Горячая...

Когда где-нибудь, пусть случайно, услышу слово «Горячий, я всегда останавливаюсь и прислушиваюсь. Не потому, что страдаю болезненным любопытством, а потому, что испытываю к этому слову особенную слабость… Нет, нет, «основной инстинкт» тут не при чем! Ведь вы о нем сразу подумали, правда? Здесь все значительно сложнее. Попробую объяснить. Если вы помните, еще со школы, «горячий» - это имя прилагательное. Признак, который, так или иначе, характеризует предмет. Так вот, «горячий», лично для меня, - это Ташкент, в котором Бог благословил меня родиться, и город Москва, в который Он призвал меня для того, чтобы жить и творить… Это солнце, которое, по моему мнению, не заходит ни за какой горизонт, а просто окунается в растопленный горячий (!) шоколад, и он, принимая это бушующее энергиями тело, пузырится  миллиардами звезд… А мы, слепые язычники, называем эту удивительную SPA-процедуру коротким и сонным словом «ночь»…
Это сочные апельсины, и пусть их целлюлитная кожа прохладна, зато «горячим» мне кажется воздух, в котором разлит их аромат. Мне всегда казалось, что запах апельсинов – это предвестник чуда, и я всегда крепко-крепко зажмуриваюсь в надежде: вот сейчас открою глаза и познаю его, смогу на весь мир прокричать, что есть оно, есть – чудо! Единственное, что нам, людям, нужно – это верить…
А еще это – красный цвет, потому что с ним я ассоциирую страсти, а, следовательно, стыд и горячие от приливающей крови щеки. И сиреневый тоже, и лиловый. И даже черный. Потому что это готично, аристократично. И врут те, кто называют последнее холодным, ибо не может быть стылым то, что вызывает сожаление о невозвратности той эпохи, тех манер…
Мне нравится дрожание мягкого [р`] на языке в этом слове. Особенно, в мужском исполнении. В нем я слышу горячий призыв мартовских котов и ощущаю себя элитной кошкой, фыркающей на сладкоголосых мурлыкающих казанов с высоты своего «пентхаузовского» подоконника.
«Горячий» - это звук вздыхающей высокой травы, в одиночество которой я люблю врываться, падая в нее, раскинув руки. Открою вам секрет: если лежать спиной на смятой травяной «подушке» и смотреть в небо, то взгляд обретает невозможную больше нигде свободу, потому что устремляется вверх, к птицам, к ленивым созерцательным облакам, к солнцу… Туда, где Тот, Любовь Которого горячее всех светил Вселенной…
Иногда мне снятся горячие сны. Не те, о которых вы подумали! Этим, скорее, подходит определение «раскаленные». Такую температуру, думается мне, имеют сковородки в аду… Так что, нет. Как говорится, спасибо, не надо. В моих горячих снах я перехожу в брод море! Чувствую, как оно кипит под моими ногами, но не обжигает, а потому иду вперед с какой-то одержимой уверенностью, что совсем скоро горизонт - этот невидимый шов между небом и водой - разорвется. И, в образовавшейся прорехе, я, наконец, увижу свой Эдем…