Последняя навигация

Днем начала нашей с Люсей семейной жизни мы считаем 5 июня 1956 года.
Свадьбы никакой не было: не было рядом родных, которых можно было бы собрать, да и денег на свадьбу у нас тоже не было. Зато свадебное путешествие было - на судовой лодке, поздно вечером, практически ночью, вокруг острова, на котором стоит город Киренск.
А утром меня вызвал к себе капитан и заявил, что из-за того, что я самовольно взял лодку, он не смог попасть на берег по очень важным делам. Это грубое нарушение корабельной дисциплины и он меня увольняет.
Мы препирались с ним наверное около часа, но я уже начал меняться, снова появился характер и хорошее упрямство. В конце концов я заявил капитану, что вообще-то я являюсь молодым специалистом и уволить меня он не имеет права. Но я готов согласиться с ним и уйти, только вот он будет снова по неделе стоять в портах и самостоятельно считать зарплату команде.
Этот довод показался капитану убедительным. Мы с ним разошлись, договорившись, что я больше не буду без его разрешения брать лодку, а он пока не будет меня увольнять.
Навигация 1956 года началась с того, что мне снова пришлось быть судовым артельщиком. Я был вынужден согласиться с этим предложением.  Но теперь я работал по другому: каждую неделю снимал в магазине остатки и всегда выявлял недостачу рублей в 20-30. Я докладывал об этом капитану и требовал, чтобы он разрешил расписать эту недостачу на команду. Ему приходилось соглашаться.
Однажды случилось так, что он выдал мне деньги под отчет, но забыл взять с меня расписку в их получении. Когда он прибежал ко мне, я расписку дал и капитан на радостях проговорился:
- “Надо же, чуть не получилось как у тебя в прошлом году”.
За всю навигацию “Куйбышев” так ни разу и не зашел в Киренск, хотя постоянно крутился рядом. Мы долго водили караваны барж из Пеледуя в Мухтую. Грузов туда шло все больше и больше, и нас держали на рейдовых работах, на формировании больших караванов для более мощных буксиров.
Я предложил капитану попробовать буксировать баржи методом толкания. Суть его заключалась в том, что караван барж не тянулся за буксирующим его пароходом, а ставился перед ним. Пароход упирался форштевнем в сплоченные баржи и толкал их вперед. Такой метод широко применялся на Волге, а на Лене о нем пока не знали. С самого начала получилось здорово: скорость буксировки каравана возросла почти вдвое, уменьшился расход топлива. Капитана начали хвалить как новатора. Однако “зуб” на меня у него все не проходил.
В Пеледуе я познакомился с помощником начальника Политотдела Ленского речного пароходства по комсомолу и рассказал ему о проблемах во взаимоотношениях с капитаном. Договорились, что Политотдел запросит у капитана характеристику на меня. Я рассчитывал, что плохую капитан не даст, так как все таки мужик он был нормальный, а, дав хорошую, больше не сможет меня терроризировать.
Наши ожидания оправдались. Вот какую характеристику дал мне мой капитан (стиль, орфография и пунктуация сохранены):

“Производственная характеристика”
Сидоров Борис Федорович проработавший на п/ходе “Куйбышев” навигацию 1955 год 1956 год в качестве II пом капитана где п/х “Куйбышев” находясь на маневровых работах несмотря отом что сама работа нарейде очинь сложная но Сидоров Б.Ф. очинь четко и хорошо справлялся свойми обязанастями также и в транзите хорошо водил судно с караваном знает хорошо штурманское дело на протяжении двух навигаций нес о/нагрузку Председателем Судового Комитета также по снабждению продовольствием команду относился ко всем работам исключительно хорошо и очинь честно.
Рекомендую    вдальнейщым  в   навигацию     1957 г. тов Сидорова поставить на п/ход I помощником капитана всеми сторонами соответствует зачто можем рекомендовать
кс п/х “Куйбышев”  Г.Воробьев
7/8-56 г”

Приводя здесь эту характеристику, я вовсе не хочу посмеяться над капитаном. Просто ему не привелось учиться, и произошло это не по его вине. Устная речь капитана была очень логична, обладала здравомыслием и колоссальной убедительностью. И вообще, Гриша Воробьев был очень сильной и цельной личностью.
На этом закончились наши трения с капитаном. И в начале же навигации я полностью погасил свой прошлогодний долг.
Вскоре нас послали с караваном в Бодайбо, и сюда в ту навигацию мы ходили довольно часто. Сбылась моя давняя мечта увидеть знаменитую Угрюм-реку. Витим поражал своеобычием. Берега более гористые, чем на Лене, покрытые тайгой. По дороге к Бодайбо надо преодолеть два порога, один из которых мне особенно запомнился. Фарватер здесь был очень сложный, проходил вдоль острова, отделявшего судовой ход от самого порога.
Сначала надо было подняться чуть к порогу, потом довольно резко свернуть к острову и плыть вдоль его берега. Движение парохода очень походило на то, как водят молодых в церкви вокруг аналоя во время венчания. Поэтому и порог назывался “Венчальный”. Капитан всегда, когда мы проходили  “Венчальный”, просил меня встать за штурвал - признавал, что я очень хорошо чувствую незнакомую реку. Ошибка здесь могла очень дорого обойтись (кстати, за три года я ни разу не посадил свой пароход на мель, не попал ни в какую аварию).
На “Венчальном” у нас однажды произошел забавный случай. Из тайги к берегу Витима вышел крупный медведь, встал на задние лапы и смотрит на наш пароход, который шел почти у самого берега. Солнце било мишке в глаза. Чтобы получше рассмотреть, что там такое большое плывет, он приставил переднюю лапу, как козырек от солнца, к глазам.
Это надо было видеть! Я протянул руку к тросику  пароходного гудка, резко дернул его и над рекой разнесся мощный низкий звук, усиленный эхом от сопок. Медведь возмущенно рявкнул, опустился на четыре лапы и ломанул назад в тайгу.
На рейде в Бодайбо мы работали дней десять, много ходили в город, который уже на протяжении нескольких веков был столицей большого золотоносного края. Большинство домов очень добротные, красивые, ухоженные. В городе имелся симпатичный старинный парк с танцверандой и несложными аттракционами. Веяло от города патриархальностью, уютом, сибирским купеческим духом.
Золото в этом крае и в царское, и в советское время добывалось главным образом старательскими артелями и старателями-одиночками, хотя в советское время на больших полигонах работали и промышленные драги.
Старатели добытое золото сдавали в скупочные пункты Торгсина (Торгового синдиката), который не только принимал добычу, но и обеспечивал золотодобытчикам разнообразные услуги: держал продовольственные и промтоварные магазины с расширенным ассортиментом товаров, рестораны и чайные, предприятия бытового обслуживания. Если тогда я правильно понял, то Торгсин был организацией со смешанным капиталом - государственным и промкооператорским.
В 1956 году, благодаря кипучей деятельности Н.С.Хрущева, Торгсина как организации уже не существовало, но в разговорах местных жителей некоторые предприятия торговли, общественного питания и бытового обслуживания населения по старой памяти продолжали называться “торгсиновскими”.
В торгсиновском магазине я купил черное сукно и в торгсиновском  же ателье договорился, что за два-три дня мне пошьют новые форменные тужурку и флотские брюки. В торгсиновском же магазине я купил себе новые ботинки, пару белых рубашек и черный, очень похожий на форменный, галстук.
Запомнилось, как во время шторма на Бодайбинском рейде ветром сорвало с якорей несколько барж и понесло в расположенный чуть ниже по течению порог. Команду на каждой из барж составляла, как правило, одна семья - отец, мать, дети. Нередко матросами оформлялись дети в возрасте 3-5 лет, а работали за них родители - надо было зарабатывать деньги и это был честный заработок.
Мы увидели, что стоящие караваном (то есть счаленные друг с другом) баржи вдруг тронулись с места, на них с криками забегали женщины с детьми на руках. Мы успели подойти к этому каравану, подхватить их на буксир и оттащить уже от самого края порога.
Еще запомнилось, как я  с несколькими членами команды пошел за грибами в сопки на берегу Витима напротив Бодайбо. Залезли мы довольно высоко и увидели поразительное зрелище - около березок высотой сантиметров 25-30 росли крепкие ядреные подберезовики и подосиновики почти такой же высоты.
Где-то в 1955 - 1956 годах на экраны вышел совершенно невероятный по тем временам музыкальный фильм “Возраст любви” с Лолитой Торрес в главной роли. Половина команды купила билеты на него в Бодайбинский кинотеатр. До начала сеанса оставалось часа два и мы решили попить пивка.
На всей Лене и ее притоках в те годы пиво можно было попить только в двух городах - Якутске и Бодайбо. И весь плавсостав нашего пароходства знал, что в Бодайбо на небольшом торгсиновском пивоваренном заводике пиво варил чех, природный пивовар. Пива мы выпили много - помню что я за два часа выпил больше десяти бутылок. Потом мы пошли смотреть кино.
Фильм был потрясающий, но пиво где-то с середины картины стало требовать, чтобы я немедленно вышел на улицу. Фильм я досмотрел до конца, однако до сих пор помню, чего мне это стоило.
Мы еще несколько раз сходили с баржами в Мухтую, работали с караванами на рейдах Мухтуи и Пеледуя. Работа была рутинной, день проходил за днем незаметно и буднично. Но какие-то события все-таки случались.
В один из таких обычных дней Сашка Лантухов непонятно зачем украл у Барсегьяна орден Красной Звезды и мы с трудом смогли отнять у разъяренного армянина сапожный нож, которым тот резал вора.
А через несколько дней в сложной ситуации на рейде Мухтуи судовую лодку, на которой мы с Люсей совершали наше свадебное путешествие, сорвало с крепления и понесло под колеса идущего у нас на буксире аварийного парохода. Чтобы спасти лодку, я схватился за толстый пеньковый трос, привязанный к ее носу. Скорость движения лодки была такой, что у меня сняло до крови кожу с ладоней обеих рук. Но руки я не разжал и лодку удержал.
Завершилась навигация 1956 года неожиданной радиограммой из пароходства: “Пароход “Куйбышев” привести в Пеледуй и сдать в тамошние судоремонтные мастерские для разделки в металлолом”. Команду мы выполнили, я без всяких проблем отчитался за оборотные артельные деньги, сел на пассажирский пароход и через полтора суток был в Киренске.
Вот так закончилась моя отдельная жизнь. Дальше, и как оказалось уже навсегда, моя жизнь и судьба стала неотделимой от жизни и судьбы Люси.