиацию, бронетехнику (за исключением небольшого количества устаревших машин — бронированных автомобилей для нужд полиции).

Страну, которая в 1914 году обладала самой мощной в мире армией, мощнейшей экономикой, наиболее передовой наукой и техникой, выдающейся культурой, не проигравшую ни одну битву на поле брани, безжалостно ограбили, оскорбили, унизили и растоптали, превратив во второстепенную державу.

Я далеко не поклонник В.И. Ленина, но не могу не процитировать «вождя российского пролетариата»: «Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов. Это не мир, а условия, продиктованные разбойниками с ножом в руках беззащитной жертвe».

Версальский мир стал сильнейшим шоком для всех без исключения немцев – от правящей элиты до последних безработных и батраков. Уже одного этого шока оказалось достаточно для того, чтобы очень существенно повредить и индивидуальное, и общественное сознание и рассудок. А ведь это был не единственный такой шок – причём за очень короткое время.

К этому шоку необходимо добавить и унесший МИЛЛИОН жертв голод 1916-1919 годов, вызванный безжалостной британской морской блокадой (именно желание избежать повторения этого голода и легло в основание пресловутого стремления к Lebensraum – жизненному пространству); и собственно поражение в войне, и едва не удавшийся поход Красной Армии на Варшаву и Берлин в 1920 году (с перспективами «прелестей» большевизации Германии), и череду левых и правых путчей 1918 – 1923 годов (включая кровавую и безумную Баварскую Советскую Республику), и через колено сломавшую привычный жизненный уклад ноябрьскую революцию 1918 года, и гиперинфляцию 1923 года, составлявшую 25% в день (хлеб стоил 140 миллионов марок за буханку, а по денежной реформе 1924 года банкноты обменивались по курсу ТРИЛЛИОН к одному), и оккупацию Рура Францией и Бельгией в 1923 году, и убийственную эпидемию «испанки» 1918 года…

Психологам-профайлерам ФБР и прочих спецслужб хорошо известно, что хотя у многих людей есть предпосылки к тому, чтобы стать серийными или массовыми убийцами, для реализации этих предпосылок необходим определённый шок (snap или trigger). Как я показал в предыдущей главе, предпосылки Холокоста в виде общеевропейского антисемитизма существовали практически во всех крупных европейских странах. Но snap, точнее, целая череда оных, произошёл именно в Германии. Именно этим – и ничем другим - и объясняется тот факт, что Холокост произошёл именно в этой стране, а не где-нибудь ещё.

Поэтому тезис о коллективной и всеобщей ответственности немцев за Холокост и прочие преступления нацистов не выдерживает никакой критики. Целая череда шоков, свалившихся на Германию и немцев за очень короткий срок (с 1918 по 1923 год) плюс ещё один шок – Великой Депрессии 1929 года – сделал возникновение и принятие радикальной нацистской идеологии неизбежным.

В результате этой череды ‘snaps’ и индивидуальное, и общественное сознание немцев стало настолько неадекватным реальности и радикальным (в случае Гитлера к этому нужно добавить ещё и психологические военные травмы и отравление газами), что господствующей идеологией в стране могла стать только такая радикальная и неадекватная идеология, как национал-социализм. И антисемитизм, в основе своей отличавшийся от общеевропейского даже в ‘лучшую’ сторону (в отличие от России, Восточной Европы и Франции в довоенной Германии не было никакого насилия по отношению к евреям, не говоря уже о погромах) в послевоенной Германии мог принять только и исключительно радикальные и неадекватные формы. Вплоть до «Мадагаскар-плана» и Холокоста.

В следующей главе я постараюсь показать, как воспринимало евреев повреждённое (помутнённое) чередой послевоенных шоков немецкое индивидуальное и массовое сознание. И к чему это привело.