Почта России

Моя комната – единственная в квартире и, пожалуй, во всем типовом доме не оклеена обоями. Чтобы в нее попасть, нужно пройти через стандартный коридор, и я научилась входить в него с опущенными ресницами. Их густота, умноженная модной тушью, помогает мне не задерживать, не фиксировать взглядом цветочки, ромбики и витиеватые загогулины на стенах. Таким способом мне удается избежать осквернения своих впечатлений чужими дизайнерскими пошлостями и оказаться по-настоящему готовой встретиться с Его глазами…
Стены моей комнаты окрашены в ландышевый цвет. Регулярно я покупаю флакон недорогой туалетной воды с нежно-сливочными резными бутончиками на картинке и по средам и пятницам извлекаю из него душистое облако. Когда-нибудь я надеюсь успеть вовремя щелкнуть затвором фотоаппарата и зафиксировать Его глаза сквозь распыленные ландышевые слезы, вырвавшиеся из плена стеклянного пузырька. И всякий раз я задаюсь странным вопросом: а не сидит ли кто-нибудь в нашей голове, словно в однотонно окрашенной комнате, в ожидании подходящих раздражителей, эмоциональных всплесков ярко-кислотного цвета, чтобы вот так же выпустить на волю порцию соленых слез из глазных «флакончиков»?..
Мне Его подарили. Прислали «Почтой России» заказным письмом без указания обратного адреса. В верхнем левом углу большого конверта, там, где мелким шрифтом набрано «От кого», идеальным каллиграфическим и очень бесстрастным, обезличенным почерком кто-то вывел «ОТ МЕНЯ»…
Конверт я вскрыла за считанные секунды. Неаккуратно. Нервно. Удивляясь самой себе: писать мне было некому. Тем более, таким старомодным способом! Но, разрывая конверт, я уже знала: то, что внутри, поменяет мою жизнь.
Это была фотография. Одна из копий многотысячного тиража. Далеко не эталон качества и не шедевр фотоискусства, но с того момента, когда я освободила карточку из плена конверта и посмотрела Ему в глаза, я определилась с направлением пути и способом выразить себя. Теперь мое самое главное желание – чтобы при встрече (а я не сомневаюсь, что она произойдет), Он бы улыбнулся и сказал: «Умница. Ты разглядела, услышала, смогла…».
Я избегаю ярких цветов в пространстве, где обитаю. Его изображение на ландышевой стене и я на ковре цвета топленого молока – вот две точки на одной энергетической волне непредсказуемой и неизмеримой мощности. Непредсказуемая – это Я. Неизмеримый – Он. Мне часто кажется несправедливым то, что я не могу из своей непредсказуемости вырваться, что мне приходится быть то одной, то другой, и меня оказывается слишком много. Тогда я придумываю себе обиду на Него за то, что якобы утомляю Его своими безумствами, раздражаю и разочаровываю. Эта обида дает мне сомнительное право с Ним поссориться, чем я и пользуюсь: например, закрываю Его глаза чудовищным плакатом с мертвенно-бледным Робертом Паттинсоном. Потом забрасываю комнату подушками с яркими принтами, обзваниваю самых безбашенных друзей и устраиваю знатный кутеж с чувственными играми, раскрепощенными фотосессиями, тройными дозами кофеина и лихорадочными попытками записать толкающиеся, налетающие друг на друга и перемешивающиеся идеи. Несколько недель я живу в режиме on-line, ощущая, как похоже гудение моих нервов на звук перегретого генератора. Я «листаю» отснятые кадры, сидя спиной к недобро улыбающемуся неприлично красными губами сумеречному вампиру и ЗНАЮ, что под ним меня ждут и жалеют Его глаза…
Я упрямлюсь. Разглядываю «пойманные» объективом лица, радужки, всполохи волос. Оглядываюсь и…не выдерживаю. Пресыщенная собственным креативом, хвалебными отзывами и рукоплесканиями в адрес своего фотографического таланта, иду просить у него прощения…
Однажды меня спросили, какое место на Земле мое любимое. Я пожала плечами: то, где меня еще не было… Помню, мы засмеялись – я и тот, кто меня спросил. Я - потому, что, как мне показалось, удачно солгала. Тот - потому, что мой ответ, как показалось ему, доказывал мою взбалмошную гениальность, присущую творческим натурам. И я была рада, что он не разгадал мою ложь: не могла же ему сказать, что мое любимое место на Земле – это ландышевая стена в типовой квартире, на которой живет фотография Мужчины с Бездонными глазами?.. Хотя, если разобраться, разве я солгала? Разве я была ТАМ, где Он СЕЙЧАС?..
Я вижу цветные сны. Всегда. Думаю, они снятся мне такими потому, что я исключила цветовые пятна из своей комнаты. У снов больше нет конкуренции, нет ревности и зависти. Они успокоены моей верностью и щедро воздают мне за нее кадрами дивных миров, которые я после пробуждения стараюсь воспроизвести при помощи фотокамеры. Получается процентов на сорок. И я считаю это удачей…
А может, дизайн жилища совсем не при чем. Может, сны-кадры-фотографии есть награда за доверие Его глазам? Безусловное доверие двум беЗконечным Вселенным в обрамлении вполне человеческих ресниц. Космическому взгляду, кричащему о том, насколько уникальна, неповторима и ценна Я. И тот, кто спросил у меня о любимом месте на Земле. И та совсем юная девочка, которая позировала мне накануне, и имя которой я забыла. И даже Ильич, безнадежно спившийся интеллигент с первого этажа. ВСЕ мы… Нам бы только помнить об этом. И любить себя не потому, что хочется быть лучше других, а потому, что не хочется огорчить Его глаза…
Планов у меня – громадье. В этом я не оригинальна. Но, все-таки, есть у меня «пунктик», который я причисляю к своей личной победе: умение расставлять приоритеты. Теперь, находясь с фотоаппаратом в руках даже на самой разнузданной тусовке, я ЗНАЮ: Его глаза способны видеть не только по периметру десятиметровой сливочно-кремовой комнаты. Его взгляд всюду. На улицах городов. В лесу. Под водой. На вершине самой высокой горы… Я ПОМНЮ это и работаю так, чтобы мне никогда не захотелось от стыда закрыть Его Лик глянцевым изображением очередной голливудской звездочки…
P.S. Ах, да! Подпись под фотографией, которую прислали мне «Почтой России» такая: «Компьютерная реконструкция Лика Христа с Туринской Плащаницы»… Получается, все, что я написала выше, - о Нем? Или, все-таки, обо мне? А, может, если о Нем, то, как следствие, и обо мне тоже? Как думаете?..