Блюз в парикмахерской

     Парикмахерская, грязная и склочная раньше, теперь блестит евроремонтом, современным оборудованием и классными мастерами.
     Кира  Ивановна познакомилась там с молоденькой девочкой-парикмахером, Олесей, и стала её постоянной клиенткой. Девчушка тоненькая, почти прозрачная, с голубыми глазами, изыском и ломаностью движений  напоминала Патрисию Каас. Виртуозность работы и спокойный голос мягкого тембра – всё было по душе клиентке.

     Олеся пошла на курсы парикмахеров, учась в школе, ей нравилось возиться с волосами, делать людей красивыми. Хотелось поскорее стать самостоятельной, не просить денег у мамы, которая работала в больнице сестрой хозяйкой и зарабатывала очень мало.

      - Отец раньше пил. Потом вдруг сказал, чтобы мама собрала деньги на кодирование. Сам скопить деньги не может – пропивает. Короче, кодирование помогло, и уже год он не пьёт. - Олеся помолчала. - Теперь поговорить с ним можно, – продолжила девочка - а то хоть есть отец, а как бы и  нет.

     «Алкоголизм - национальное бедствие как алчный зверь пожирает народ, - подумала Кира Ивановна. - У людей  даже лица изменились. Затравленность и безысходность в глазах».

     Приходя в парикмахерскую, Кира Ивановна выспрашивала каждый раз какие-нибудь подробности из жизни девочки. Олеся рассказала, что у неё появился молодой человек Федя – милиционер.
      - Нравится? Хороший парень? – спросила она.
      - Не знаю,  да такой безбашенный – повела нервно  тоненькими плечиками Олеся. - Отец ему говорит: «Учись, я тебе помогу перевестись в Москву».  Федя же ленивый, короче, на такого нельзя положиться в жизни.

      -  А кто у него отец? - спросила Кира Ивановна.
      - Да тоже милиционер. В Москве работает. Да тут, как бы, вся милиция из города Н. Отец Феди строит себе коттедж под Загорском. Развёлся с женой. Короче, живёт пока один в бане на участке, где коттедж. Да баня-то – как бы, целый дом.

      «Ой-ой, бедная милиция, которая нас бережёт! Откуда деньги, Зин?» – подумала Кира Ивановна.
      - А как же он ездит на работу из Загорска? – спросила она.
      - Он работает не каждый день. Короче, в уголовном розыске.

     Предварительно записавшись, Кира Ивановна пошла в парикмахерскую. На крылечке у входа  курили Олеся и девочка-мастер. Вот Олеся заметила свою клиентку,  что-то сказала, девчонка засмеялась, и они вошли в парикмахерскую.   В салоне звучал блюз в исполнении Патрисии.
    Кира Ивановна узнала, как Олеся провела отпуск. Отпускные хозяин не выплатил. Пришлось поехать в Тверскую деревню к своей подружке. Та тоже без денег. Одолжили тысячу рублей, купили арбузы и торговали ими на автотрассе. Сами наелись арбузов до отвала. Вечерами ходили на дискотеку.

      - А как же Федя?
      - Я думала, он будет скучать, а он миленько провёл время со своим дружком, который приехал к нему из города Н., в котором Федя вырос.

      - Олеся, я тут без вас подстриглась, не могла ждать, когда вы приедете из отпуска. Так из меня такую курочку Рябу сделали. Хохолок торчал, никак не хотел приглаживаться.
      - Да просто у вас две макушки и, когда подстригаешь, надо оставлять волосы длинными в этом месте.

      Кире Ивановне нравилось, что  можно не   объяснять, как её надо стричь, всё было однажды оговорено.
      - Олеся,  как ваш «генерал»?  Чем  он занят? – спросила она.
      - Да когда я была в отпуске, он гулял со своим другом. Теперь же, когда меня надо проводить домой с вечерней смены, он строит у отца баню, отделывает внутри «вагонкой». Короче, мне страшно идти одной вечером. Тут  объявился маньяк-насильник. Опять случаи – в районе станции девчонок как бы прихватывает. Короче, я в декабре  прошлого года попалась ему. Видно один и тот же. Всё разговаривает о животных, о кошках, о собаках.

      - И что? Изнасиловал?? Заявляли???
      - Нет. Не заявляла. Это как бы унизительно. Побои снимать надо. В милиции могли сказать – не ходите в коротких юбках, сами соблазняете. Короче, нужно, по крайней мере, десять заявлений, чтобы милиция зашевелились. Мне, вообще, «везёт». В школе ещё училась, приду с дискотеки, а отец говорит матери: «Ты думаешь, твоя дочь на дискотеке была? Да она у тебя потаскуха». Короче, да ещё это «у тебя», «твоя дочь».
 
       Да ещё мой прежний дружок, ехали с ним по Ленинградскому проспекту, вдруг остановился, вытолкнул меня из машины. «Зарабатывай деньги», – говорит. Короче, я конечно убежала. Так что я уже, как бы, натерпелась в жизни.

      «Бедный ребёнок», - думала Кира Ивановна. - И никакого раздражения, никакой злобы. С какой мудростью всё принимает как данность  жизни. В этом  суть русской женской души».
      - Убежали?
      - Да.
      - Боже, кто же он был этот ваш дружок?
      - Да он уже отсидел в тюрьме пять лет.
      - За что?
      - За воровство.
      - А где же вы познакомились?
      - На дискотеке.
      - А с Федей?
      - Тоже на дискотеке. Меня с ним познакомил дежурный милиционер, мой приятель. Я ведь уже прилично стала зарабатывать. Во всяком случае, мне одной хватает. Короче, у Феди оклад полторы тысячи рублей. Он предлагает жениться. Разве он сможет обеспечить меня с ребёнком? Ведь будет же у нас когда-то ребёнок. Я так устала быть сильной, так хочется притулиться к надёжному  мужчине.

      Кира Ивановна подумала: «Страдалица моя, ведь ты ещё и не жила, а уже устала от жизни. Ведь девочке ещё нет и двадцати лет».
     - Олеся, маньяк изнасиловал вас?
       Руки Олеси замелькали над головой, отсчитывая ритм: «чик-чик, чик-чик, чик-чиик».
     - Да нет. Он видно тащится, если сопротивляются, А я не сопротивлялась. Он приставил нож к горлу, так что потекла кровь. 
     - Он молодой? Старый?
     - Я не видела его. Он всё время был сзади. По голосу, типа, молодой. Сначала поинтересовался, когда последняя электричка. Потом мы с ним сидели так долго, что спросил, когда первая электричка. Он затащил меня в какой-то ящик с подушками. Там и просидели всю ночь. Всё разговаривал о кошках, о собаках. Когда я попросила покурить, он натянул свою шапку мне на глаза. Так я и курила. Утром, когда он ушёл, я должна была оставаться какое-то время в ящике. Денег у меня не было, так он забрал плеер.  Вылезла из ящика вся в пухе и перьях.
     Я устала быть сильной. Хочу опору. Да разве Фёдор - опора? Отец ему говорит, если он женится на мне, то сделает нам в Москве квартиру. Только если на мне…

     Руки Олеси с ножницами, как бабочки, мелькали над головой  Киры Ивановны. Вот вспорхнули, прикоснувшись к волосам, и опять лёгкое движение.. И снова полёт. «Чик-чик, чик-чиик» - пели ножницы. «Дзи-дзи»… подключилась машинка. «Ши-ши»…запел фен. В парикмахерской звучал блюз в исполнении Патрисии… 

      Кира Ивановна подумала о своей жизни. Тянула как быка за рога по пашне свою судьбу. Мама развила во мне честолюбие, и я, со средними способностями, включилась в научную работу, защитила диссертации - сначала кандидатскую, а потом и докторскую. Муж в это время оставался один и жил при больнице, в которой работал главным врачом. Начал пить и погиб на пороге своего дома. Так и не выяснили, то ли пьяный упал и ударился головой, то ли убили. Сын вырос без отца, да и без матери. Я всё куда-то рвалась – какие-то симпозиумы, конференции. Представляла ли такую уж ценность моя научная работа? Дорого я заплатила за звание доктор наук! Своим женским счастьем. Что такое, вообще, счастье? Существует ли оно? Или это просто мгновения из прожитых лет, которые нельзя возвратить.

      В зеркало глядела немолодая женщина. Потускнели краски на лице, потухли огоньки в глазах. Рядом прозрачное и  кукольное лицо Олеси.

      «Так хочется, чтобы тебе в жизни повезло, милая девочка, трудолюбивая и добрая. Ощущение счастья или само счастье пусть поселится в твоей душе и жизни», – думала Кира Ивановна.
      - Олеся, вам говорили, что вы похожи на Каас?
      - Да.         
      -  Что вы сказали девушке, с которой стояли около парикмахерской, когда увидели меня? – спросила Кира Ивановна, прощаясь.
      - Я сказала: «За мной пришли». Да что не придумаешь на перекуре!

      Олеся оказалась права, иначе не появилась бы в рассказе.