Вершина. Часть 7. Глава 9

   Проблемы с продовольствием и начинающийся голод заставили Строцци покинуть Сиену в очередной раз и отправиться с войском в долину реки Киана. Он передал командование городом Блезу де Монлюку, оставив ему самое необходимое количество солдат для обороны. Атаковать нашу крепость он не решился, так как хорошо знал о нашей выгодной позиции и боялся полного провала, но ему нужно было во что бы то ни стало отвлечь нас от осады и принудить Мариньяно к сражению, чтобы увести от осаждённого города и пополнить его оскудевшие запасы провиантом. Он повторил свою уже излюбленную тактику - захват Марчиано и Оливето, на этот раз угрожая Флоренции с юга.
   Мариньяно с большим нежеланием был вынужден покинуть осаждённый город, уже готовый к взятию, так как получил приказ Козимо: немедленно защитить Флоренцию, подвергающуюся огромной опасности. Теперь, когда его тактика выжидания могла принести победу, ему, в который раз, пришлось отказаться от сокрушительного нападения.
   Наша армия была переброшена в долину реки Арно, к крепости Чивителла, осаждённой Строцци. Но неприятель был кем-то предупреждён о нашем приближении и немедленно снял осаду. Основные силы противника смогли избежать столкновения, но произошла яростная схватка между французской и имперской кавалерией, в которой нам довелось участвовать.
   Пока продолжался бой, Строцци увёл основные силы, избегая столкновения. Первой необходимостью его было пополнить запасы своей армии и накормить людей. В Марчиано он нашёл то, что ему было так необходимо - большие запасы зерна и продовольствия. Оставив в этой крепости целый гарнизон, он двинулся в сторону Пелоро, ослабив свои силы, но подняв мобильность передвижения.
   Мариньяно последовал за ним, надеясь там навязать сражение уже ослабленной армии противника, однако, все усилия оказались напрасными. Строцци и на этот раз избежал битвы, рано утром покинув дислокацию, он отправился со своим войском в сторону крепости Фойано, уже занятой имперскими силами. 
   Всё это напоминало игру в шахматы с передвижением фигур с клетки на клетку.
   Маркиз понадеялся, что хорошо укреплённая крепость может продержаться без поддержки не менее недели и не стал преследовать противника, а двинулся к Оливето и вернул себе этот город, важный тем, что он лежал на пути поступления нашего провианта и был необходим нам как вена, по которой поступает кровь, любой тромб на пути её мог стать смертельным для всей армии. Однако, когда наша армия после победного освобождения выдвинулась на помощь Фойано, пришло прискорбное известие о падении нашей крепости. 
   Вражеское войско пробило брешь в стене и взяло штурмом город, находящийся в нём отряд был уничтожен. Это была огромная потеря. Тогда Мариньяно решил нанести ответный удар по сильному гарнизону, остановившемуся в Марчиано, хранящему там провиант, дабы вынудить Строцци к решающей битве. Противник моментально среагировал и вовремя прибыл к осаждённой крепости на подмогу. Произошло сражение, которое длилось десять часов. За это время потери с обеих сторон были ужасающие. Кавалерия и пехота под артиллерийским огнём вела бой.
   Каким-то чудом мы остались живы с Валентино, но в этом бою я потерял моего любимого Джюсто. Его тяжело ранило осколком. Мой белый красавец, протяжно заржав, упал на землю, чуть не придавив меня своим телом, я подполз к его морде и, смотря ему в глаза, пережил его предсмертную агонию, поглаживая и утешая. В нём гасла жизнь, а моя память вызывала из прошлого картины нашего с ним совместного пути. Душили слезы. Для меня это был не просто конь. Джюсто понимал без слов. Я никогда не использовал ни хлыста, ни шпор, мы чувствовали друг друга: достаточно было свистнуть, чтобы он прибежал, а если нужно, остался стоять на месте, как вкопанный. Он кланялся с божественной грацией и умел поднимать мне настроение, еле касаясь земли во время скачки, так словно подо мною Пегас. Джюсто умел быть необыкновенно трогательным, проявляя свою верность. С другими выказывая своенравие и упрямство, тосковал, когда нас надолго разлучали. Выносливый и бесстрашный в бою, терпел все тяготы армейской жизни. Теперь его не стало...
-  Эрнесто, опомнись! - мой воспитанник отбивался сам и прикрывал меня, пока я не  встал на ноги. Своих ран я даже не чувствовал. Он помог мне взобраться на его лошадь, и нам удалось уйти от преследования, отступить к своим.
   Оба лагеря разместились напротив друг друга, всего на расстоянии выстрела. Горечь утрат и почти бессонная ночь истощили последние силы. Обе стороны ожидали диверсий, но некому было их совершать. При свете факелов собирали останки людей и животных, хоронить не хватало времени, потому братские могилы просто поджигали, а потом присыпали землёй. "Прах ты и в прах возвратишься!" - звучали во мне слова пепельной среды и псалмы покаяния.
   Убитых лошадей разделывали и тут же жарили на кострах. Я не притронулся к мясу впервые в своей жизни, было легче умереть с голоду, чем...
   В конце июля жаркий испепеляющий зной нагревал железные доспехи до ожогов на коже, трупный смрад отовсюду наполнял воздух зловонием. Смерть ходила между нами, став нашей неизменной спутницей. Стычки вспыхивали между армиями день за днём, так и не переходя в решающий поединок. Люди падали от усталости и голода, жары и нехватки питья. Все понимали неизбежность решающего боя, либо отступления. Атмосфера накалилась до предела. Ни одна из сторон в таких условиях не питала надежды на победу. Местность не располагала к выгодной позиции и надёжному укреплению. 
   Первыми сдали нервы у Строцци, в его армии заканчивался запас питьевой воды, и он принял решение отступить, но сделал это со змеиной хитростью, сымитировав ночную передислокацию и снабдив Мариньяни дезинформацией о ней. Вывезли несколько орудий тяжёлой артиллерии и обоз. Всю ночь продержав нас в напряжении, он не стал выводить остальные войска по темноте, ожидая, что к утру противник будет падать с ног от изнеможения, а он, тем временем, спокойно сможет увести армию на надёжное расстояние, и эта хитрость ему удалась. Пехота получила приказ расходиться для отдыха по палаткам, а кавалерия - отвезти лошадей на водопой, который находился в некотором удалении от лагеря.
   Дождавшись нужного момента, Строцци начал отступление, выводя войска при свете солнца в боевых порядках, чтобы в случае необходимости развернуться и дать отпор противнику. Оставив в крепости всего одно пехотное формирование, он рассчитывал на то, что Мариньяни, опьянённый лёгкой добычей, займётся взятием города, что позволит французскому войску отойти на достаточно надёжное расстояние и укрепиться в выгодной позиции до наступления вражеских сил.
   Но маркизу удалось быстро построить свою армию и немедленно послать две тысячи лучников, а также лучший эскадрон кавалерии с приказом вступить в бой.
   Мы настигли их у холма Монте делле Донне. Впрочем, неожиданностью это не стало, и противник успел построиться. Его люди спали этой ночью и их преимущество  было в том, что, в отличие от нас, они находились в лучшей физической форме. Пьетро также занял удачное расположение, так что между нами и ими находился ров.  Пришпорив своих коней, с опущенными пиками, на полном карьере, мы без особого труда под прикрытием лучников, посылавших бесчисленное количество стрел на головы врага, преодолели его и обрушились на противника. 
   Французы не выдержали атаки и развернули своих коней, бросившись в позорное бегство. Наша кавалерия превосходила их численностью и отчаянностью, которую после бессонной ночи вложили воины в наступление. Кроме того, помимо лёгкой кавалерии, в число которой входил ваш покорный слуга, с нами шла тяжёлая, хорошо вооружённая и бронированная кавалерия, представлявшая из себя внушительное зрелище из-за сверкающих лат, покрывавших не только всадников, но и лошадей, отражавшихся в солнечном свете сиянием позолоченных и серебряных щитов и оружия.
   Мы преследовали неприятеля, ощущая вкус победы, солёный от крови и пота,  безжалостно уничтожали противника, многих удалось захватить в плен, но такой цели никто не имел. 
   Строцци при виде удирающей кавалерии пытался убедить свою взволнованную армию в том, что это заранее продуманный тактический ход для того, чтобы увести основную силу врага подальше от пехоты.
   Во время преследования мы столкнулись с артиллерией, не ожидавшей нашего появления и обозом Строцци, который немедленно был разграблен, орудия отобраны,  люди взяты в плен. Тяжёлая кавалерия не могла передвигаться достаточно быстро и, увидев, что мы в состоянии справиться сами, с добычей вернулась туда, где уже развернулось основное сражение, вошедшее в историю как одно из значимых событий эпохи, увенчавшее славой полководца Мариньяно и великого герцога Тосканы Козимо I.
 
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/08/07/1082