Мой любимый писатель

Есть ещё один великолепный писатель, книги которого я за всю свою жизнь не встречал в библиотеках, которыми пользовался. Вполне возможно, в столичных библиотеках он есть, но уверен, не многие из нас его знают.

«Аргентино-уругвайского писателя Орасио Кирогу (Horacio Quiroga) (1878 – 1937), классика латиноамериканской литературы первой трети прошлого века, недаром называют «южноамериканским Эдгаром По»: в области исследования страхов и населяющих глубины человеческих душ демонов он оказался достойным последователем своего великого коллеги с северного континента. Так же как и По, Кирога прославился мрачноватыми и пугающими короткими рассказами».

Его книгу «Анаконда» я, семнадцатилетним, случайно купил в магазине, когда ещё не было книжного бума, в 1960-м году. Привлек цветной рисунок на обложке: огромная анаконда на плоту среди джунглей и рядом человек с шестом. З9 потрясающих рассказов. Отличный перевод, который, по-моему, был равнозначен стилю самого автора, по-крайней мере, я это так тогда воспринимал. И никакого предисловия, обычного для книг того времени, рассказывающего о самом авторе и его творчестве. Мол, не наш автор и нечего о нём лишнее писать, а то заинтересуетесь, а нам — лишняя проблема его издавать.

Я не читал его залпом, проза столь насыщена и психологична, что надолго выбивала из равновесия, заставляла задумываться. Я, словно смаковал, оставляя остальные рассказы на потом. У  него я впервые прочитал о морфинистах. В советской литературе не было такой проблемы, никто не описывал страдания наркоманов.

Пожалуй, ещё ни один автор на меня так сильно не воздействовал. А после прочтения рассказа «Резиновые перчатки» сам получил фобию описанного героя, правда, в лёгкой степени, но этого хватило для ощущения брезгливости от соприкосновения с шерстью кошки, собаки, любых животных. С тех пор я не могу прикасаться к ним. Вернее, могу, но делаю это без удовольствия, которое получали мои дети, и сразу, по-возможности, мыл руки с мылом.

Вот что делает талант писателя. С тех пор моё подсознание заставляло перебирать книги в библиотеках, я искал и другие книги этого писателя, и не мог найти. В нашей советской действительности всё возможно, поэтому я не зацикливался. Меня грело, что эта книга со мной, в любой момент мог перечитать.

Когда появились дети, стал им читать рассказы про анаконду, сельву. И для них она стала любимой. Таскали с собой во двор.

Когда же я спохватился, мол, где же книга?! Младшая дочка призналась, что брала книгу с собой и, заигравшись, забыла взять. Это была её мания. Она постоянно всё забывала, и даже в нынешние сорок лет не исправилась. То же самое творится и с её матерью. Впрочем, все мы страдаем этим недугом, постоянно что-то да забываем, особенно, когда мысли витают где-то далеко. Вика сердится: Ты живёшь в своём мире. Не слышишь меня.

И вот сегодня впервые в нашей печати, в журнале «Иностранная литература» № 4-2013 г, я встретил упоминание о нём и невольно подумал, кто из Вас его читал, и какие чувства он оставил после прочтения? По силе воздействия его рассказов никого не могу поставить рядом. Может быть, это следствие моего юношеского возраста? Тогда многое казалось выдающимся, изумительным. Проходило время и оценки менялись на противоположный знак. Но, думаю, только не с этим автором.

Да и сам он интересен, как и его система воспитания детей — жестокая, так написано в журнале.  А наши знаменитые Никитины не жестоко воспитывали своих детей, приучая их не бояться никакой заразы, есть немытые овощи, фрукты? И так далее. Правда, я не слишком вникал в его систему воспитания детей, дети воспитывались нашим примером. В школе ещё читали книги, но сейчас нет времени. Жизнь стремительна, не до книг.

P. S. На всякий случай, спросил этого автора у себя в библиотеке, чтобы, если будет, ещё раз перечитать и сравнить. Но, как я и был уверен, о таком авторе они ничего не знали.

продолжение: http://proza.ru/2013/08/16/804



                Ставрополь-на-Волге