Голубоватый шарфик

    У неё были холодные ладони. И длинные изящные  пальцы . Густые волосы и тонкие кисти. Светлые глаза и блуждающая полумечтательная-полувлюблённая улыбка.
   Она любила жареный мендаль и кроваво-красные розы, которые зацветали в её горшках на балконе ранней осенью. Она любила петь и цитировать тексты  «Сплин». Особенно ей нравился «Романс».  „Одни гудки. И где-то хлопнет дверь…" — и она уже кажется счастливой. Только счастливой как-то неправильно. И не объяснить этих слов, я знаю только, что было это неправильно, и всё.
    А она сегодня улыбается. И как будто бы и не догадывается, какое впечатление производит на окружающих.
    — И какое же произвожу?
    Она медленно потягивается, выгибаясь так пластично и грациозно, точно кошка.
    — Завораживающее…
    Она стягивает с себя грубое шерстяное платье, и оно спадает к её ногам. Её кожа кажется полупрозрачной и мерцающей, а длинные волосы свободно струятся по плечам.
    — Я люблю осень, ты знаешь?
    Она достаёт легкое белое платье и надевает его через голову, потом ещё долго поправляя свой наряд перед зеркалом.
    — Не собирай волосы!
    Она опускает ту руку, которой только что пыталась собрать свои волосы в тугой пучок.
    — Так ты красивая.
    Она проводит рукой по пепельным локонам.
    — Только так?
    Она улыбается. И глаза у неё счастливые. Ещё пару минут, и всё будет кончено. Но сейчас она почему-то счастлива.
    — Ты всегда красивая!
    Она в последний раз поправляет волосы и идёт к двери.
    — Ты забыла…
    Тоненький голубоватый шарфик лежит на столике.
    — Оставь себе. На память.
    Она уходит. Холодное одиночество бессмысленных осенних дней тянется три месяца. Наступает зима. И таких проходит три.
     Она восхитительная. Идёт по улице под руку с молодым офицером. А рядом с ними двое детей.
     Её взгляд становится напряжённым. Но почему-то она снова улыбается. То ли радуясь этой встречи, то ли узнав голубоватый шарфик, сжатый в знакомой руке.