И снова бабье лето

В Москве прошёл осенний марафон, а у меня свой марфон, после обеда направился на прогулку к водохранилищу вдоль опушки по знакомой тропе. Первая и последняя приятная неожиданность — нашу улицу заасфальтировали. Девственная нетронутая дождём ровнёхенькая чернота на обе полосы! Приятно. Значит, хоть что-то да делают наши местные власти.

Короткий проход вдоль черноплодки, которой обсажены детские сады, но она уж почти вся высохла, с трудом нашёл десяток полновесных ягод. Сладкие, словно джем. Вышел на тропу. Много луж, но пройти можно, утоптали. Воскресный день, но людей не так уж и много, как и велосипедистов, то и дело неожиданно окликают, чтобы уступил дорогу. На тропе много целых и раздавленных спелых желудей.

Лес стоит зелёным. Осенней желтизны почти нет. Но высокий двухметровый бурьян пожух, засеменился. Ещё не было ни одного морозного дня, да и холодного тоже, были только прохладные дни. Ну, и как назвать эту пору? Бабье лето? Лето, вроде, и не кончалось, лишь ночи прохладные, огурцы не растут, но они и в июле не росли, и в августе их не видели, не огуречный год. Тыквы пропали.

Возле лыжной базы слышна музыка, возле столов и на траве пикники с дымящимися мангалами. Много молодых мамаш с двух и трёхлетними капризными малышами. Один грозно стучит ногами по земле и плаксиво ревёт, пуская слюни и сопли. С гордостью думаю, что мои дети никогда так себя не вели. Молодые родители не умеют с детьми обращаться, а старшие не подсказывают. Но мне в своё время никто не подсказывал.

А вот и стройка, о которой я писал весной. Пять домой строят у самого леса. Офисные. А сколько их там дальше? От глинистого отвала высотой десять метров вывезли всего лишь один самосвал. Почин положен. Со временем всё уберут. Спуск к дороге похож на стиральную доску — это частые дожди смывают песок с насыпи, внизу у канализационной канавы его уже десятки тонн намыло. Лет через двадцать всё засыплет, но я уже не увижу.

Через пятьдесят метров по оврагу лежит упавшая на тропинку сосна диаметров в семьдесят сантиметров, но середину уже выпилили, не мешает проходящим и проезжающим велосипедистам. Сосны падают каждый год, но в овраге их не так уж и много, иногда приезжают мужики с бензопилами и распиливают на аккуратные чурбачки и увозят для бани.

Уровень водохранилища упал почти на полтора метра. Пасмурно. Но день тёплый +22 при полнейшем штиле. Вдали медленно проплывает баржа. Застыл одинокий серфингист под красным парусом. Людей на берегу не так уж и много, но все скамейки заняты. Вдали увидел двоих купающихся. Редкие парочки, сидящие у воды.  Загорающих нет, но стая собак спит у раздевальных кабинок. Одна собака настойчиво роет песок одной лапой. Зачем? Что она там почуяла? Разрыла ямку и с комфортом улеглась по-соседству с товарками.

Работает всего два пляжных бара. Один, кирпичный на берегу, второй, в виде белого навесного шатра,  на песке, ближе к воде. Там стоит стройная девушка в обтягивающем белом платье, и, подняв руки, колышется в такт музыки. То ли для себя, то ли кого-то приманивает. Рядом  с ней никого. Но смотрится красиво. Жаль, не моя пора. Я могу лишь мысленно встать с нею рядом.

А вот и то, что я хотел увидеть: весенний вьюн всё же разросся, образовал показушную ограду пляжного бара, и зацвёл бело-красными грамафончиками. В июне он рос очень медленно, и я думал, что зря его посадили, толку не будет, но нет, вырос и зацвёл.

Третий пляжный бар прогорел. Его не видно. Исчезли столы, тенты, барные стойки, туалет — ровная площадка. На земле лежат два подгоревших картонных листа. Да, паршивый у них здесь бизнес. Каждый год меняется владелец. Повернул назад.

На скамейках сидят парочки, велосипедисты, две смазливые малорослые девчонки лет 14-15, с ярко накрашенными губами, но на скамейке нет банок с пивом. Вспомнился фильм про шимпанзе. Телеведущий объяснял, что у молодых самок, вступающих в половзрелость, краснеет зад, что и служит приманкой для самцов. Вот и эти приманивают самцов. Мои дочки обижались, когда я и моя жена запрещали им красить губы, говорили: Школу закончите, тогда и будете красить. Сейчас это вам не нужно.

Так и получилось. В восемнадцать лет обе вышли замуж. Не терпелось. Родили по двое детей и через несколько лет разошлись. Не зря в народе говорят: ранние браки самые непрочные.

Тут же невольно замечаю, что у всех встречных девушек и женщин губы ненакрашены. Почему так? Все встречные самодостаточны, а эти молодые глупышки недовольны своей внешностью, приукрашивают, не понимая, что уже через пятнадцать лет с тоской будут вспоминать об этой золотой поре юности, которая сама по себе прекрасна и не нуждается в приукрашиваниях.

Довольно тепло, и я снимаю с себя летнюю куртку. Многие парни идут, сидят на скамейках в майках с надписями. И снова отмечаю некоторую странность: никто не пьёт пиво.

Мне на открытую голову опускается что-то тяжеловатое, но тут же пропадает. Я провёл рукой по волосам — ничего.

Один из парней, сидевших на скамейке, говорит:

— У вас на плече пчела. Всё — улетела.
— Спасибо, — откликаюсь.

Вот же как! Мог бы и промолчать. Что ему до проходящего мимо старика?

Девушка в белом уже стоит в самом шатре и держит бокал с вином. Рядом на кушетке полулежит тот, для кого она танцевала на берегу.

— Покупайте вкусную горячую кукурузку! Кому кукурузка?!

Оглянулся на звонкий голос товарки. Стройная полутораметровая девичья фигура в розовой майке и серых джинсах. Большие выпирающие груди. В руке большой жёлтый пакет, где, видимо, стоит кастрюля с початками. Она шла по жёлтому песку и постоянно кричала:

— Покупайте вкусную горячую кукурузку! Кому кукурузка?!

Но на песчаном берегу покупателей не было! Люди были здесь, наверху, на тротуаре, на скамейках. А она шла с тяжелым пакетом, часто останавливалась и кричала своё. Неужели она не понимает, где искать покупателей? Крикнул ей, что все покупатели здесь. Но она меня не поняла, недослышала, откликнулась:

— Кому нужно, тот купит.

Видимо, ей уже кричали: Кому нужна твоя кукуруза?

Какая-то кафкианская фантасмагория. У меня слабые очки, лицо товарки не могу разглядеть, фигура семнадцатилетней, но голос как у сорокалетней. Звонкий, но не молодой. Вон недавно Александр Градский по голосу точно узнавал человека. А я по голосу вижу, что ей лет сорок. Постоянно кричит свою фразу — Покупайте вкусную горячую кукурузку! Кому кукурузка?!

С трудом идёт по песку, часто остановливается, чтобы дать руке отдых. Я оглядываюсь, неужели кто-нибудь да купит? Нет. Кукуруза никому не нужна. Но она упорно идёт до самого конца пляжа, где и людей-то уже нет. В памяти возникает увиденный вчера телесюжет: женщина рассказывает в камеру: Знаете, как трудно жить, когда детей нечем накормить?

Сидящая на скамейке женщина говорит своему соседу:

— Как она надоела со своей кукурузой!

И я понимаю, что товарка уже один раз проходила здесь, и вот её второй проход, если не третий и не четвёртый. Бизнесменка! Уже вечереет. Солнце над горизонтом выглянуло сквозь тёмные облака. А она так и не распродала свою кукурузу. Не хватает соображения, идти по асфальту, где намного легче, чем по песку. Может быть, она больная на голову?

Но этого мне не узнать, пора поворачивать в гору по оврагу. Встречных людей уже почти не видно, да и то, осенний день короток. Скоро стемнеет.

Едва открыл дверь, как жена выдала только что вычитанную сентенцию из книжки кроссвордов: «Если Вас незаслуженно обидели, вернитесь и заслужите».

— Жаль, поздно прочитала, а то так бы и сделала, вернулась и сделала то, в чём меня обвинили.

Посмеялись. Сентенция очень точная.

Чтобы понять, нужно прочитать другие две мои миниатюры:

 http://www.proza.ru/2012/07/21/856

http://www.proza.ru/2012/09/28/1374

                Ставрополь-на-Волге