Взгляд из деревни... Кн. 1, ч. 3, гл. 2. Состояние

            Глава 2. Состояние сельского хозяйства Уральской области в период НЭП.


           Проведённое в Москве ВСНХ районирование страны в первую очередь коснулось Урала.

           3 ноября 1923г. была образована   Уральская область, в которую были включены Екатеринбургская, Пермская, Тюменская и Челябинская губернии.  В Уральской области начал работать Облплан, Уралстатуправление, Облзу, Облоно, Обком, Облисполком и другие областные организации. В деревню были направлены 300 ответственных товарищей. Из 900 волостных центров на Урале, сделали  - 225, ставшими центрами райволостей. Секретарь обкома выразил надежду, что для них «имеются все шансы превратиться в культурные, хозяйственные и административные центры нашей деревни».

           На Урале политику «нового курса» восприняли серьёзно и смотрели на неё как на значительную перспективу. Был разработан план восстановления сельского хозяйства области до 1927 г. «Дальнейший подъем, хотя и медленно, может быть гарантирован, если процент налоговых отчислений от хлебной валовой продукции не будет увеличен, а останется в размере, равным 1922г., т.е. сумма всех налогов, как государственных, так и местных, не будет превышать 16% хлебной валовой продукции. Вышеуказанный размер налогового обложения является максимальным.

           Только при этом условии создастся возможность к 1926 г. создать бездефицитный хлебный баланс для сельского хозяйства, а в 1927г. бездефицитный хлебный баланс для всей области и достигнуть 93% посевных площадей 1916г.

           Поэтому, до 1927г. мы должны подходить к сельскому хозяйству Уралобласти, как к больному организму, его лечить (курсив – В. Г.), т.е. организовывать и применять всевозможные льготы, облегчающие восстановление его производительных сил.

           Так, по грубым исчислениям сельское хозяйство Урала (без лесных доходов) в виде единого сельхозналога дает государству и в местные бюджеты средств в круглых цифрах в миллионах рублей золотом: 1923 – 12,8, 1924 – 15,3, 1925 – 17,8, 1926 – 22,1, 1927 – 26,2 (при цене ржи – 75 коп. золотом, 16% - налоге). При активном участии 4 факторов: 1. Работы Областного Земуправления и его органов. 2. Сельскохозяйственная кооперация. 3. Уральского областного сельскохозяйственного банка. 4. Правильного применения налогового обложения.
           Не увлекаясь коммерческим производством, эффектом от совхозов, составляющих по сравнению с суммой налоговых доходов от крестьянских хозяйств ничтожную величину».

           - Курсор, ты что-то увлёкся цифирью!
           - Так надо, Файл. Без определённого количества статистических данных нам в дальнейшем исследовании не обойтись. Ты заметь, как серьёзно относились к составлению первых пятилетних планов наши отцы и деды, и насколько они оказались точны в своих прогнозах к концу намеченного периода.
           «Новый курс» это тебе не просто название очередного этапа большевистского эксперимента, это целый комплекс экономических и политических решений и действий. Поэтому эти проблемы широко освещались и анализировались в учрежденных в 1924г. журналах «Хозяйство Урала» и «Уральский коммунист». Авторы этих журналов выступали со статьями, где освещались проблемы экономики и политики края на основе глубокого исследования, стоящих перед ними задач. Статьи этих авторов носили дискуссионный характер и не всегда их мнения совпадали с мнением Политбюро и ЦК партии.
            Было такое время!

            Уральские коммунисты стремились, во что бы то ни стало вылечить «больной организм» сельского хозяйства. Они стремились держаться в стороне от всяких московских оппозиционных споров. Уже в первую посевную кампанию после времен военного коммунизма, уральские коммунисты приняли решение, что она должна стать началом эпохи, не только в земледелии, но во всем народном хозяйстве края. С этой первой посевной было принято решение об увеличении производства сырья для промышленности и продовольствия для рабочих.

            И тут началась дискуссия о профсоюзах – явно вредное явление для восстановления народного хозяйства края. Губком, естественно стремился избежать того вредного нездорового уклона, который приняла дискуссия о профсоюзах в Москве и Петербурге.

            Губком направил письмо в ЦК, где обратил внимание на питерскую организацию и на ту нездоровую непартийную атмосферу, в которой протекала дискуссия в Москве. Губком заявил: «что касается речей, произнесенных на московской дискуссии, то губком их печатать ни в коем случае не намерен, в виду того, они носят на себе отпечаток, той московской склоки, которая создает крайне нездоровую атмосферу».

            Борьба правых и левых оппозиционеров – это, прежде всего изобретение центра. Борьба за власть там, на периферии стремились работать и выполнять директивы и циркуляры центра. Однако Москва настойчиво требовала разоблачения оппозиции, и её информаторы на местах доносили в центр о «недоработках» местных партийцев, и те вынуждены были находить скрытых оппозиционеров, в противном случае вступал в действие тот невидимый образ Партии, который принимал решительные меры к ослушнику.
 
            Решения, принятые для оздоровления сельского хозяйства уральский Крестьянин воспринял с большим пониманием и трудовой ответственностью. В период  с 1924 по 1928гг. уральский Крестьянин увеличил посевную площадь почти до уровня 1916г. – 94,3%. Количество лошадей, как основной тягловой силы на селе, поднялось к тому же году на 86,2%, коров – 95,6%. Рост валовой продукции по отношению к 1924г. определялся в 121,8%. В эти годы росла техническая оснащенность сельского хозяйства. Впервые на Урале трактор появился в 1922г. к 1928г. их уже насчитывалось – 794.

            Для такой громадной области как Уральская это мизер, но большего государство и промышленность дать не могли.

            Оживилась и пошла в рост как экономическая, так и общественная жизнь села. Хотя сельское хозяйство Урала, как и всего Советского Союза, ещё не достигло уровня 1916 г., т.е. восстановительный период  в отрасли ещё не был завершён. Но признаков слабости и несостоятельности уральское Крестьянство, как и общесоюзное, в то время не проявляло.
    
            Политика государства в области сельского хозяйства, заложенная XIV съездом партии и III съездом Советов ещё не исчерпала себя и могла дать новые положительные экономические результаты.

            По планам ВСНХ Уралу отводилась значительная роль, как в развитии промышленности, так и сельского хозяйства. Для реализации этих программ региону требовались не только капиталовложения, но и рабочая сила. Однако прирост населения на Урале по переписи 1926г. развивался низкими темпами, его ежегодный прирост с 1920 по 1926гг. составлял всего лишь – 0,67%.
            На процесс воспроизводства населения в Уральском регионе наложили отпечаток, прежде всего, последствия мировой и гражданской войн, голод и жестокое подавление крестьянских восстаний в 1921г.
            Поэтому если в РСФСР восстановительный процесс человеческой массы начался в 1919-1920гг., то на Урале до 1923 г. шёл процесс убыли населения, и только с 1923г. население начало расти.

            Интерес среди населения центральной части России к Уральскому региону всегда был высокий, он не ослабевал и в годы НЭПа. В план переселения и колонизации НКЗ Уральскую область включил в 1926г. По плану уже в том же году было решено водворить 15000 переселенцев.

            Число заявок на переселение, учтённое НКЗ, составляло: 1923г. – 73000 чел. 1924 – 154000. 1925 – 311000. 1926 – 431000.
            Всего в пределы Уральской области намечалось уже в 20-е годы переместить – 600000 переселенцев.

            Десятилетний переселенческий план предусматривал водворение людей и в такие необитаемые и полуобитаемые районы Уральской области как: Ивдель, Пелымо-Гаринский, Кондинский и север Тобольского края.

            Согласно постановлению СНК от 22 августа 1925г. на Урале был открыт специальный орган Наркомзема – Уральское переселенческое Управление – УрПУ, которому поручалось вести обследование и изучение мест земельных фондов и выявлять свободные для безболезненного для людей заселения земли.

            УрПУ пришло к выводу, что в первое пятилетие 1925-1930гг. можно выделить в обжитых местах области – 302 тыс. душевых долей, в следующей пятилетке 330 тыс. душевых долей в необжитых районах. По расчетам этой же организации за десять лет можно вселить около 500 тыс. едоков в лесных и таёжных местах Тюменского, Ирбитского, Тагильского и южной части Тобольского округов, где 1800 тыс. десятин удобной земли и свыше 2 млн. неудобной.
            В 1926г. УрПУ развернуло обследовательские работы по всей линии первоочередных фондов, обследуемых мест к заселению в 1928г.

            Перед УрПУ была выдвинута проблема «построения планов комбинированного промышленного и транспортного освоения севера Уралобласти, что является главной, срочной, весьма сложной и ответственной ближайшей задачей».
            Проблема переселенцев в Уралобласти нашла своё отражение и на 8-ой областной партийной конференции в ноябре 1927г.
            Об этих планах мы ещё вспомним в следующей части нашего повествования.

            Основу дальнейшего развития сельского хозяйства партийное руководство области видело в дальнейшем совершенствовании кооперативного движения. «Сельская кооперация всё более становится массовой организацией, хозяйственно объединяет деревню», - констатировала 8-я областная партконференция.

            Конференция видела дальнейшее развитие кооперации в решении следующих задач.
            «1. в вовлечении возможно более широких масс крестьянства, в частности в охвате всей бедняцкой части деревни.
             2. в возможно большем охвате кооперацией по сбыту и снабжению.
             3. в возможно большем расширении работ по организации сельскохозяйственного производства, путем создания специальных видов кооперации и колхозов».

             На конференции были отмечены и сложности поступательного развития отрасли. Рост потребления сельхозмашин и орудий увеличивается из года в год с 544, 1 тыс. руб. в 1925г. до 9242, 5 тыс. руб. в 1927г. Однако если эти суммы распределить на одну десятину посева, то получаются совсем ничтожные вложения с 1,2 до 1,9 руб. соответственно по годам.
             По уровню обеспеченности машинами Урал отставал от других регионов страны.
Увеличивается в хозяйствах применение минеральных удобрений, но и цены на суперфосфат высокие. Чтобы не распылять кредитную сумму Уральского сельхозбанка в 1 млн. руб. выделенную для бедноты, решили направить его только в три округа: Сарапульский, Шадринский и Коми-Пермяцкий.

             Кооперация в Уральском регионе была известна ещё в XIX столетии. Первые артели появились здесь после голода 1891г. в Шадринском уезде. В 1892г. там их уже было – 54 артели. В Екатеринбургском уезде – 25, Камышловском – 3. После 1896г. об артелях на Урале ничего уже не слышно.

             Большевики, как известно, сразу с захватом власти приступили к созданию совхозов и колхозов. В 1919г. количество колхозов в губернии составляло – 135. В 1921г. – 714, а 1923г. только – 445.

             Как видим, голод в деревне подвигал людей к объединению – так легче выжить. Но как только опасность отступала, интерес к кооперации падал.

             В период «нового курса» насильственное насаждение кооперации всех видов большевистского типа продолжалось. На 1 октября 1925г. в Уральской области насчитывалось – 409 колхозов, а на 1 октября 1927г. уже – 540, что составило рост – 132%. Количество машинных товариществ в этот же период увеличилось со 160 до 912 – рост в 5,7 раза. Количество сельскохозяйственных кооперативов выросло в три раза, маслоартелей поднялось с 976 до 951.

             Это не абсолютно верные данные о кооперации в Уральской области в рассматриваемый период, поскольку отношение к фактическому материалу среди большевиков, начиная с Ленина, всегда было игривым, и всегда приводились те цифры, которые, по мнению выступающего в большей степени отражали его классовую позицию на данный момент.

             Для сравнения интересующиеся могут заглянуть и в другие источники большевистской информации и использовать те или иные данные, смотря по настроению.

             К совхозному строительству в Екатеринбургской губернии приступили в декабре 1919г. и сразу создали 26 совхозов из 32 частновладельческих хозяйств, общей площадью – 18410 десятин. Автор, выставивший эту информацию для прочтения широкой аудитории, тут же плаксиво сетует. «Связь с крестьянами слаба. Скотом и сеном обеспечены мало. Виды на урожай: травы выгорели, озими помёрзли, яровые пострадали от засухи. Лошади собраны из армии. Конских заводов нет».

             Большевистская статистика всегда и с большой охотой сообщала читателям и использовала информацию в пропагандистских целях только ту её часть, которая лежала на поверхности, т.е. сколько хозяйств обобществлено, сколько в них работников, скота, земли, но очень резко можно было найти данные экономического анализа деятельности обобществлённых предприятий.
 
             В период «нового курса» изредка аналитическая информация появлялась в открытой печати. П. Уральский опубликовал в 1927г. интересные данные, которые ну не как не красят обобществлённый труд крестьянина.

             Коммуна «Братство» в Липчинском районе была организована в 1920г. В коммуну входили 6 бедняцких семей, среди них трудились 5 коммунистов и 2 комсомольца. Сбор валовой продукции в этой коммуне составил в 1923г. – 590 пудов. В 1924г. – 563 пуда. В 1925г. – 603 пуда. Сама по себе эта информация ничего не говорит любопытному читателю. Ну, работали, ни шатко, ни валко, показатели почти ровные. В сельском хозяйстве результаты труда во многом зависят от погоды.

             А если сравнить с трудом единоличника, который в эти же годы, на такой же земле и при одинаковых погодных условиях получает следующий урожай пшеницы. Коммунары в 1923г. вырастили на одной десятине – 28 пудов, а единоличник – 50 пудов. Вот эта информация уже не в пользу коммунистической аграрной политики. Поэтому её всегда и замалчивали.

             Другой факт этого же автора. Крепкая коммуна «Путь к социализму» Ялуторовского района, организованная в 1920 г. Коммуна состояла из 13 семей: 32 взрослых человек, 4 коммунистов, 7 комсомольцев. Коммуна имела: земли – 1,7 десятины на едока, 1 трактор, мельницу мощностью – 3000 пудов, арендовала кожевенный завод. Пользовалась наёмным трудом. Продукты распределялись всеми сообща, и по потребности. Но, однако, автор не сообщает причин, почему осенью все жилые постройки этой коммуны сгорели.
             Коммунаров могли поджечь несознательные классовые элементы, а могли поджечь и сами.
             Почему?

             А потому, что они продукты распределяли сообща и по потребности и забыли при этом указание товарища М. И. Калинина.  Всесоюзный староста ещё на I съезде Советов говорил: «Если отдельные коммунальные хозяйства не будут объединены в общий государственный аппарат, если их производство не будет регулироваться центром, если их бюджет не будет связан в будущем с общегосударственным бюджетом, если они будут отдельно замкнутыми хозяйствами, то их линия пойдёт по антикоммунистическому направлению, и они будут приобретать собственнические инстинкты».

             У этих коммунаров были явные признаки «собственнических инстинктов»: применяли наёмный труд, распределяли по потребности. Вот их и обложили налогом, после чего всякие инстинкты к общественному труду исчезли.

             С итогами экономической деятельности совхозов в открытой печати вообще было трудно соприкоснуться как в период военного коммунизма, так и в период «нового курса». Кроме, конечно, известных ленинских оценок, когда он говорил, что «Состояние совхозов сейчас в громадном большинстве случаев ниже среднего», или ещё что совхозы «играют иногда очень скверную роль».

             Однако информация, сохранившаяся в архивах, дает возможность раскрыть если не полную картину экономической жизни совхозов и труда крестьянина, то хотя бы представить себе общую картину действий власти и крестьянина на многострадальной пашне.

             Вопрос о совхозах обсуждался то ли на бюро, то ли на секретариате Уралобкома, информационной шапки документа не сохранилось, как и нет пометки на документе о дате совещания. Однако фамилии участников совещания позволяют уверенно заявить, что этот факт свершился в начале 1927г., т.е. ещё до полной замены руководства области.

             Инструктор, готовивший вопрос на заседание Обкома, старался смягчить остроту вопроса. Но факты упрямая вещь. Докладчик отметил некоторый рост культуры земледелия в совхозах, а дальше отметить что-то положительное из жизни совхозов было невозможно. По всем показателям оказалось, что затраты в коллективных хозяйствах значительно выше единоличников как по себестоимости, производительности труда и товарности продукции. Поскольку в работе совхозных коллективов отмечаются большие накладные расходы, уход посева под снег, самовольный уход с работы рабочей силы, которая требует повышения оплаты труда при низкой квалификации и постоянное вмешательство партийных органов в работу управляющих. Конечно, докладчик не забыл и о партийной прослойке рабочих совхоза. Естественно, прослойка была тощей, а в некоторых совхозах вообще отсутствовала.

             В прениях руководящие товарищи были более откровенными. Среди выступавших прозвучали такие признания. «Вопрос оздоровления совхозов не столько зависит от финансирования, сколько от вопроса связанного с рабочей силой. Мы столкнулись с 5 совхозами (в то время их было в области – 71 -  В.Г.) , из них 3 имеют благоприятные условия для развития: нет конкуренции, имеются благоприятные природные условия, насыщенность инвентарём, но почти все влачат неудовлетворительное состояние. Почему? Потому что рабочий вопрос пожирает всё, что имеется. Нет учёта производства, формальный подход к защите труда рабочих.
             Ведь сейчас крестьянское хозяйство находится в лучших условиях, нежели совхозы, они служат не очагами культуры, а очагами благотворительности. Сейчас они служат рассадниками отрицательного влияния, или спускаются на линию поголовного шефствования».

             «Обследовали четыре укрупнённых совхоза в Свердловском округе. Какие результаты: скот племенной не используется, оборотный капитал уменьшается, посевы не учитываются и целый ряд таких моментов полной бесхозяйственности.
             Нужны ли совхозы?
             Положение совхозов чрезвычайно тяжёлое. Картина безобразнее, чем рисует докладчик. Нужно норму установить, рациональнее использовать рабочую силу в эти восемь часов. Нужно премировать, чтобы рабочий был заинтересован. Бытовые условия – ясно, почему нет коренных рабочих. Совхозы являются отхожим промыслом, большая текучесть – приходят поработать и уходят.
             Надо пролетаризировать совхозы».

             И ещё одно мнение. «Если сравнить то, что говорил докладчик, и имеющийся материал, то чтение этих материалов производит более жуткое впечатление, чем сообщение докладчика, а если поехать и посмотреть на месте, как обстоит дело, то положение ещё более жуткое».

             Прервем прения. Вывод из этой информации ясен. Обсуждение экономической жизни коллективных хозяйств на уровне области происходило более эмоционально, чем сдержанная оценка вождя, но конечный результат оценки деятельности идентичен.

             Партия все годы нахождения у власти постоянно занималась теоретическими вопросами и идеологической пропагандой о преимуществах социализма в сельском хозяйстве, забывая при этом о практической реализации экономической идеи в жизнь.

             Партия объявила социалистический прогресс, но не пошла впереди его с красным флагом организатора и вдохновителя, а побежала вперед – к финишу, как стайер.
Разве бегущий к финишу, в данном случае финишёр – власть – думает о сотоварищах, бегущих сзади, да ещё насильно выведенных на беговую дорожку под названием социализм. Это напоминает сцену физкультурников на занятиях. Свистки и окрики руководителя, и ленивый бег школьников, студентов, рабочих, служащих – за лидером бегут заинтересованные, но задачу-то выполняют все.

             Какой получается результат? Для партии коммунистов важно, чтобы в забеге, ими организованном, приняли участие все, а у финиша были бы только свои, они и получали бы призы и поощрения, при общем контроле производства и распределения.

             В конце 1929г. Уральский Облзу заслушали на коллегии в Народном Комиссариате Земледелия. Заведующий Облзу Парамонов хотел показать товар лицом, и действительно область из аграрной стала превращаться в промышленную. Доля сельского хозяйства с 1925/26гг. в валовом продукте области сократилась с 49,4% до 38% в 1928/1929гг., доля промышленности соответственно возросла с 36,7% до 41,8%. Товарная продукция Урала составила в процентном отношении к общему сельскохозяйственному продукту РСФСР  по зерну – 10,1%, по животноводству – 7,4%, по всей продукции - 7,2%.

             Но сельское хозяйство области ещё по многим показателям не достигло уровня 1916г. Поэтому по степени восстановления отрасли Урал должен быть отнесен к наиболее отсталым районам Союза. Тем более что население на Урале возросло на 16%.
             Много ещё приводил цифр заведующий Облзу, показывая объективные и субъективные трудности развития сельского хозяйства области.
             Работу Уралоблзу признали неудовлетворительной.

             Проверяющая комиссия отметила, что работа земельных органов слабо организована. Крестьяне захватывают те земли, которые им нравятся. Сенокосы делят по-старинке: «номер в шапку – и тяни жребий». Нарушен классовый принцип. В Пермском и Троицком округах пользуются старыми ревизскими душами, установленными в 1852г., и не пересматривают их. Это значит, что в таких районах не было Октябрьской и земельной революции. Нет данных о социальном составе агроуполномоченных. Социалистическое соревнование в большинстве районов провалено: нет контроля и нет помощи.

             При оценке и проверке любого направления работы, любой организации в стране стали превалировать не чисто экономические показатели, а идеологические и классовые, по которым и стали делать основные выводы, забывая о главной стороне дела.

             Все эти события свершались накануне больших политических потрясений без учёта реально сложившейся экономической ситуации.