Заплывы

- наверное, так можно назвать наши действа, которые мы чуть ли не еженедельно совершали в дни летних каникул, когда немного подросли. Собственно, я оставался еще маленьким шкетом, как меня все называли в команде моего брата, но так как он был непререкаемым авторитетом, заводилой, лидером, да и вообще бОльшая часть инициатив исходила от него, поэтому мое присутствие – терпели. К тому же, основная часть нашего инвентаря, принадлежала Василию, или Ваське, как его уважительно-почтительно, звали все мальчишки нашего, да соседних дворов.
 
А инвентарь «для дальних» заплывов был самый бесхитростный, это всего-навсего клееные, переклеенные резиновые камеры от различного вида авто- и даже тракторной техники. Мы их называли «болонами».  Я, например, сколько себя помню, заплывал на передней камере от экскаватора Беларусь, моего старшего брата Жени, который недавно вернулся со службы в армии и работал экскаваторщиком. С его помощью Ваське, по-видимому, и удалось разжиться остальными камерами в вулканизационной мастерской гаража, той конторы, где трудился Женя. Это были солидные камеры, от ЗиЛов и Газонов, каждому такая камера приходилась чуть выше пояса, да и мне, почти что так же моя доставала, но вровень с поясом. К тому же на ней был «зуб» - большая шишка с одного боку, плавать то на ней было комфортно, но везти по дороге - невозможно. Так  что мне приходилось свое плав-средство таскать на руках, тогда как другие пацаны, катили свои камеры перед собой, и никаких проблем у них не было.
 
И так, в чем же заключалась суть действа? Думаю, не стоит говорить, что оно происходило летом, во время летних каникул, учились мы  в пятых – шестых классах, здоровые ребятишки уже были. Сейчас бы моих внуков в трусах на улицу не заставишь выйти, а раньше или  по бедности, или еще почему, не знаю, но мы все лето шастали по городу в одних самопальных, из черного сатина сшитых мамой, труселях, до восьмого класса включительно и ничего.
 
Так вот, загодя начинали готовиться к походу, обычно вечером, собирались у нашего сарая, где хранились спущенные камеры, разбирали каждый свою, и приводили их в порядок. Вначале внешний осмотр, затем по очереди накачивали их одним на всех расхристанным насосом. Перед накачкой, нужно было выкрутить верхнюю крышку корпуса насоса, вытащить шток с поршнем на одном конце, рукояткой – на другом и  обильно смазать поршень, солидолом - иначе насос не качал. Вот интересно, ниппелей, и тем более колпачков ни у кого не было, поэтому воздухо-проводящие трубки затыкали при помощи обычного хозяйственного мыла. И ничего, соответствующее давление  держалось в камере до конца похода. Только мою камеру обычно брат сдувал, когда заканчивался заплыв, потому что нести спущенную  камеру легче и удобней, чем накачанную.

На следующее утро вся гоп кампания опять подтягивалась к сараю, разбирали свои камеры, уж как  свои распознавали, по заплаткам, что ли? А, и правда, на каждой камере не меньше десяти залатанных дырок было, хотя сейчас – больше трех латок, уже  выкидывают камеру. Обычно нас собиралось человек семь - восемь, хотя камер, помню, было штук десять, но плавали на всех, только однажды. Выходили налегке, когда родителей уже дома не было, босиком и в трусах, чтобы ничего лишнего не таскать взад, вперед. Каждый катил перед собой камеру, только мне приходилось нести мою на плече, потому что шишка на ней не давала возможности ровно ее катить. Нам предстояло пройти километров пять – шесть в верх, к Шлюзам, так называлось место, где Маргилан Сай делился на две речушки – Шуру и основное  русло. Ну, для бешеной собаки, как говорится, пять верст не крюк, поэтому это расстояние мы преодолевали на рысцах и махом, даже не успевали устать.

Часам к десяти выходили на исходную позицию. Заплывали, обычно, по Маргилан Саю, потому, что по Шуре плыть считалось неинтересно – мелководная речка, узкая, протекает по равнинной местности, да и к тому же течет к нашему дому. На Шуру мы и так купаться из дома бегали. А Маргилан Сай, или просто Сай, как мы его называли – полноводная горная река. Весной, как все реки в Средней Азии, с бурными грязными потоками, которые к лету успокаивались и даже становились почти прозрачными, но вечно холодными, с температурой  воды близкой к нулю. Конечно, мы никогда не мерили её, температуру  эту, но догадывались, что очень холодная вода. Поэтому, был такой ритуал: "Греть воду", назывался. Перед заплывом, обязательно всем надо было искупаться в затоне перед шлюзом. Вода там, как бы, прогревалась по поверхности, и потом уже не так страшно было плыть в холодных и бурных потоках Сая.

Начинал заплыв, конечно же – Васька. Он первый на своей ЗиЛовской камере, которая почти не тонула под тяжестью его тела, бросался в поток и орал: «Поплыли, пацаны!». Все дружно отправлялись за ним, путешествие начиналось.Сразу после шлюзов, видимо, из-за сильного уклона, вода стремительно неслась, увлекая нас вместе с камерами в своем стремительном потоке. Поэтому, в начале, всегда приходилось плыть на болоне животом вниз, чтобы легче было управлять своим плав-средством. Наконец, быстрина кончалась, и мы выходили на плавное течение, можно было расслабиться и перевернуться на спину. Причем, если на животе, приходилось плыть головой вперед, то на спине, нужно было наоборот – головой назад. Так было комфортней, и в холоднющую воду едва окуналась только задняя часть тела. С моим бараньим весом и «зубастым» болоном, вообще ничего не касалось воды.

Часа два мы проплывали по городу, который начинался сразу за гидролизным и маслоперерабатывающим заводами, а дальше тянулись берега, закованные в городские парки и места массового отдыха горожан. Тут ни чего интересного не было, да и не могло быть, разве что девчонки, завистливо сверкающие глазками на нас с прибрежных аллей. Но центральные улицы города заканчивались, сразу после рукотворного водопада в центре города, и начинался, так называемый «частный сектор». А это значит, что весь Сай был застроен частными одноэтажными домами, отгороженными от улиц города, но не от сая. Потому что, вода давала жизнь этим самым частникам, за счет садов и огородов, на которых выращивалось все, что можно было кушать. В магазинах то всего этого не было, только на рынке. Вот здесь мы и делали небольшие привалы, чтобы обогреться, подкрепиться, чем Бог пошлет, и двинуться дальше.
 
Васька, вообще то, был хозяйственный «мужик» и никакого вандализма не терпел. Заходили на огороды по два – три «разведчика». Остальные – стояли на стреме и ждали у противоположного берега со своими и разведчиковыми болонами, готовые в любую минуту отправиться в путь. Сколько помню, во время этих набегов, мы ни разу не напоролись на хозяев, хотя всегда нападали на огороды, но культурно, ничего не ломали и рвали только спелые овощи и фрукты. Исключение составляли только зеленый урюк и яблоки, мы их всегда употребляли, как источник витамина С, хотя и не знали что это такое. Видимо детский организм сам подсказывал, что надо кушать. А так, в ход шло все, что можно было съесть, начиная с укропа, и петрушки, редиски, нежно-зелеными листьями салата, розовенькими  томатами, молодыми капустными, сочными и хрустящим кочанами и обязательным в таких случаях – горько-душистыми головками чеснока. А на десерт – различные огородные ягоды по сезону, клубника, малина, колючая пока на кустах, ежевика. Их поедали не мытыми, пока не убегали «с места преступления».

Все что «добывалось» на хозяйских грядках и парниках, складывалось в «общий котел» в виде связанной за бретели, чьей-либо майки и поспешно, с комьями земли, выносилось с обворованного огорода, дабы избежать столкновения с его хозяином. Трапезу мы устраивали, как правило, на другом берегу в ничейном питомнике. Вот что интересно, порой другой, еще не обворованный, хозяин огорода, приносил нам соль, даже с кусочками хлеба и сам угощал своей продукцией, думая, что нас снабдили в дорогу сердобольные мамаши, так безукоризненно чистыми выглядели  продукты, которые мы собирались поедать. Труда то особого не составляло, ведь проточная вода была у нас, у каждого, что называется, под ногами, мой – сколько  хочешь.
 
Подкрепившись, мы, как правило, проплывали до Яр-мазара – это другая окраина города, выбирались на берег, там – до  центральной улицы Карла Маркса и, цыганскою гурьбою, гнали свои болоны по раскаленному солнцем асфальту. Все это – нагишом, лишь в черных сатиновых трусах, едва прикрывающих тело и босиком, ведь одежда и обувь никак не предусматривалась к перевозке в наших заплывах. Почти уже под вечер, мы добирались до своего Гидролизного городка, который в то время находился на противоположной окраине города. Дома, каждому зверски хотелось поесть, видать не сильно насыщала наши молодые, растущие организмы, овощно-фруктовая диета, и завалиться поспать. Но наш неутомимый капитан, Васька, не позволял – ни  себе, ни нам расслабиться, командовал: собраться перед нашей кладовкой, сдуть и как следует сложить плав-средства, и только потом можно было разойтись по домам, до следующего ЗАПЛЫВА.