Глава 60. Корейский самолёт. 30 лет спустя

11-17 сентября 2013 г.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

Голые короли

Глава шестидесятая

Ровно тридцать лет назад, 1 сентября 1983 года, все информационные агентства мира сообщили, что советский истребитель-перехватчик сбил нечаянно вторгшийся в воздушное пространство СССР южнокорейский пассажирский «Боинг-747». Погибли 269 человек. Мир содрогнулся от ужаса.

Трагедия окрылила политику. США азартно шили свою интригу на вырост, а планета с нескрываемой ненавистью следила за нелепыми попытками «империи зла» оправдаться за атаку на беззащитный пассажирский лайнер.

Ситуацию, сложившуюся после роковой сентябрьской ночи, осторожно и глупо комментировали вторые и третьи лица Кремля. Первые хранили молчание. Молчал и министр иностранных дел Андрей Громыко.

Американцы сделали из этого свой вывод: русским не удалось обнаружить «черные ящики». Громыко, собиравшемуся вылететь в Нью-Йорк на очередную сессию Генеральной Ассамблеи ООН, Госдеп нахально заявил, что Соединенные Штаты не располагают возможностью предоставить ему гарантии личной безопасности. Это была публичная пощечина, которой министр не заслуживал. Он остался в Москве.

В начале октября 1983-го генсеку Андропову все же пришлось сделать официальное заявление. Он полностью оправдывал действия советского командования и предостерегал заблуждающихся: «Советский Союз будет и впредь очень жестко реагировать на провокации западных разведывательных служб». Но не привел ни одного аргумента в оправдание такой позиции.

Американцы успешно играли на противоречиях. Если действия военных одобрены советским лидером, то почему одна за другой слетают генеральские папахи? В начале 1984 года волна отставок докатилась до командующего Дальневосточным военным округом генерала армии Третьяка.

Госдеп и ЦРУ испытывали радость дикаря, заманившего в западню волосатого мамонта. Кажется, настала пора рубить ему бивни. «Аэрофлоту» закрыли доступ в небо Америки. Суровые санкции против СССР приняла Международная ассоциация гражданской авиации. Бундестаг ФРГ проигнорировал призыв Москвы отказаться от размещения американских ракет средней дальности. Теперь внешнюю политику СССР грела только сильно припозднившаяся заря коммунизма.

Спустя полгода страна хоронила Андропова. Еще через семь лет не стало и самой страны.

Комментарий к несущественному

Странные временные совпадения предлагает к размышлению история. 1 сентября 1783 года, то есть за два века до гибели южнокорейского «Боинга-747», на Марсовом поле большая толпа парижан наблюдала первый запуск летательного аппарата братьев Монгольфье - невиданный «воздушный глобус» из шелка, достигавший 14 метров в поперечнике. Первый блин вышел комом.

На втором запуске, состоявшемся 21 ноября 1783 года, присутствовал король Людовик XVI, любитель технических новшеств и всяческого прогресса. Одетый в коричневый камзол, поверх которого наискось пролегла голубая орденская лента, король собственноручно удерживал одну из веревок, опутавших оболочку воздушного шара. Известный химик Пилятр де Розье, сделав поклон в три темпа, попросил у его величества дозволения сесть в корзину, но король, опасаясь за его жизнь, отказал ученому. Вместо него в корзину сажают петухов, уток, еще какую-то домашнюю живность, после чего Жозеф Монгольфье дал знак отпустить веревки. Король послушно последовал приказу изобретателя, и шар неспешно устремился в небо. Его величество был счастлив. Он сам, лично запустил воздушный шар.

Ему дано было увидеть, как время спустя семь лет раздвинуло шелковые и парусиновые декорации неба, и за нами вдруг оказывается хитрое сооружение с косо падающим ножом, которое назвали гильотиной. Палач дает знак, веревку отпускают, и душа устремляется в небо. Королю отрубили голову.

Быть может, Франции в ожидаемом преддверии американских ударов по Сирии следует заодно ответить и за казнь Людовика, ибо не исчерпаны запасы безумия у воинствующих уродов. Ведь запуск воздушного шара братьев Монгольфье тоже вызывающее событие, чтобы сойти с рук кичащимся своей длинной историей французам на фоне того, что у американцев все удручающе одноразовое - самолеты, небоскребы, культура, цивилизация ит. д.

Только пропахший нефтью Ближний Восток бесконечен: «Вы хотите сами добывать свою нефть? Тогда мы посылаем к вам авианосцы...»

Кого сбил майор Осипович?

Изначально ситуация воспринималась очевидной. Москва и Вашингтон, отличаясь в деталях своих версий, вроде бы соглашались в главном: пассажирский борт «КАL-007» сбился с курса, вторгся в советское воздушное пространство, пролетел, совершая странные маневры над радарами ПВО на Камчатке и Сахалине, после чего был настигнут двумя ракетами советского истребителя. СССР долго и неуклюже оправдывался: не виноватые мы, так получилось.

Приказ уничтожить нарушителя получил майор Геннадий Осипович. Еще он получил боевой орден и тяжелое нервное расстройство, потому что трагедию с заплутавшим «Боингом» сравнили с потоплением в 1915 году пассажирского лайнера «Лузитания», когда немецкие подводники предстали перед всем миром как «отвратительные убийцы».

Американская версия происшедшего, отличаясь в чем-то от суховатой и лаконичной советской, почти во всем расходится с версией японских воздушных сил самообороны, наблюдавших с острова Хоккайдо атаку ракет «воздух-воздух». Японский генерал Хаяши, комментировавший инцидент на пресс-конференции 3 сентября 1983 года, заявил, что «Боинг» был сбит в 3 часа 29 минут, а госсекретарь Джордж Шульц назвал время на девять минут позднее. Японцы сообщили, что наблюдали советский МиГ-23, а Вашингтон настаивал на истребителе Су-15. Разнились данные и по скорости «Боинга», и по его курсу, который выглядел ненормально изломанным.

Но самое главное - обломки, подобранные советскими кораблями у Сахалина, а спустя девять дней еще и японскими рыбаками - у Хоккайдо. Это были фрагменты разных самолетов. Тут еще и другое обстоятельство. Если самолет сбит у Сахалина, то его обломки ни через девять дней, ни через девять лет не могло прибить к берегам Хоккайдо поперек течения и против господствующих здесь ветров. Американцев поймали за руку. Что в той руке? Обломки, подобранные японскими рыбаками, никак не могли принадлежать пассажирскому самолету. Там был, например, кусок закрылка от небольшого или среднего по размерам самолета с прямоугольной передней кромкой.

Дотошные японцы установили, что единственный самолет, у которого закрылки имеют прямоугольную кромку, а не обтекаемую, как у всех остальных, это двухместный американский истребитель F-III или же однотипный с ним сверхзвуковой разведывательный самолет ЕF-III. Еще один обломок представлял собой сиденье пилотской катапульты с отстрелянными пороховыми зарядами - свидетельство того, что летчик успел спастись на парашюте. Несколько позже рыбаки зацепили сетью и подняли со дна фрагмент титанового крыла от американского высотного самолета-разведчика серии «Блэкберд».

Еще большую массу обломков извлекли из своих территориальных вод советские моряки, проводившие поисковые работы. Район катастрофы «Боинга-747» они обнаружили быстро. Установили его границы, промаркировали буйками. Никаких тел обнаружено не было, хотя это именно та точка падения самолета в нескольких милях от Невельска, которую указал Ельцин южнокорейской стороне 14 октября 1992 года. А в первые недели поисков советские моряки передали партию того, что им представлялось фрагментами пассажирского «Боинга», включая два спасательных плотика и куски фюзеляжа, окрашенные в серые цвета летучей мыши. Может, не знали, что пассажирские «Боинги» имеют иную окраску и снабжены не плотиками, а так называемыми «эвакуационными желобами»?

Знали или не знали, однако не спросили у американцев, принимавших груз, при чем здесь еще и пилон для крепления подкрыльных ракет. Объяснять американцы, видимо, постеснялись. Да и с какой стати тут возникли они, если речь идет вовсе не об их самолете?.. Никому не показалось странным, что США взяли на себя функции международного обвинителя «империи зла», Япония выступала пассивным свидетелем, Советский Союз беспомощно оправдывался, а Южная Корея тихо оплакивала своих погибших, коих было большинство.

Другая странность таковой тогда не казалась, ибо о ней просто не знали. Извлеченные из воды фрагменты и бортовые регистраторы принадлежали не гражданскому «Боингу-747», а самолету-разведчику КС-135, то есть переоборудованному «Боингу-707», внешне весьма похожему на пассажирский лайнер. Оба «Боинга» - и разведывательный, и пассажирский - имели одни и те же позывные и совершенно идентичные радиолокационные отметки. Их сопровождали самолеты типа В-52, то сближаясь до полного слияния отметок на радарах в одну светящуюся точку, то раздваиваясь на парные светляки, внося невероятную путаницу в действия диспетчеров по обе стороны Японского моря. Офицеры на командных пунктах советской системы ПВО нервничали и не могли составить ясной картины того, что происходило в ночном сентябрьском небе.

Ложь громоздилась на ложь, а по поводу истины - это к ангелам, господа, к ангелам.

Комментарий к несущественному

Король Людовик XVI долго стоял, задрав еще целую голову, и смотрел на медленно уходившую в небо точку воздушного шара, проложившего первую в истории человечества трассу в заоблачную высь. Это событие стало для него куда серьезнее, чем плетущиеся против него заговоры в Пале-Рояле и растраты огромных средств на Трианон...

Спустя полтора столетия на Семнадцатом съезде партии Сергей Киров с тревогой поглядывал на часы. В своем выступлении он ни единым словом не обмолвился о полете трех героев в стратосферу. Между тем они поднимались все выше и выше- Павел Федосеенко, Андрей Васенко и Илья Усыскин. Земля была накрыта сплошным облачным покровом, но они, стратонавты, уже прошли облачность и оказались в дивном голубом мире. Земля сквозь шум помех кое-как слышала и знала, что высота аэростата «Осовиахим-1» составляет по альтиметру 22 тысячи метров. На такую высоту не поднимался еще ни один смертный. Они дрейфовали еще около получаса, но уже не видели ни голубого неба, ни чистого блеска солнца. Когда гондола «Осовиахима» коснулась земли, сердца стратонавтов уже не бились.


Взыскание погибших

Советская сторона заявила, что в точке падения «Боинга» на дне обнаружено всего несколько тел. Это сообщение поразило всех, кроме американцев. Они-то как раз знали, что на дне могли покоиться всего десять погибших. Знали, однако заявили, что найденные русскими тела пассажиров «Боинга» были тайно сожжены в местных крематориях Сахалина. Тут так: коль нет ни стыда, ни совести, то отсутствие мозгов удивить не может.

Отродясь на Сахалине знать не знали и ведать не ведали, что такое крематорий. Хоронили по православному обычаю, разгоняя печаль слегка разведенным спиртом или, в крайнем случае, первачом домашней выгонки. Перманентный секвестр семейного бюджета не позволял помышлять о казенных напитках, но дело не в этом. Ссыпать скорбный прах в урну и запаять крышкой, тупо сознавая, что огонь сделал человека легче, чем вдень его появления на свет - как тут ощутить и прочувствовать невозвратные дни и годы его неподъемно тяжкой жизни?.. Земному существу нужна земная прописка, а не эта декоративная стена с дуплами фальшивых могилок.

Хронику таинственных событий 30-летней давности сопровождают факты, собранные французским публицистом Мишелем Брюном за десять с лишним лет кропотливых поисков истины. Он писал: «История эта начинается не в сентябре, а в июне 1983 года на небольшом пограничном посту Перепутье, к югу от Невельска. Командиром поста был лейтенант Белов. Репортер французского телевидения Михаил Лобко, русского происхождения, находился в ту пору на Сахалине, где и расспрашивал лейтенанта о том, что здесь происходило...»

Странно, конечно, что лейтенант-пограничник охотно поделился секретами с заезжим репортером, но, видно, таким образом Мишель Брюн маскировал подлинные источники информации. Вот что рассказал тогда «лейтенант Белов»: «Приказы были прямолинейными - уничтожить все и подтвердить рапортом. Неизвестные офицеры привезли на грузовике ЗИЛ-131 груду каких-то обломков. Я показал подготовленную яму. Разгрузив машину с помощью моих солдат, они залили все бензином и подожгли. Полыхало почти два часа. Потом бульдозером разровняли землю. Я доложил начальству в Невельск. Вот и все».

Но это было не все. Яму у Перепутья вскрывали потом еще дважды. Все металлические обломки с идентификационными номерами были изъяты и вывезены в Холмск, где военная контрразведка сортировала их и какие-то отправляла в Москву. Это были обломки «Боинга». Как предполагал Брюн, того самого борта «КАL 007», который был сбит в сентябре 1983-го и никак не мог оказаться в яме тремя месяцами раньше.

В1994 году тому же вездесущему Лобко, работавшему теперь на японскую компанию ТВС, удалось купить у высокопоставленного российского чиновника фотографию из чудом сохранившегося среди обломков разведывательного «Боинга» бумажника кого-то из погибших. На снимке была изображена корейская девочка. Японская телекомпания показала ее в вечерней программе новостей, транслировавшейся и на Южную Корею. Буквально через полчаса кто-то позвонил на студию в Сеуле и назвал имя девочки, а также имя ее отца, пропавшего без вести в 1983 году.

Попытки узнать что-либо подробнее особым успехом не увенчались, однако сенсация все-таки состоялась. Оказалось, что пропавший отец девочки не был в числе пассажиров «КАL007», а являлся полковником южнокорейской разведки КСIА, но исчез в то же время, что и пассажиры трагического рейса в никуда, то есть 1 сентября 1983 года. Из этого факта вытекает объяснение той покладистости, с какой советские моряки передавали, а американцы принимали обломки своих истребителей и самолетов-разведчиков, делая вид, что это фрагменты пассажирского «Боинга». Часть их была переправлена в Москву, а часть по чьему-то неразумению действительно пытались уничтожить в яме у пограничного поста Перепутье. И сбиты эти самолеты были в июне 1983 года над Сахалином и той акватории Охотского моря, откуда их обломки прибило течением к берегам Хоккайдо.

Все вроде бы сходится, кроме одного обстоятельства. Южнокорейский полковник пропал без вести не в июне, а в сентябре 1983-го. И если можно легко предположить, что советские истребители-перехватчики уничтожили в июне несколько американских самолетов, нарушивших границу в районах, запретных для всяких полетов, то что тогда на самом деле произошло в сентябре, когда весь мир накалялся негодованием по отношению к «советским агрессорам», жестоко лишившим жизни несколько сотен мирно спящих пассажиров «Боинга-747», который якобы нечаянно сбился с курса? И ведь как ни упорствовала Москва в отрицании своей вины, а все же сдалась перед сплоченным напором «всего прогрессивного человечества».

Верно, сдалась. Признала, что майор Геннадий Осипович получил приказ сбить «Боинг» и выполнил его до наступления рассвета 1 сентября. Только это был не пассажирский, а совсем другой «Боинг», и пассажиры на его борту отсутствовали.

Ежик в дурмане

Незадолго до сентябрьской катастрофы 1983 года офицер южно-корейской разведки, фотографию дочери которого приобрел телерепортер Лобко, был прикомандирован к экипажу американского разведывательного самолета ВС-135. Там нужен был профессионал со знанием корейского языка, потому что именно этот самолет, внешне похожий на пассажирский «Боинг-747», якобы нечаянно вторгшийся в советское воздушное пространство, должен был имитировать борт «КАL-007», а корейский разведчик - вести на своем языке отвлекающие радиопереговоры с землей. Что и смутило командование советской ПВО, не сразу решившееся атаковать нарушителя.

Обстановка была предельно нервозной. В ту ночь наши перехватчики уже сбили над Сахалином и Камчаткой два американских самолета электронной разведки, пытавшихся засечь характеристики советских радарных систем, и никто из генералов не мог знать, как это аукнется в Москве.

Как бы там ни аукнулось, но коль уж запрягли, надо погонять. Советские истребители сбили в ту ночь еще два самолета, в задачу которых входило знакомство с боевыми возможностями тогда еще новейших МиГ-31, размещенных на Сахалине. Майор Осипович со своим ведомым поднимались в воздух не один раз, пресекая все попытки прощупать бреши в системе ПВО. Но одно дело боевые и разведывательные самолеты, тучей налетевшие с палубы авианосца «Мидуэй», тоже, кстати, нарушившего государственную границу СССР неподалеку от Петропавловска-Камчатского, и совсем другое - пассажирский «Боинг» с тремя сотнями человек на борту. Странный пилот его то пытался спросить о чем-то на корейском языке, то вызывал пилота истребителя на ломаном русском, то вообще ни на какие сигналы не реагировал, продолжая совершать нелепые маневры над советской территорией, явно рассчитывая на то, что истребитель с его вдвое большей скоростью проскочит мимо.

«Что-то тут не так!.. - выкрикнул майор, увидев в свете ракеты негражданскую окраску лайнера. - Это не пассажир! Мать твою, он, как бешеный ежик, антеннами утыкан!.. Мне эфир забивают! Восемьсот пятый, запроси...» Ведомый Осиповича запросил и получил приказ атаковать нарушителя, косившего под ежика в тумане или в дурмане. Одной ракетой Осипович оторвал ему полкрыла, второй - отрубил хвостовое оперение, и самолет-разведчик устремился к земле, разваливаясь на куски.

Между тем подлинный борт «КАL-007» следовал своим курсом вне всякой досягаемости для советских перехватчиков - к северу от японского города Ниигата, ведя обычный радиообмен с диспетчерами. Пилоты его не посылали в эфир сигналов  бедствия и не передавали никакой информации о проблемах на борту.  Они просто не успели ничего сделать. Южно-корейский «Боинг-747»  исчез над Японским, а не Охотским  морем - в 2000 километров от места  атаки на своего разведывательного  близнеца. Как не было его. Кто спал, тот не проснулся. Только первый пилот  успел пробормотать что-то неразборчивое - должно быть, ругнулся  по-своему, увидев позади атакующий  истребитель FIII.

Новый командующий  Дальневосточным военным округом генерал армии Дмитрий Язов  был не менее других потрясен всем происшедшим в ночь на 1 сентября , 1988 года, и недоумевал: за что же  сняли его предшественника генерала Третьяка, отдавшего приказы, какие, не колеблясь, отдал бы и Язов, будь он на его месте? Откуда ему было знать кремлевские игры, не имевшие никакого отношения к интересам державы? В январе 1987 года Язов был  назначен начальником Главного  управления кадров Минобороны, не подозревая, что приближен генсеком Горбачевым в преддверии снятия министра обороны маршала  Соколова. Скоро прилетели грачи, а вслед за ними и Матиас Руст приземлился на Красной площади.  Министром обороны стал генерал армии Язов. Теперь он обязан был  напрочь забыть о южно-корейском  «Боинге», надломившем державные крылья, но это ничего не меняло в  параллельном течении истории, где  Людовик XVI стоит зачарованный, провожая взором воздушный шар  братьев Монгольфье, и улыбается смуглая корейская девочка на фоне белых хризантем, синего неба и , вольного на нем облака: «Мама меня  родила - ангелы мыли посуду...»

В июне 1994 года фотография дочери погибшего полковника южно-корейской разведки КСIА попала в руки скандально известного корреспондента газеты Тихоокеанского флота «Боевая вахта» Григория Пасько, обвиненного 20 ноября 1997 года в измене Родине...

1 сентября 2013 года