Как будто из Рильке

Как на Руси появилось предательство
(Райнер Мария Рильке. Вольный перевод)

У меня есть друг.
Он живет здесь – поблизости.
Он сидит на своем жестком стуле у окна - зимой и летом.
Он выглядит очень молодо, да и в выражении его лица проглядывает иногда что-то мальчишеское.
Проходят минуты, часы, проходят годы - он стареет.
Его  глаза тускнеют.

- Добрый день, - говорит он, когда я, тихой осенью, прохожу мимо его, пока ещё распахнутого, окна.
- Я давно тебя не видел.
- Добрый день, Эвальд.  Я подхожу к окну:
- Меня не было в городе.
- Где ты был? – переспрашивает он нетерпеливо.
- Я был в России.
Он откидывается назад, а затем спрашивает: 
- Что это за страна, -  Россия? Россия ведь очень большая, да?
- Да – отвечаю я.
- Это здорово. Но, наверное, я сказал глупость. Эвальд краснеет.
- Нет, Эвальд, наоборот. Ты спрашиваешь,  что это за страна? Россия граничит ...
- С какими странами она граничит на востоке? на севере? Он становится похож на гимназиста.

- Чтение карт дезориентирует людей. В атласах - всё плоско. Но страна – не атлас. В странах  есть вершины. В странах есть бездны. В каждой стране есть граница, которая соприкасается с Небом и с Бездной.

-  Тогда, может быть, вверху Россия граничит с  Богом?
-  Да, - соглашаюсь я, - Россия граничит с Богом.
-  Я, кажется, понимаю, - говорит человек у окна, - а русские это понимают?

- Там говорят о царе: Царская воля – Божья воля. Там называют царя – Отец, Батюшка.
Человек  становится на колени,  прижимается лбом к земле, плачет и кается: 
- Я согрешил, прости меня, Царь-Батюшка.

Немцы видят в этом проявление рабства.
Я думаю иначе.
Встать на колени перед отцом.
Где здесь рабство?
Разве в этом смысл?

Немец думает, что для раскаяния  достаточно склонить голову.
Я думаю, что в странах, где мало пространства, смыслы искажаются.
Узость пространств – искажает смыслы.
Но там, где пространство и время безграничны – остается смысл настоящего раскаяния.

- Если бы я мог, и я встал бы на колени -  говорит калека.

Долгая пауза.
 
А затем - я продолжаю:
-  В России человек ощущает, что каждое дело, даже греховное, - видит Бог.
Калека смотрит на меня почти страшно:
- Это просто сказка.
Я спешу успокоить его:
- Я вкратце расскажу содержание одной русской былины.
Как на Руси появилось предательство:
- Царь Иван Грозный захотел наложить на князей, вассалов Белокаменной, - дань и пригрозил им войной, если они не будут отправлять золото в Москву.

Князья стали держать совет, а посоветовавшись, ответили царю:
- Государь, мы загадаем тебе три загадки. Назначим день, когда мы все соберемся на Востоке, - у Белого Камня, - и  там ты дашь нам три ответа.  Если ты разгадаешь наши загадки, - мы дадим тебе двенадцать бочек золота.
И они загадали ему три загадки.

Царь Иван Васильевич начал было размышлять над загадками князей, но множество колоколов Белокаменной, которые беспрерывно гудели, мешали ему думать.
Тогда царь созвал ученых и советников. Но никто не мог разгадать загадок. И всех ученых и советников царь велел обезглавить на Красной Площади, - там где стоит храм Василия Блаженного.

За этими занятиями время прошло так быстро, что царь и сам не заметил,  как очутился на пути к Белому Камню, где его должны были ждать князья. Царь не знал ответа ни на одну из трех загадок. Однако он надеялся встретить во время пути какого-нибудь мудреца, - ведь в старые времена было много мудрецов.
Правда, все они находились в бегах, так как царь имел обыкновение рубить  мудрецам головы, если находил их недостаточно мудрыми.

К несчастью, ни один мудрец не попался ему на глаза.
Но, однажды утром, царь увидел старого бородатого мужика, который строил церковь. Мужик уже покрывал крышу церкви, укладывая на нее мелкие дощечки. Царю показалось странным, что старик за каждой дощечкой слезает вниз по лестнице, а потом – с этой дощечкой - поднимается по лестнице вверх. Почему бы ему не взять сразу несколько дощечек? - подумал царь.  Ведь, если каждый раз поднимать по одной дощечке, нужно будет лазить туда и обратно целую вечность.

Долго наблюдал царь за этой бессмысленной, как ему казалось, работой и, наконец, потерял терпение.
- Дурак, - крикнул он (на Руси часто называют мужиков дураками), - ты бы лучше сначала забрал побольше своих дощечек, а потом уже лез на крышу! Так было бы гораздо проще!

Мужик, который как раз в это время слез вниз, прикрыл руками глаза, как будто боясь ослепнуть от царского величия, и ответил:
- А это уж, царь Иван Васильевич, предоставь мне. Всяк работает, как умеет.
- Но уж если мы встретились, я хочу сказать тебе ответы на три загадки, которые ты должен дать у Белого Камня на Востоке. Это совсем недалеко отсюда.
И он сказал все три разгадки подряд.

Царь остолбенел от изумления, да так, что едва смог поблагодарить мужика.
- Что ты хочешь в награду? - опросил он наконец, придя в себя.
- Ничего, - ответил мужик, взял очередную дощечку и собрался подниматься с ней  по лестнице.

- Постой! - крикнул царь, - так не годится, должен же ты хотеть хоть чего-нибудь.
- Ну, если ты так считаешь, то дай мне одну из двенадцати бочек золота, которые  получишь от князей на Востоке.

- Хорошо, - ответил царь, - я дам тебе бочку золота.
А затем он поспешил поскорее уехать, пока не забыл разгадок ...

И вот, наконец, царь вернулся с Востока с двенадцатью бочками золота. Он заперся в своем дворце в Кремле и стал высыпать золото на блестящий пол зала: одну бочку за другой, так что, в конце концов,  получилась настоящая гора золота. И она  бросала на пол большую черную тень.
По забывчивости царь высыпал в кучу и двенадцатую бочку.

Царь хотел было наполнить бочку снова золотом, но ему вдруг стало жаль забирать так много золота из этой великолепной кучи.
Тогда царь вышел на двор, набрал три четверти бочки песку, тихонько вернулся во дворец, а золото насыпал поверх песка.

А на следующее утро послал гонца с этой  бочкой - в ту сторону необъятной  Руси, где старый мужик строил свою церковь ...

Мужик увидел гонца, слез с крыши, которая все еще не была закончена, и закричал:
- Езжай обратно со своей бочкой, - мне твой песок ни к чему. Да скажи царю, что до сих пор Русь не знала предательства. А теперь, если он заметит, что ему не на кого опереться, то будет сам виноват в этом: он ведь показал всем, как продавать   за золото правду и справедливость.
Пожалуй, теперь ему будут подражать на Руси из века в век.

Мне-то не нужно его золото. Не золота я хотел от него, а правды.
А он продал за золото правду и справедливость.
Скажи это твоему государю, грозному царю Ивану Васильевичу, который сидит в Москве Белокаменной. Одежда-то на нем парчовая, да совесть у него нечиста.

Проехав немного, гонец обернулся: и мужик и его церковь исчезли.
И сложенных на земле досок уже не было.
На месте строящейся церкви была пустая равнина.

В ужасе, гонец помчался назад, запыхавшись, предстал перед царем  в Москве и сбивчиво рассказал ему обо всём, что видел и слышал.
- А мужик этот, добавил гонец, может быть, был сам Господь Бог?

- Он был прав? — тихо спросил  Эвальд, когда я закончил рассказ.
- Возможно, - ответил я, - Но, знаешь... люди так суеверны.
Впрочем, мне пора идти, Эвальд.

- Жаль, -  сказал калека, - потом ты расскажешь мне что-нибудь ещё?
- Конечно. Но у меня есть одно условие.
Я подошел вплотную к окну.
- Какое условие? - удивился Эвальд.
- Пересказывай всё соседским детям.

- Дети так редко приходят ко мне теперь.
Я успокоил его:
- Они придут. До свидания, Эвальд.
И я ушел.

В тот же осенний день дети услышали эту историю.