Позвали Давида, он сказал пойду

В моей семье есть святой. Он не прославлен и не канонизирован. Но я не могу относиться к нему иначе. Ведь святые – это те, в ком производит Свою работу Бог, чей пример явно показывает, что душа не исчезает, а продолжает жить и ещё более активно помогает ближним, творит чудеса. А ещё: на древнееврейском слово «святой» – «кодеш» – буквально означает «отделённый, отрезанный, иной», и это определение очень подходит к образу нашего Давида. Не было бы его, может, не было бы и всего нашего рода.
Бабушка много раз рассказывала мне эту семейную историю. В моей голове она называлась «про сапоги», потому что на этом месте я всегда плакала. И только, когда выросла, поняла, о чём шла речь.
…В начале двадцатых годов настал страшный голод. Моя прабабушка Александра, уже имея на руках Петра, Андрея, Никиту и Давида, носила под сердцем ещё одного ребёнка. Муж её Василий, не видя другого способа спасти семью от голодной смерти, предложил поехать в Ростовскую область, где, по слухам, был хлеб.
В поезде, на одной из станций Александра родила Гришу. Он кричал, не переставая, но ни капли молока у матери не было. Потом он затих... На этой же неизвестной станции его и похоронили.
В Ростове Василий пошёл искать хлеб. Ожидание было мучительным, Александра думала, что он не вернётся. Через сутки он пришёл. С хлебом. Там они и пережили зиму. А по весне возвратились домой. Уже можно было есть траву и побеги...
У Александры был бездетный брат Абрам. Каждый раз, приходя к сестре, он выпрашивал у неё ребёнка на воспитание. А тут ещё голод... Потеряв из-за него новорождённого Гришу, она согласилась. Думала, брат возьмёт старшего и сильного Петра. Но он хотел только Давида. Давид рос очень красивым и смышлёным мальчиком. Однажды вместе с другом Ваней они пошли на рыбалку, и тот стал тонуть. Давид не растерялся, бросился на помощь и вытащил друга. Ваня помнил это всю жизнь.
«Отдай, отдай мне Давыдка», – повторял Абрам, поняв, что сестра «дрогнула». Александра сказала, что не может без согласия сына. Позвали Давида. Он сказал: «Пойду». Часто на этом месте бабушкиного повествования я думала: почему он согласился? А много лет спустя, став мамой и услышав плач своего голодного младенца, поняла. Там, в поезде, он слышал этот крик новорождённого брата, и он застрял у него в сердце...
Через два года у Александры и Василия родилась девочка, назвали Екатерина. Давид почти каждое воскресенье приходил к своим и приносил еду. А Кате ещё и сахар. Прошло ещё несколько лет. Родители построили новый дом. Родился Федя.
Однажды – был обычный день, отец со старшими сыновьями ушли на работу, Александра испекла хлебы, накрыла чистым полотенцем и принялась было за стирку, тут в дверь постучали. Открыла – на пороге Давид. Обняла его и тут же бросилась накрывать на стол.
– Сынок, садись, вот чем Бог послал... Картошка, хлеб, молоко кислое холодное... Сынок, что давно не приходил?
Давид молчал. Капли пота стекали по бледному худому лицу. Он тяжело дышал и светло, немного отстранённо улыбался. Потом взял руки матери в свои и уткнулся в них лицом. Она поняла, что он плачет.
– Мама… Мама, вот если бы тётка так... а то сварит яйца, спрячет за припечек. А как дядька придёт, а она ему: «На, кушай, я вот Давыдку сварила, да он не захотел».
Давид совсем немного поел и сильно закашлялся. Потом рассказал, как месяц назад пахали с дядькой поле, и он пошёл попить и от усталости уснул у криницы, простудился…
Мать его никуда уже не отпустила. Постелила на кровати. Но он попросился на пол. Ночью начался приступ кашля. Ему было так плохо, что он умолял добить его. Потом из горла хлынула кровь. Давид умер. Ему было семнадцать.
После похорон мать ходила из угла в угол, обнимая сапоги сына, и что-то приговаривала. Неожиданно вернулся Абрам.
– Сань, я тут подумал: Давыдка уже нет, а сапоги ещё хорошие, так я заберу...
И забрал.
…Прошли годы. Ваня, которого Давид в своё время спас, вырос. И женился на Кате. У них родилась Нина. Моя мама.