Жена-кукла - подражание

"ЖЕНА - КУКЛА" - подражание Г.Ибсену.

       - О-о! Это ваша жена, барон? Какой чудесный портрет, такие выразительные зелёные глаза!
       - Да, Марию написал известный художник N.
       - Очевидно, она столь же умна, как и красива?!
       - Нет, что вы! Моя жена - кукла.
       Мария слышала беседу поднимавшихся с мужем гостей, странный женский смех - чересчур игривый. Да, ей давно хотелось познакомиться со знаменитыми братом и сестрой S. - романтическим поэтом и сладкоголосой певицей, только от неожиданных слов любимого мужа Григория Мария так и застыла на месте. Кукла, почему кукла?

       - Владимир - моя жена Мария. Александра - и моя жена Мария, - представил их друг другу барон.
       Гости радостно ей улыбались, повторяли "очень приятно", но Мария опустила глаза и молча протянула им руку, которую Александра мягко пожала и Владимир нежно поцеловал.
       Григорий недоумённо и даже сердито смотрел на жену: холодный изгиб её прекрасных губ лишь отдалённо напоминал приветливую улыбку хозяйки дома.
       В ожидании ужина брат с сестрой сели за рояль - музицировать в четыре руки, потом Александра грудным тембром исполнила песню на новые стихи брата. Иногда Владимир бросал восторженный взгляд на красавицу Марию, как бы сравнивая с увиденным в холле портретом.

       Весь ужин Григорий, как мог, развлекал гостей, хмурился на Марию, но та не проронила ни слова. Прощаясь, Владимир снова склонился с поцелуем к её ручке, потом поднял глаза в безуспешной попытке поймать взгляд женщины. "В самом деле - кукла!" - то ли показалось Марии, то ли действительно шепнул он сестре, спускаясь по лестнице.
       После их ухода Григорий тяжело вздохнул.
       - Дорогая, что произошло? - муж теребил усы, что означало с трудом сдерживаемый гнев. Ответа не последовало.

       Лучи солнца коснулись лица, зажгли оранжевым пламенем рыжие локоны. Мария очнулась от тяжёлого сна, села на кровати. Нет, этой ночью она не плакала. Раньше такое случалось, но слёзы казались тогда беспричинными. Теперь она плакать не могла, а в груди собрался непонятный ком, причиняющий физическую боль.
       Как обычно, ближе к полудню вошёл Григорий с утренним приветствием, прикоснулся тёплыми губами к рукам, затем к щеке..., но словно обжёг - Мария отпрянула.
       ...Вечером прибыл доктор. Через пару часов весь дом знал, что госпожа заболела.
      - Нет, не отравилась и не беременна, - вкрадчиво отвечал Григорию доктор. - Сердцебиение замедленное, руки холодные, реакции заторможенные. Пусть пользует вот эту нюхательную соль, а через день навещу и уточню диагноз.
       Но ни через день, ни через неделю болезнь не была установлена. Молчаливая Мария почти не ела, пила только соки, постоянно лежала, а когда вставала, то ходила сомнамбулой. Доктор тоже начал склоняться к тому, что у женщины лунатизм.

       Однажды муж принёс сумбурные стихи, присланные для неё Владимиром. В них было и про бледную принцессу, и про огненную птицу, и про зелёные глаза пантеры... Дочитав до конца, Мария усмехнулась, чем порадовала мужа - хоть какая эмоция да появилась на её равнодушном лице.
       Той ночью она не спала, думала о простом своём происхождении, вспоминала бедное, но счастливое детство. Бедное - по сравнению с теперешней взрослой жизнью, достаток в отчем доме всё-таки был. Она и сёстры шили покрывала и занавески, вышивали полотенца, а родители с братом продавали их работы в собственном магазинчике. В семье много читали, пели, импровизируя на различных инструментах, танцевали. Потом все три сестрёнки друг за дружкой вышли замуж за ровню, а Марию год назад приглядел настоящий барон. Сначала страшно было, но привыкла и полюбила, признав за суженого...
       Наконец она расплакалась, так захотелось в родном доме обнять матушку, оставшуюся в полном одиночестве после эмиграции брата и смерти батюшки.
       Светало, выздоравливающая женщина долго записывала что-то.
       ...К полудню Григорий не обнаружил жену в её спальне. Но на туалетном столике нашёл листы изящной почтовой бумаги, на одном - каллиграфическим почерком красовалось стихотворение, оставленное Марией:

"О, любишь ты в меня играть!
Как будто женская душа
Тебе - открытая тетрадь.
И ты листаешь не спеша.

Игрушка, локоны блестят
И целлулоидные руки
Целует взрослое дитя,
Не от любви совсем - от скуки.

Но слышу я в себе протест -
Очнувшись от любви слепой,
Я брошу свой ненужный крест,
Желая быть самой собой.

Живая кукла... Посмотри,
Что у неё внутри!"

10.10.2012 (редакция для публикации 01.09.2013).

P.S. Стихотворение опубликовано в Стихи.ру в январе 2010 года - с посвящением драме Генрика Ибсена "Кукольный дом" (1879).

Фото из Интернета