Дай, Джим, на счастье лапу мне...

      В том, что рано или поздно будет новая война, я лично не сомневаюсь. И не только я, и не только в том, что война эта будет скорее раньше, чем позже.
      
      Слишком прибыльное это дело - война... Для тех, разумеется, кто на ней зарабатывает. Раз чего-то разбомбили, значит, нужно отстраивать. Логично? Логично. А это стоит денег.
      
      Новые виды вооружений прошли тест и, если хорошо себя зарекомендовали, давай ещё! Плохо - давай другие, более качественные!
      
      Слава Богу, есть у нас добрый дядя, который не оставит своих сирот без вспомоществования. Дядюшка наш - человек очень добрый и миролюбивый, поэтому и готов платить за мир. Как говорится: хочешь мира - раскошеливайся!
      
      Без нашего дядюшки, я даже не знаю, что бы все мы, его племянники, делали. Войну наш дядюшка не любит. Более того, терпеть не может. Но его всё время вынуждают обстоятельства... К тому же, он оптимист и считает, что нет худа без добра.
      
      Вот, например, война нейтрализует социальную напряжённость в обществе. В бомбоубежищах ведь все равны. И уже не до забастовок. Были бы дети живы, да самим бы при этом в живых остаться.
      
      На руку война и детям, вернее, внукам и правнукам лейтенанта Шмидта всех национальностей. Деньги? Какие ещё деньги?! Мы здесь ни при чём! И вообще, как вам не совестно говорить о каких-то деньгах, когда кровожадный супостат денно и нощно только и думает, как бы нас всех изничтожить! Стыдно, господа, стыдно!
      
      Народ и военные нервничают: вертолёты чаще обычного летают, а народ давится в очередях за противогазами. Нервы у людей уже ни к чёрту: со второй ливанской я уже со счёту стал сбиваться, в который раз по нам собрались стрелять. А если брать за точку отсчёта обстрелы Сдерота, так уж точно не сосчитать.
      
      Вот нервы у народа и расшатались: в одной очереди - драка, в другой - упавшие в обморок женщины.
      
      Охранник смотрел на толпу жаждущих противогазы с таким видом, что я думал, он сейчас заорёт как П.П. Шариков: 'В очередь, сукины дети, в очередь!' Я за противогазом стоять не стал. В знак солидарности с богобоязненными евреями, которые потребовали себе противогазы с местом для бороды. И ещё, просто пожить хочется... Поэтому я в очереди стоять и не стал.
      
      Уже на выходе увидел душераздирающую сцену: дама лет пятидесяти плюс с громадным псом, примерно её ровесником, требовала для своего питомца противогаз, со слезами в голосе говоря, что никого больше у неё на свете, кроме него, нет. Но охранник с невозмутимым видом твердил одно и то же: 'Неположено'.
      
      Пёс смотрел на людей умными, печальными глазами. Не то чтобы ему было стыдно за род людской... Он скорее нам сочувствовал.
      
      - Остались мы с тобой, Джим, без противогазов, - подытожил я, обращаясь к псу.
      
      Пёс взглянул на меня своими умными глазами.
      
      - Может, оно и к лучшему? - говорил его взгляд.
      
      - Наверное, ты прав, - мысленно согласился я с другом человеческим.
      
      Выйдя на улицу, я наконец вдохнул наш горячий воздух полной грудью: 'Как мало нужно человеку для счастья!' Потом я вспомнил умные и печальные глаза пса. Быть таким умным и в то же время счастливым невозможно по определению.
       Позже появились новости о том, что война опять откладывается. Интересно, у них там 'не срослось' или просто 'не свезло'? Во всяком случае, нам с Джимом повезло больше всех. Потому что не пришлось в очереди за противогазами стоять.