Ню

     Что может быть прекраснее обнаженного человеческого тела мужского и, конечно, женского!
     Разве не великолепны джентльмены: сила, стать, сложение, бугры мышц, кубики на животе, крепкая попа, кавалерийские ноги, машинка под фиговым листом! Или леди: изумительная пластика, пропорция форм, необоримая притягательность линий груди, талии, бедер, ножек, того, что между ними!...   
     Первые аккорды гимна творению Господа прозвучали в изобразительном искусстве и скульптуре эпохи Возрождения. Достаточно осторожные, представленные в образах богов, мифологических героев, коим обнаженными быть пристало. И только потом – в лицах реальных исторических персонажей и, наконец, просто красивых, идеально сложенных фигур. В основном, женских: ведь  художествами по преимуществу занимались, как, впрочем, и теперь, мужчины…
     Но уже тогда создатели ню понимали: телесные прелести, правдоподобно запечатленные на холсте, в гипсе, мраморе или граните – это соблазн; от восхищения и любования красотой всего один шаг до эротического томления…
     Тут нельзя переходить невидимую грань.
     Какую? Где она проходит?
     Там, где эстетическое любование совершенным человеческим телом переходит в телесное восприятие этого совершенства.
     Пойди-ка улови эту грань!
     Искусство ню вызвало восхищение и негодование, признание и скандальное отвержение.
     Но оно жило, подчинялось влиянию художественных школ и методов. Полотна и изваяния ню в стиле барокко представляли цветущие ландшафты женской красы более пышными, нежели классические формы – своеобразный способ жизнеутверждающего, эмоционально-полнокровного восприятии мира. Ню в рококо  это, напротив, фигуры  кокетливые, проникнутые утонченно-грациозной чувственностью. Импрессионисты освободили ню от первого и от второго, вернув обнаженную натуру на грешную землю. Чем рискованно приблизили ню к опасной черте, уже безоглядно, даже нарочито эпатажно преодоленной в произведениях экспрессионистов, сюрреалистов, но особенно в работах появившегося тогда нового вида искусства фото.
     Сексуальная революция, опрокинув все устоявшиеся представления о том, что можно, а что нельзя, смяв существовавшие здесь табу, выпустила на свободу пандору порно-видео. На смену наслаждению красотой пришло вожделение и похоть. Однополая любовь убила эстетический интерес мужчины к женщине и женщины к мужчине, заменила их восприятием извращений как нормы.
     И, казалось, похоронило ню.
     Но нельзя похоронить великолепие прекрасного обнаженного человеческого, тела мужского и, конечно, женского! У джентльменов – силу, стать, сложение, бугры мышц, кубики на животе, крепкую попу, кавалерийские ноги, машинку под фиговым листом. У леди: изумительную органику, пластику, пропорции форм, необоримую притягательность груди, талии, бедер, ножек и т.д...   
     И жажду любоваться им эстетически, на тонкой грани эротического соблазна.
     Ню умерло?
     Ау, мужчины?