По обе стороны океана. 6. Ромашка с аметистами...

                ГЛАВА 6.
                РОМАШКА С АМЕТИСТАМИ.

      …Медленно раздевшись, Стас задержался возле большого зеркала.

      «Спортзалы пошли на пользу. Как только приезжаем – сразу выбираю пару часов на качалку. Только так можно выгнать боль из тела. Боль без Светки, без её любви, без сумасшедших ночей. Нашёл выход – качаться. Дома оборудовал гимнастический и атлетический зал. Настя в восторге: села на диету и вспомнила карьеру гимнастки в интернате. Лихо получается. А я атлетикой занялся. Уже и старухи пищат, когда видят. Хоть на стариков переходи, только таких единицы, группы не наберёшь. Зато, их жёны и родственницы, меня глазами поедом едят. Виктор ухмыляется, говорит, что я им больше выгоды приношу, чем все гиды вместе взятые. Издевается, старый лис! А я стал чемпионом по выворачиванию и избеганию щекотливых ситуаций. Настю жалко. Не обделяю – прекрасно вижу, что следят за нами. Радую девочку жаркими ночами и ласками. После них так на меня смотрит! Да знаю, знаю я, чего ты от меня ждёшь: предложения, колечка, красивой свадьбы и малыша. Прости, милая, ты это всё получишь, рано или поздно, но не от меня, а от Славика Древнова. Сам его об этом попросил, дав год на штурм твоей крепости. А я постепенно сверну любовь и ласку, сделаю так к исходу срока, что сама попросишь свободы. Извини за всё, Настёна! Нет в моём сердце для тебя места – там одна Светочка. Единственная судьба и боль. Табличка “Занято” прибита ею навечно».


      «…Двадцать маршрутов. Двадцать групп. Двадцать “колец” по “Золотому Кольцу” России. Города, городки, посёлки, села, слободки, соборы и монастыри, мастерские… Интересные открытия и знакомства, новые имена и попытка их спасти и вывезти из Союза. Но осторожно, зачастую, лишь метнув глазами на имя автора вещицы или поделки.

      “Они” за спиной. Часто наталкиваюсь в толпе на серьёзные серые глаза – не дремлют, “пасут”, следят, присматривают, подслушивают, опекают, наблюдают за теми иностранцами, которые со мной беседуют в сторонке. Хорошо, что приходит работать молодёжь сообразительная и отчаянная. Едва заметив внимание Органов, сплачиваются в единый коллектив и начинают любимую игру “Проведи чекиста”. И пока те ведутся на одну провокацию, мне удается и поговорить со знающими людьми, и протолкнуть работы умельца “за бугор”, и с помощью их представителей вывезти чудо-мастера на простор, на пажити мировой славы.

      Вот и пробежало время, уже 1991-й год, вновь весна чувствуется в воздухе, звенят капели, пахнет талой водой, первыми проталинами и… любовью. Опять бессонные ночи, коньяк, сигареты, дикая тоска до крика и… “леваки”.

      Вот уж и вправду – свинья грязь всегда найдёт. Да и что искать-то? Она вокруг. Уже и двери номера в гостиницах на ночь не запираю. Редкая ночка без гостьи обходится.

      О чём Виктор думал, когда говорил, что отныне буду работать только на возрастных группах? Возрастные группы живут в самых обычных гостиницах, отелях и кемпингах, где останавливаются и молодёжные, так что, едва вечеринка заводится, десятки пар глаз сверлят, стоит только в смокинге показаться. И всё! Если не тут же где-нибудь в укромном уголке обрадует изысканной лаской какая-нибудь горячая штучка, то во время последнего танца тихо спросит номер комнаты и обязательно придёт ночью, а уж там так отрывается, что частенько, тихо смеясь, вспоминаю свою Белку! Остаётся только расслабиться и получить удовольствие, не забыв потом вовремя спровадить жаркое существо ещё до рассвета в ночь прочь.

      Однако, осень ещё очень далеко, а мне всё труднее становится ждать! Нервы сдают. Срыв неизбежен, чувствую попой. Уцелеть бы».


      Как-то в конце мая, перед окончанием короткого маршрута, понял, что среди большой группы пожилых женщин из Шотландии и Англии пара старушек всегда держится рядом и, словно ненароком, старается заговорить с ним на отвлечённые темы.

      Понаблюдал внимательно за обеими.

      «Около семидесяти, не сёстры, скорее всего, подруги детства, не жеманницы, значит, не сексуальная пара – встречались такие. Деликатны, воспитанны, интеллигентны, аристократичны, состоятельны: просят показывать ювелирные лавки и покупают отнюдь недешёвые вещи. Из верхов явно».

      Тяжело вздохнул. «Из верхов английских…» – эхом прозвучало в голове.

      «Энни. Как ты? Где ты, моя шотландская колдунья? Жива ли? Неужели погубил не только репутацию, но и твою жизнь? И нашего ребёнка?.. Боже…»

      – Стас! Мы Вас потеряли! – младшая, Элизабет. – Нам нужен Ваш совет.

      Стоя у витрины ювелирного отдела, женщина показывала на поддоны с кольцами.

      Подошёл, склонился, присмотрелся и обомлел: ромашка из золота, не массивная, из толстой нити лепестки, один из них большой, усыпанный мелкими фиолетовыми камушками.

      «“Лети, лети, лепесток, через запад, на восток…” – зазвучало-зазвенело в ушах. – “Цветик-семицветик”! Рыжуха, по тебе колечко! Купить, может? Сейчас немного с деньгами напряг. Чёрт, как хороша вещица! Пожалуй, обращусь к ребятам – наскребём, авось».

      Опомнился, выпрямился, повернулся к туристкам.

      – Что Вы хотели бы знать, леди? – с учтивым поклоном принялся за работу.

      Вторая, Эмилия, как-то странно смотрела, словно сканировала или примеривалась.

      Старался держаться ровно, с уважением и достоинством, но быть настороже. Чем-то она беспокоила, будто говорила глазами цвета моря: «Я всё про тебя знаю, парень! А ты шалун, однако…»

      – Я люблю цветы всякие. Мы с Эмили везде их покупаем. А здесь такой выбор! Растерялась я. Эми, негодная, только смеётся и говорит: «Сколько я тебе буду подсказывать? Со школы тяну. Сама решай!» – Лиз возмущённо сопела, косясь на подругу. – Может, Вы подскажете, Стас?..

      – Я, всё-таки, мужчина! – засмеявшись, тут же привлёк внимание множества женщин-туристок – встрепенулись и ринулись к киоску табуном. – Есть у Вас особенные приоритеты? Что-то знаковое? Связанное с личными переживаниями, с влюблённостью, какой-то памятной радостью? Есть такой цветок или камень? Может, события имели окраску или аромат? Что чаще всего Вам снится?..

      Лиз надолго задумалась, погрустнела, покраснела.

      – Ромашка, – еле пролепетала.

      – Чудесный цветок, – так же тихо выдавил в ответ.

      Понял, что тёмное отчаяние перекрывает разум. Едва справился с психической атакой.

      – В каком виде Вы бы хотели иметь изделие: серьги, кольцо, браслет?.. – диким усилием воли заставил голос не дрожать.

      Сделал рукой знак продавцу «действуй» – достал тут же новый поддон. Спасибо, «его» ромашку не тронул.

      – Присмотритесь, не торопитесь. Почувствуйте душой. Что «позовёт», а сердце «зов» услышит – и есть Ваша вещь. Удачи!

      Отошёл от оторопевшей старушки.

      Продавец по одной стал доставать вещицы, класть на сухую маленькую старческую ладонь, терпеливо объяснять на ломаном английском, тихо советовать…

      Стас встал у окна и, отгородившись спиной от торгового зальца, смотрел на улицу, борясь с ярым беспросветным отчаянием: «Ромашки мои, любимые! Как вы там, в Канаде и Англии? Живы ли? Счастливы ли?..»

      – А для Вас она, как я заметила, тоже знаковая, – Эмилия стояла за плечами, – и слишком много значит. До боли. До слёз. Любовь?..

      Не уходила, буквально сверлила взором затылок.

      – У каждого она бывает, хотя бы раз в жизни, но не всегда счастливая. Иногда превращается в настоящую кару, нестерпимую муку. Пережив, справившись, невольно цепляешься за прошлое. Тогда остаётся в памяти вещь или невинный цветок, который любишь и ненавидишь…

      Не соображая, что говорит, едва не закричал: «Господи, не здесь и не сейчас! Отступись, прошу! Разожми, отпусти сердце из десницы карающей! Потерпи немного – три дня до окончания маршрута. Сжалься, молю!»

      Отпустил. Полегчало.

      Опомнился, сжал волю в кулак, совладал с лицом и голосом. Вздохнув полной грудью, обернулся, учтиво сдержанно улыбнулся.

      – Есть ещё цветы любви и радости. Для меня – жасмин. Сестра любит до умопомрачения, – красивые губы скривились в усмешке. – Полюбил и я, просто смирившись, должно быть! Брат всё-таки. Положение обязывает.

      Странно зыркнув, женщина ничего не ответила и, развернувшись, стремительно покинула его.

      Вернулась к подруге, тихо ругнулась, что-то взяла с витрины, сунула в руку Лиз.

      Подпрыгнув, она радостно защебетала:

      – Нашлась! Она! Спасибо, Милли!

      Стас фыркнул: «Опять тебе, Лиззи, подсказали!»


      …Вечером, когда собирался выходить из номера, кто-то постучался в дверь. Открыл: Эмилия.

      – Я на несколько слов.

      Решительно шагнула вглубь номера, оглянувшись в пустой коридор.

      – Закройте дверь, Стас!

      Села в кресло, выложила из сумочки пакет.

      – Это Вам. Спрячьте. На этом листке моей ручкой напишите: «Из России с неугасимой любовью!» Без подписи. Прощайте!

      Едва получив требуемое, стремительно вышла, оставив поражённого парня с открытым ртом.

      Закрыв автоматически дверь, рухнул в кресло. Посидел, глубоко вздыхая, несколько минут.

      Успокоился, вскрыл пакет из плотной синей бумаги с водяными разводами, вытряхнул на столик содержимое: коробочка. Открыл ногтем: золотые часы «Патек Филипп». Швейцарские!

      Первое, что мелькнуло в голове: «Провокация!»

      Замер, сказав «спасибо», что не схватил руками – нет отпечатков пальцев. Закрыв коробочку, хотел кинуть обратно, и вдруг на клапане пакета, в лучах заходящего солнца, интерферируя на мудрёном материале наклейки, мелькнула… ромашка. Повертел – ромашка!

      «Странный герб, в верхнем левом углу она, – сердце заколотилось так, что в глазах потемнело от боли. – Господи… Энни?! Добилась права на личный герб, где отныне и сияет символ её любви? Стоп. Думать, Стас! Что Эми попросила на листке написать? “Из России с неугасимой любовью”? Кто это? МИ-5? МИ-6? ЦРУ? Или наши затеяли игру? Почему сейчас?.. Ах да, срок подходит к концу. Значит, не видеть свободы – принялись за дело. Глупо было надеяться. Какой ты наивный, Минаев!..»

      Долго сидел неподвижно, совершенно раздавленный, уничтоженный, просто не в силах встать и пойти работать. Вздохнул, постарался отвлечься, крепко задумался.

      «Давай-ка, Стасик, всё по-порядку.

      Первое: эта пара подруг весь маршрут не выходила из образа. В их возрасте это проблема, долго и профессионально держать планку, следовательно, не играли.

      Второе: никаких тревожных признаков не подавали, пока я не сорвался в лавке.

      Магазинчик. Что в бреду наплёл? Что невинная вещь или цветок может стать несчастьем, мукой, карой на всю жизнь. Практически проболтался! Но понять это могла только сама Энни или тот, кто досконально знает нашу историю. Досконально! Энни не проболталась бы случайному человеку, следовательно, Эми – поверенная в делах. Разыскала, записалась ко мне заранее, а чтобы не привлекать к себе постороннего внимания, прихватила подругу детства Лиз.

      Что ещё сказала? “Спрячь!” Часы безлики, пусть дорогие. Уликой может стать только конверт».

      Быстро разорвал упаковку на мелкие клочки, напоследок посмотрев на герб Анютки. Сдерживая слёзы, мучительно боролся с неудержимым желанием спрятать наклейку с гербом, сохранить, но трезвомыслие возобладало. Сдавшись, поцеловал несколько раз, прощаясь и извиняясь, сжёг в пепельнице, раскрыв балконную дверь. Часы вынул из коробочки, тщательно осмотрел – никаких меток, спрятал в потайном кармашке сумки, а упаковку, оглядев ещё раз, тоже уничтожил.

      «Итак, Энни, по крайней мере, жива. Спасибо тебе, Господи! Я так боялся за неё!.. Опасался худшего: что наложит на себя руки, погубив бессмертную душу».


      В зале появился с опозданием, но под руку с гостьей, которая вцепилась в него в коридоре у самого танцпола.

      У всех создалось впечатление, что парочка только что из постели. Правда, это случилось позже, когда штучка поскреблась в номер заполночь.


      …Перед отъездом дальше по маршруту, Стасик забежал в тот ювелирный магазинчик, наскребя по приятелям нужную сумму, но его ждало жестокое разочарование: кольца не было.

      – Я заметил Ваш интерес к вещице, – сокрушённо покачал головой завсекцией, – но Вы не приобрели, не попросили отложить. Кто-то купил позже, должно быть, – обернувшись, крикнул в приоткрытую дверь подсобки: – Миша!

      На зов появился продавец.

      – Кольцо-ромашка с аметистами…

      – Да, его вчера, считай «под замок», купили. Женщина в годах. Говорила по-французски. Примерила и купила. Очень довольна осталась! Всё «шарман» да «магнефик» говорила, – Михаил посмотрел на расстроенного парня. – Могу предложить другое. Иное, но тоже «ромашка». Нет-нет-нет… – кинулся из-за прилавка, останавливая за руку клиента, когда повернулся и собрался уходить, – задержитесь, прошу! Я Вас давно приметил: как своих сюда приводите – выручка в разы вырастает! Вы из какого бюро?

      – Загорск, – безразлично ответил.

      Стас мечтал только об одном: поскорее выйти и… Слёзы душили и не давали дышать!

      – Запишите телефон и имя руководителя, – подключился к разговору зав. – Я понял, о какой вещи заговорил Михаил. Стоящая, настоящая реликвия, достойная.

      Решительно протянул блокнот с текущими записями, подождал, пока ошарашенный Стас запишет данные.

      – Вы сейчас внесёте ту сумму, которая в наличии, а о дате следующего приезда сообщите заранее, – подал карточку с названием лавки и телефоном, написав «Алексей Алексеевич» внизу. – Тогда доплатите разницу, – обернулся к продавцу. – А ты сбрось товарищу 2%, как премиальные за выручку. Я согласую с руководством.

      Ничего не понимающий Стас стоял соляным столбом возле витрины.

      Михаил сбегал в подсобку, вернулся с чёрной бархатной коробочкой, медленно торжественно раскрыл, предвкушая восхищение славного парня, которого давно заметили и симпатизировали всем персоналом.

      На ложе чёрного бархата лежало великолепное кольцо-ромашка белого золота, выполненное из трёх ярусов прозрачных камней: первый – крупная круглая желтоватая «сердцевина», второй помельче – овальные «лепестки», третий наружный – роскошные почти прямоугольные трапеции. Это была даже не ромашка, а… хризантема. Алмазная!

      – Мне никогда не расплатиться за бриллианты! – только и выдохнул Станислав, похолодев душой и покрывшись крупными каплями испарины на лбу.

      – Так и думали, что обманетесь! – рассмеялись по-доброму продавцы. – Это не драгоценные камни, а полудрагоценные: циркониты, кварциты. В данном случае: сердцевина – циркон, наружные ярусы – розовый кварц. Правда, высшей пробы – чистая слеза! Вас обманула их огранка! Она действительно применяется для бриллиантов, но стоимость этого кольца на порядки ниже, чем алмазное. Сами долго проверяли накладные, боялись, что на базе что-то напутали, даже за свой счёт приглашали эксперта. Копия заключения в коробочке хранится, – подали бумагу Стасу. – Оно недёшево, но вполне по Вашим средствам. В рассрочку, минус скидка – расплатитесь!

      Под сердечные улыбки приняли деньги и расписку, шлёпнули на справку штамп, проводили ошалевшего и онемевшего парня к двери, попрощались и закрыли магазинчик на замок изнутри.

      Стасик пошёл прочь, потом, чиркая спичками, почитал полуслепую копию официального заключения, залюбовался ослепительными алмазными всполохами света в десятках граней, сияющих в неверном освещении редких уличных фонарей уездного городка.

      «Ну вот, Светочка моя, помнишь, обещал золотое кольцо-ромашку пять лет назад? Прости, что поздно, но я всё-таки исполнил обещание, любимая. Приезжай скорее! Обручальное кольцо нашей любви ждёт тебя, сияя и переливаясь в чистых прозрачных природных камнях, искусно огранённых настоящей алмазной огранкой. Сияет, как наша неугасимая любовь, единственная моя. Я жду тебя, жена».

                Август 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/08/26/900


Рецензии