Добро и зло

    ЭТИКА И ЭТОЛОГИЯ


1a. Добро и зло

Есть веские основания считать внутривидовую агрессию наиболее серьезной опасностью, какая грозит человечеству в современных условиях культурноисторического и технического развития. (Лоренц)

Отрицание низшего содержания есть тем самым утверждение высшего, и изгоняя из своей души ложных божков и кумиров, мы тем самым вводим в нее истинное божество. (В.Соловьев)


Возможно только одно разумное основание этики: нравственно то, что способствует выживанию человечества. Однако, если разум убедительно свидетельствует, что то-то и то-то способствует выживанию человечества, а совесть или обычай говорят, что это безнравственно, то скорее всего разум ошибается. Впрочем, обычаи тоже бывают разные.

Представление, что смысл жизни в удовольствиях, верно в первом приближении, потому что мозг устроен таким образом, чтобы стремление к удовольствиям толкало нас в полезном направлении. Более внимательный взгляд обнаруживает, что это подобно охапке сена, подвешенной впереди осла на удочке, прикрепленной к оглобле. Сознательная этика доставляет, говоря словами Толстого, вторую компоненту параллелограмма сил, управляющих человеком. Эта компонента, в отличие от врожденной, может быстро (в масштабах истории) меняться, реагируя на изменения обстановки. В нынешнюю эпоху технического прогресса и могущества государств, она должна побуждать к ненасилию в отношении человека и природы.

Если смысл жизни в удовольствиях, то принимайте наркотики. Но если нет, то в чем же он? В следовании своей карме, т.е. своей судьбе, своему предназначению, своему долгу. В следовании внутреннему голосу, голосу совести, платоновскому демону. За учение Христа свидетельствуют двое - он и его отец, т.е. его слова, зафиксированные в Писании, и наш небесный Отец, голос которого все мы смутно слышим, потому что это и есть наш внутренний голос. Этот голос заслуживает большего доверия, чем голос толпы, чем голос вождя, даже чем голос разума.

Единственно важный вопрос: как жить? На вопрос о смысле жизни может ответить только религия, но ее ответ базируется на фантастических посылках. Однако человеку нужен не исчерпывающий ответ, а ощущение осмысленности своего существования. Эту осмысленность придает рождение и воспитание детей, занятие наукой и искусством, служение людям, выражающееся в создании чего-то вещественного или же "положительного биополя", т.е. духовной атмосферы, неуловимо, но сильно влияющей на окружающих (почему-то это стало модно искать на физическом уровне).

Цивилизованный человек хуже приспособлен к жизни, чем дикарь. Будущие люди, вероятно, вообще не смогут жить вне общества, вне искусственной среды; как клетка многоклеточного организма не может жить вне организма, а ее далекие предки - одноклеточные организмы - жили. Человек будущего - урод или моральный урод, но хорошо справляющийся со своими узкими функциями; а его недостатки компенсируются социальными институтами - медициной и полицией.

Деятельность клетки отчасти направлена на поддержание ее жизни, отчасти - на выполнение некой функции нужной организму. Подобное можно сказать и о деятельности индивида. В жизни цивилизованного человека можно выделить третью компоненту - активный отдых, развлечения, игры, ритуалы. Конечно, в каких-то количествах это тоже способствует выживанию; но у современного человека (особенно у богатого) эта деятельность многократно превосходит всё остальное. Только в экстремальных ситуациях задача выживания начинает требовать больших усилий - и тут человек может оказаться к ним не готов.

Нельзя запретить людям тратить жизнь на пустые развлечения. Но необходимо исключить политиков и шоуменов, потакающих низменным инстинктам толпы, из круга приличных людей.

Труд есть наша физиологическая потребность. Мы ощущаем ее слабее, чем потребность в отдыхе потому же, почему мы гораздо чувствительнее к недоеданию, чем к перееданию, к "сквознякам", чем к недостатку кислорода (который мы даже не отличаем от чрезмерного тепла или влажности): потому что в условиях, в которых формировался человек, не было опасности гиподинамии, переедания и т.п.. По этой же причине экологическая катастрофа пугает людей меньше, чем экономический крах.

Мы должны работать не только ради плодов, но и потому что это - наша потребность. Мы должны работать и следовать истине, даже когда это бесполезно, когда все вокруг поступают иначе, а один человек не может ничего изменить; не потому, что иначе человечество может погибнуть, а потому, что мы так устроены; а если бы мы были устроены иначе, человечество давно бы погибло.

Бескорыстный труд лучше, чем корыстный. Но корыстный труд лучше, чем безделье. А безделье лучше, чем принудительный труд. Не будем лицемерно ругать корысть, когда альтернатива ей - безделье или рабство.

Общественная деятельность часто приводит не к тем результатам, каких от нее ждешь; общество - слишком сложный механизм, чтобы безнаказанно вмешиваться в его работу. Но иногда оно сталкивается с такими проблемами, от попытки решить которые нельзя уклоняться. Например, угроза атомной войны и экологической катастрофы - столь серьезных проблем человечество еще не знало. А впереди маячит еще более трудная проблема: угроза вырождения.

До сих пор сомнительный принцип "око за око" распространяют и на отношения между народами, где он особенно опасен. Хуже того: даже признавая христианские заповеди ненасилия для частной жизни, обычно считают их неприменимыми в отношениях между народами.

Деление людей на "наших" и "не наших" - вещь абсолютно аморальная. Сегодня это главная угроза существованию человечества.

Почему в мире столько зла? Это неправильный вопрос: в мире нет ни добра, ни зла, но в человеке в ходе естественного отбора выработалась способность воспринимать нечто как добро, а нечто как зло; полезность этой способности для выживания человечества очевидна. Если бы зла не было, т.е. если бы мы всё на свете считали добром, мы не имели бы жизненных ориентиров; и уж точно: слова "добро" и "зло" не имели бы смысла.

Нет ничего святого, и значит, всё дозволено. Можешь убивать, но только это глупо, потому что, во-первых, всё-таки не совсем безопасно, а во-вторых, чтобы заглушить голос совести, придется убить и часть своей души; вытесненная тревога, как известно, действует еще разрушительнее, чем сознаваемая. Так же и любое, даже небольшое зло, причиненное другому, уменьшает твою способность радоваться жизни. Можно, хотя и глупо, убивать ради денег, можно, хотя еще глупей, убивать просто непонравившегося прохожего; но большинство-то насилий совершается не из корыстных или хулиганских побуждений, а ради каких-то высоких целей, за Родину, за Сталина. А если нет ничего святого, то и Родина со Сталиным не святы, и никакие высокие цели не могут служить оправданием. Так что умный человек может убить только в двух случаях: в состоянии аффекта еще более сильного, чем его ум, и когда у него за спиной заградотряд с пулеметами.

Всё дозволено, но у человека есть потребность поступать хорошо. Он может ее не сознавать. В наших интересах помочь ему ее осознать. Это и в его интересах, потому что осознанную потребность легче удовлетворить, а не осознанная, она все-таки причиняет беспокойство, если не удовлетворена.

Добро родит добро; зло родит зло. Но это не значит, что волна добра или зла непременно вернется к тебе, если ты ее породил (точнее, не породил, а усилил, потому что волна эта бесконечна в обе стороны, но каждый, через кого она проходит, может ее усилить или ослабить); разумеется, вероятнее, что она накроет тебя, чем кого-то; еще более вероятно, что она достигнет если не тебя, то твоих близких, твоих потомков. Всё же (к сожалению) вульгаризаторы учения о карме сильно преувеличивают, утверждая, что рожденное тобой зло непременно к тебе вернется.

Эгоистические побуждения не обязательно противоречат альтруистическим, но могут им противоречить. Глупость увеличивает количество таких противоречий (дурак не знает, что обычно выгодно поступать хорошо). С другой стороны, голос совести тих; его вполне можно не услышать, если об этом не заботиться специально. Но и услышанный, он не обязательно пересилит: либо ситуация в самом деле экстремальная, либо придумываются оправдания: "Я бедный-несчастный; все еще хуже делают; мне велели", либо имеет место принуждение (т.е. эгоистическое побуждение - страх).

Представление о том, что существуют права человека, есть основание распространенного оправдания безнравственных действий. "Я же тоже имею право жить, право наслаждаться, а осуществить эти права, не вредя другим, не получается". Врач идет домой, бросив больного, потому что имеет право на отдых; вор идет воровать, потому что имеет право на элементарный достаток.

Помогает творить зло и представление о том, что существуют люди второго сорта - иной национальности или иного сословия; не говоря уж о преступниках и умалишенных.

Есть способ не только нейтрализовать совесть, но и заставить ее служить злу: перекрасить черное в белое, а белое в черное при помощи какой-нибудь идеологии (национализма, коммунизма, даже христианства, породившего инквизицию; да и социального дарвинизма).


Чтобы делать зло, человек должен прежде осознать его как добро или как осмысленное закономерное действие. Такова, к счастью, природа человека, что он должен искать оправдания своим действиям. Идеология - это она дает искомое оправдание злодейству и нужную долгую твердость злодею, та общественная теория, которая помогает ему перед собой и перед другими обелять свои поступки и слышать не укоры, не проклятья, а хвалы и почет. Так инквизиторы укрепляли себя христианством, завоеватели - возвеличением родины, колонизаторы - цивилизацией, нацисты - расой, якобинцы и большевики - равенством, братством, счастьем будущих поколений. (Солженицын)

Общее количество подлости и глупости в человечестве не увеличивается и не уменьшается, но, к счастью, не всегда бывает полностью востребовано временем. (Войнович)

Эгоизм изворотлив, как хамелеон. (Белинский)

Со злом надо бороться, как надо выпалывать сорняки: от них не избавишься, но если не полоть, они забьют всё. (Миронова)