Когда не приходит раскаяние...

        Узкая,но длинная улочка с трудным подъемом карабкается вверх мимо покосившихся деревянных домиков;она будто приглядывается к нам,спрашивая:"Кто вы такие?" и тихо приветствует.А мы бредем по ней молча и отчаянно,пробираясь в самый конец,несмотря на поздний час,встречный ветер и мелкий снег,который лепит в глаза и лоб,набивается за воротник и неплотно завязанную ушанку-шапку.
        Мы едва поспеваем за буквально летящим впереди отцом - ну как же! Он рад:ему предложили отличную работу на лесопилке и в поселочке,где она находится, выделили большой деревенский дом.

        Мы приехали последней электричкой.В моей руке узелок с любимыми игрушками, я постоянно отстаю и хнычу,жалуясь на усталость и голод, и мама, наклоняясь и поправляя мне воротник пальто,ободряюще целует в щечку и успокаивает:"Потерпи немножко,сынок,сейчас придем..."

        Неужели ЭТО когда-то было? Или все только сон - смутный и далекий,тревожащий сохранившиеся уголки памяти,не желающей смириться с утратой всего,что было дорогого в жизни? Неужели никогда больше я не поднимусь вверх по этой улочке,не войду в крайний дом,где горел нетлеющий огонек? Не прокачусь по ней на санках зимним вечером,когда мороз и ветер играючи обжигают лицо, а я,возбужденный и радостный,лечу навстречу своему мальчишескому счастью...

        В детский дом я попал,когда мне исполнилось восемь лет:отец погиб от несчастного случая на лесопилке,а мама,став женой полюбившегося ей рыжего молодчика музыканта,отказалась от меня во имя вновь обретенной семьи - по его настоянию,ПРЕДАВ таким образом, и отца , и меня НАВСЕГДА.
        Детский дом не стал для меня потрясением,наверное,потому,что я рос общительным,самостоятельным,независимым и,имея легкий характер отца,не возненавидел свою мать лютой ненавистью.Нет! Я всегда любил и жалел ее,понимая прекрасно,что она - тогда еще молодая девчонка - сама нуждалась в чьей-то очень сильной поддержке и наставлениях.

        В детдоме,прощаясь в специально отведенной для этого комнате, я крепко прижался к ней,и она заплакала:
        - Я приеду за тобой сразу же,как только УСТРОЮ свою жизнь...А сейчас ЗДЕСЬ тебе будет лучше...
        - Не плачь,мамочка,не плачь!Я буду ждать тебя.А когда вырасту,буду заботиться о тебе,как папа...Я буду слушаться тебя и жалеть...
        Когда вся в слезах,не оборачиваясь,мама закрыла за собой дверь,я помолился:
        - Господи!Прошу тебя!Помоги моей маме УСТРОИТЬ жизнь.Я так хочу этого!

        Закончив училище искусств,я женился на своей коллеге - женщине гораздо старше себя по возрасту,но это меня не смущало - Света выглядела хорошо:она была маленького роста,худенькая,чем-то похожа на маму.Она обаятельно и приветливо улыбалась,встречая меня с работы,ловко накрывала на стол, и эта тихая забота и открытая молчаливая улыбка подкупали и успокаивали.Я отдыхал душой.
        Наверное, это не была та любовь,которую называют романтической. Света была спокойная,разумная,мудрая и относилась ко мне покровительственно,взирая иногда свысока как на своего глупенького ребенка...

        В ту глубокую ночь телефон зазвонил неожиданно.Известие было страшным: Надя (это моя мама!) умерла...инфаркт...
        Я сел на диван и тупо уставился в одну точку,не понимая, с чего начинать.Все сделала Света. В эти дни в ИХ доме она находилась постоянно,разрешая все те вопросы,которые связаны с этим горьким событием.

        Я приехал только в день похорон.Мама лежала среди странного "моря" цветов совершенно чужая, с истерзанным болью лицом.Чтобы не зареветь в голос,я решительно направился в лоджию - перекурить.И,о ужас,наткнулся на свою Свету и маминого "Рыжего".По-хамски пошло,в открытую,они целовались и обнимались,будто были не на похоронах,а на незатейливой вечеринке.
        Озверев от возмущения, не говоря ни слова,я "врезал" Свете ребром ладони по скуле.Кровь тут же залила щеки,и огромный синяк стал наплывать ей на глаза.
        Схватив стоявший рядом табурет,"Рыжий" огрел меня им в спину.От случившейся нечеловеческой боли,вскрикнув,я ушел в штопор и,озверев еще больше,набросился на него не просто с кулаками.Повалив на пол, я пинал его носком ботинка в пах,в живот,в лицо,вымещая таким образом ненависть и горечь,неотвратимо питавшие мою душу каждый день,всю жизнь.Я мстил за маму,за забытую память об отце,за женщину, с которой успел сродниться...

        Я очнулся в "обезьяннике" - в полиции.Следователь,появившийся вскоре,укоризненно покачав головой,прочитал мне заявление "Рыжего",находившегося в больнице с переломом ребра.Он требовал возбудить уголовное дело за хулиганство и посягательство на его жизнь.
        Я молчал.Я ни в коем случае себя не оправдывал.Нет!Наверное,стоило сдержаться,остыть, а уж потом устраивать разборки.Но обстоятельства...не просто нелепые,а трагически экстремальные,напугали,вывели из равновесия,сломали волю и ум.
        Я молчал,будучи абсолютно уверенным в том,что никому не интересны подробности моей жизни,как и я сам,как и причины того,что случилось в этот день в итоге.Конечно, меня накажут.Но раскаяние не приходит,как и сожаление о случившемся,в голове "кружится" только одно - я отомстил,наконец,человеку,который украл у меня детство,мать,любимую женщину.Я отомстил ему!
        Обдумывая случившееся, я настраивал себя на дальнейшее решительно - начать жизнь сначала и быть непременно другим - строгим к себе,железным,требовательным...А душа по-прежнему мечтала о своем: о доме,где всегда будет тепло и уютно, о детях,которых должно быть обязательно много,о настоящей крепкой семье - такой,какой у меня самого никогда не было...