Энно Клюгэ пол-года спустя

Энно Клюгэ нетерпеливо ждал своей очереди в приёмной комнате врача. Вместе с ним там сидели ещё 30 или 40 пациентов. Вечно раздражённая помощница вызвала номер 18. У Энно был номер 29. Ему прийдётся ещё там  проторчать по крайней мере час, а в кабачке «Приходящие из далека» его уже ждут.
Энно осточертело это ожидание, но он понимал, что без бюллетеня на фабрике у него возникнут трудности. С другой строны, если он просидит здесь ещё час, то опоздает со ставками на скачках.
Энно хочется хотя бы походить по комнате ожидания, но она полна людей, поэтому он выходит в коридор. Это не нравится раздражённой помощнице, тогда он спрашивает, где находится туалет.
Неохотно показывает она ему туалет и хочет дождаться, когда он выйдет, но тут приходят новые пациенты, и ей приходится ими заняться...
После того как помощница с ними справилась, ей в голову приходит этот маленький противненький типчик. Конечно, он всё ещё сидит и курит в туалете. Она вскакивает со своего места, бежит к туалету и трясёт дверь.
«Занято!» - отвечают изнутри.
«Поторапливайтесь выходить!» - раздражённо приказывает помощница. «Или вы собираетесь там часы проводить? Другим тоже нужно в туалет!»
Она бросает недовольный взгляд на прошмыгивающего мимо неё Клюге:» Конечно, опять накурил! Я расскажу доктору, какой вы больной! Вы ещё узнаете по чём лихо!»
Удручённо подпирает Энно стену приёмной, его стул уже занят. Врач дошёл только до 22 номера. Прийдётся сегодня отказаться от ставок, у дугого врача очереди не короче, и ещё неизвестно, даст ли другой бюллетень, а ведь он уже 4 дня не был на фабрике. Без справки его могут упечь в шрафную роту или ещё того хуже в кацет — от этих братьев всего можно ожидать.
Он стоит, покашливая у стены, слабенькое нечто. После взбучки СС-овца Персикэ Энно так и не смог окончательно оправиться. Да, с работой через пару дней стало получше, но его руки не смогли опять стать такими проворными, как было прежде, теперь он опустился до простого рабочего. Может быть поэтому работа потеряла для него привлекательность, а м.б. потому что он научился и без неё обходиться. Зачем напрягаться, если и так можно прожить!  Работать на войну?  Они могут эту говняную войну без него проводить, она его не интересует. Послали бы своих зажравшихся бюрократов на фронт, тогда бы война скорее кончилась!
Энно признаётся себе: да, он вернулся к своей старой привычке: к бабам. Сначала к Тутти, потом к Лотэ, и они были готовы, этого прилипалу некоторое время содержать. А как только он связывался с бабами, регулярная работа шла по-боку. Уже с утра они ворчали, если он в 6 часов требовал свой кофэ и завтрак.
Один  или два раза он ему ещё удавалось настаять на своём, но на третий раз его уже не хватало, и Энно опять забирался к бабёнке в тёплую постель , спал ещё часок или два, или даже три...
Недавно он познакомился с одной вдовой, несовсем молодой, немного слишком упитанной, но значительно лучше, чем все предыдущие бабёнки. У неё был успешный зоологический магазин по-близости он Кёнигстор! Она продавала птичек, рыбок и собак, еду для них, ошейники, песок, собачьи пирожки и мучных червей. У неё водились черепахи, лягушки, саламандры, кошки...И она была по -настоящему хозяйственной женщиной.
Он представился ей вдовцом и сказал, что Энно — его фамилия. За три дня, когда он немного помогал ей в магазине, Энно почувствовал, что у него есть у неё шансы. Такой мужичок, нуждающийся в ласке, ей подходил. Естественно, ей захочется оформить их отношения, но он как-нибудь с этим справится. Сейчас во-время войны были не так требовательны к документам.
Лотта ему опротивела: её вечная болтовня и клиенты, из-за которых порой приходилось всю ночь торчать на кухне. Нет, через четыри недели он хочет быть вновь женатым и больше не работать на фабрике. Для этого ему нужен бюллетень. Врач ему поможет!
Только 24-тый номер прошёл к врачу, прийдётся ещё ждать по крайней мере ещё пол-часа. Энно механически перешагивает  через ноги и оказывается опять в коридоре. Не смотря на злобную пмощницу врача, он выкурит в туалете ещё одну сигарету. К счастью, удаётся проникнуть туда незамеченным, но не успевает он сделать и пары затяжек, эта стерва начинает трясти дверь.
«Вы опять в туалете! Опять курите!» - орёт она. «Я точно знаю, что это вы! Выходите сами, или я должна позвать доктора?»
О, как она орёт, как противно она орёт! Уж лучше подчиниться, как он обычно привык подчиняеться. Энно разрешает прогнать себя в комнату ожидания. Там опять прислоняется к стене и принимается ждать своей очереди.
Прогнав Энно Клюгэ на место, помощница идёт по коридору и замечает лежащую на полу недалеко от почтовой щели, открытку. Пару минут назад,  когда она открывала последнему пациенту, её там не было, это она точно знает. Никто не звонил, и сейчас не время для почты. Обо всём этом она успела подумать, пока наклонялась и поднимала открытку. Позже, ещё не прочтя открытку, она будет уверена, что этот противный вертлявый мужичок как-то с ней связан.
Она бросает взгляд на текст, читает пару слов и возбуждённая врывается в кабинет врача. «Господин доктор! Господин доктор!  Что я только что нашла у нас в коридоре!»
Она прерывает консультацию с пациентом, достигает того, что полураздетый больной отправляется в другую комнату, только тогда врач начинает читать открытку. Она с нетерпением ждёт, когда тот закончит и спешит сообщить своё подозрение:»Это не м.б. никто другой, как  этот маленький вертля! Мне он сразу не понравился! Его совесть не позволяла ему ни минуты спокойно посидеть, всё время тянуло в коридор, два раза я его прогоняла из туалета! И после второго раза открытка оказалась в коридоре! Её не могли бросить с лестницы, для этого она слишком далеко лежала от щели!  Господин доктор, сейчас же позвоните в полицию, пока тип не убежал! О, Боже мой, он мог уже скрыться, мне нужно сейчас же посмотреть..»
Она бросается в комнату ожидания, забывает закрыть за собой дверь.

                2

Врач стоит с открыткой в руке. Ему ужасно неприятно, что такое, во время приёма, случилось именно у него! Слава Богу, что открытку нашла помощница, что у него есть свидетели: уже 2 часа он не покидал свой кабинет, даже в туалете не был. Она права, лучше всего сразу же вызвать полицию. Он начинает искать номер телефона в телефонном справочнике.
Помощница просовывает голову в кабинет. «Он не ушёл, господин доктор!» - шепчет она. «Он, конечно, думает, что  так лучше всего избежит подозрения. Но я совершенно уверена...»
«Хорошо» - прерывает её врач. «Закройте дверь, пожалуйста. Я сейчас буду говорить с полицией.»
Он сообщает полиции, там ему приказывают подозреваемого до их прихода задержать, он велит своей помощнице, если подозреваемый захочет уйти, сразу ему сообщить и опять садится за свой письменный стол. Но работу продолжать  не может, для этого он слишком взволнован. Ему только этого не хватало, и почему именно ему? Этот тип, который написал открытку, доставляет людям большие неприятности! Подумал ли он об этом?
Честное слово, этого типа для счастья врача только и не хватало! Теперь полиция на пути к нему, м.б. быть его заподозрят, сделают в квартире обыск, и если и окажется, что он не причём, то найдут сзади в каморке разносчика...
Врач встаёт, ему нужно её хотя бы предупредить...
И опять садится. Почему его должны заподозрить? И кроме того, если её и найдут, то ведь она домработница, как значится в документах. Всё это было сотни раз продумано и оговорено, после того как год тому назад он был вынужден развестись со своей женой — еврейкой. Он на это пошёл по её просьбе, чтобы хотя бы спасти детей.Позже, после того как он сменил квартиру, он устроил жену, по фальшивым документам, в качестве домработницы. Вообще -о ничего не должно случиться, она и не выглядит еврейкой.
И хотя эти мысли врача немного успокаивают, он встаёт и быстро вкалывает себе немного морфия. Он ему поможет встретить этих господ спокойно и даже немного со скукой на лице. С момента развода эти маленькие инъекции стали его постоянными помощниками, и он к ним всё чаще прибегает. Без них его нервы не выдерживают, но он ещё не морфист, нет! Он только на пути им стать. Хоть бы поскорее кончилась проклятая война, чтобы выбраться из этой страны..
Несколько минут позже бледный и немного устало выглящий врач принимает у себя двух господ. Один из них часовой в  униформе, он отвечает за коридор и  комнату ожидания.
Другой, в штадском — криминальный ассистент Шрёдер, которому и передаётся открытка. Врача просят прокоментировать случай, но он ничего не может добавить, кроме того что уже как два часа не покидал свой кабинет и принял 20 — 25 пациентов. Он торопится позвать свою помощницу.
Она приходит и она хочет многое порассказать. Очень многое. Она описывает этого скольского типа, как она его называет, с такой ненавистью, которая никак не соответствует его провинности - курению в туалете. Временами у неё даже голос срывается. Врач за ней наблюдает и думает, нужно ей что-то дать против её Базедовой болезни, она так возбуждена, что можно сказать уже не в себе.
Похоже, что и криминальный ассистент такого мнения. Коротким «Спасибо! Я теперь достаточно знаю»- он её прерывает. Покажите мне теперь ещё, фрейляйн, где в коридоре лежала открытка. И, пожалуйста, поточнее!»
Фрейляйн, помощница показывает место, которое, по её разумению, открытка не могла достичь, если бы её бросили снаружи в щель для почты. Но ассистент с помощью охранника пробует до тех пор, пока открытка не падает примерно на то место, которое указала помощница. Разница только в 10-ти сантиметрах.
«Там она ведь тоже могла лежать, фрейляйн?» - спрашивает ассистент. Помощница заметно поражена результатом эксперимента. Она с уверенностью заявляет:»Нет, так близко к двери открытка не могла лежать! Скорее ещё дальше, чем я показала сначала. Я думаю, здесь, у стула.» И она показывает место на пол-метра дальше от первого. «Я почти уверена, что поднимая открытку, я задела этот стул.»
«Так, так» - говорит ассистент и хлоднокровно осматривает разозлённую. Внутренне он зачёркивает все её показания. Она — истеричка, думает он. Похоже, ей не хватает мужика. Что поделать, когда все на полях сражения, да и выглядит она не особенно привлекательно.
Он обращается к врачу:»Я хочу как пациент 3 минуты посидеть в комнате ожидания и понаблюдать за подозреваемым. Возможно это оранжировать?»
«Конечно, это возможно. Фрейляйн Кизов покажет вам, где он сидит.»
«Стоит!» - поправляет его рассержанная помощница. «Такой никогда не садится! Он другим с удовольствием на ноги наступает! Его плохая совесть не даёт ему покоя! Этот слизняк...»
«И так, где он стоит?» - опять перебивает её ассистент.
«Только что он стоял у зеркала, у окна»- отвечает она обиженно. «А где теперь стоит, не знаю, при его беспокойстве!»
«Я его найду. Вы мне его описали» - уверен Шрёдер. И идёт в комнату ожидания.
Там оживление. Уже более 20-ти минут никого не вызывали — сколько нужно ещё здесь просидеть? Они, наверное, другими заняты! Наверное, доктор принимает частных пациентов, а простые больные могут сидеть и ждать, до морковкиного заговенья! Но так везде, мой дорогой господин, вы можите пойти, куда хотите! Деньги повсюду пропускают вперёд!
В то время как рассказы о продажности врачей захватывают всё новых посетителей, ассистент молча наблюдает за подозреваемым. Он его сразу же узнал. Этот человек не выглядит ни скользким, ни особенно нервозным. Он спокойно стоит у зеркала и не участвует в разговорах. Похоже, он даже не прислушивается к тому, о чём говорят. Выглядит немного равнодушным и немного трусливым. Руки холёные, рабочие, но следы на них не от тяжёлой работы...Костюм и пальто аккуратные,  хотя и поношенные. Во всём нет ничего, что соответствовало бы тону открытки. Тот пишет в сильном стиле, а здесь это какой-то полный забот кролик...
Но ассистент давно знает, что внешность бывает обманчивой. Показаниями  свидетельницы он был сделан весьма подозрительным, поэтому его нужно по- крайней мере проверить. Этот автор открыток людей на верху порядочно рассердил, только что был получен секретный приказ обязательно  перепроверять  и малейшие подозрения в этом деле.
Было бы неплохо мне заиметь небольшой успех! - думает ассистент. Уже давно пора мне идти на повышение.
При этом общем гамоне он проходит мимо стоящего у зеркала маленького мужчины, незаметно дотрагивается до его плеча и говорит:»Пройдёмте в коридор, я хочу вас о чём-то спросить.»

                3
Эно Клюге послушно следует за ним, он привык подчиняться приказам. Но в то время, как он следует за незнакомцем сразу же к нему приходит чувство страха: Зачем? Чего он от меня хочет? Он похож на полицейского. Почему? Ведь я ничего нтакого не делал!
В голову приходит ограбление у Розенталь. Без сомнения, Боркхаузен его продал. Страх растёт, он же обещал молчать, он ничего не скажет, а если скажет, то тот тип из СС его опять побъёт, и на этот раз ещё сильнее! Ему нельзя говорить, но если он будет молчать, то полицейский начнёт его пытать, и тогда он всё-же проболтается. И так нехорошо, и эдак... О, этот страх!
Когда он оказывается в коридоре, на него  с ожиданием уставляются четыре лица, но он их не замечает, он видит только полицейскую униформу и теперь знает, что интуиция его не подвела, что он оказался между двумя огнями.
И этот страх придаёт Энно Клюгэ свойства, которых у него обычно нет, а имено решительность и быстроту. Он опрокидывает ассистента, не ожидавшего такой прыти от этого слабока, на часового, пробегает мимо врача с его помощницей, распахивает входную дверь и вот уже на лестнице...
Но за ним тут же раздаётся полицейский свисток. Этот молодой длинноногий часовой для Энно не конкурент. На последней ступеньке его нагоняет, и он получает такой подзатыльник, после которого на момент теряет сознание. Когда Энно опять видит перед глазами огненные круги и вращающееся солнце, часовой дружелюбно и с улыбкой говорит:»Ну, давай сюда свою сладкую лапку! Хочу подарить тебе браслет. В другой раз мы вместе пойдём на прогулку, а?»
И вот он уже окольцованный,  поднимается по лестнице между мрачным и молчаливым следователем и улыбающимся от удовольствия полицейским, для которого эта маленькая погоня была чистым развлечением.
Наверху в коридоре стоят нациенты и они больше не сердятся на слишком долгое ожидание у доктора, потому что арест всегда что-то интересное, а как рассказала помощница врача, этот даже политический, коммунист, которому  досталось по заслугам. И так , все проходят мимо заинтересованных лиц в кабинет врача. Фрейлейн Кизов сразу же высылается из кабинета, врач же при допросе может присутствовать .

                4
Ассистент начинает:»И так, мой сынок, сначала сядь на стул и отдохни от этой беготни. Ты выглядишь порядочно запаренным! Часовой,  Вы можите для начала снять с него наручники. Он от нас больше не побежит, или?»
«Нет, нет!» - обещает Энно Клюгэ, и слёзы уже текут по его щекам.
«Я тебе не советую, в следущий раз  я стреляю, а это я хорошо умею, мой сынок!»
Ассистент продолжает такое обращение к на 20 лет более старшему Клюгэ.
«Ну, не надо так плакать! То, что ты натворил, не было таким уж страшным. Или?»
«Ничего я не натворил!» - стонет, продолжая рыдать, Энно Клюгэ. «Вообще ничегошеньки!»
«Ну конечно, сынок!» - соглашается ассистент. «Поэтому ты и побежал так быстро, как зайчик, как только увидел униформу часового! Доктор, нет ли у  вас чего-либо, чтобы этого несчастного опять немного поставить на ноги?»
Теперь, когда страх за себя прошёл, врачу от всего сердца жаль этого несчастного. Такого, видно, жизнью побитого, которого опрокидывает любое препятствие. Врачу хочется ему тоже сделать укольчик морфия в лёгкой дозировке. Но из-за криминалиста он не решается. Лучше немного брома.
Но не успел ещё бром раствориться в воде, как Энно Клюгэ взмолился:»Мне ничего не надо. Я не буду ничего пить. Я не дам себя отравить. Лучше уж, я всё расскажу...»
«Ну вот, я же знал, что ты будешь разумным, мой сынок! Давай, рассказывай...»
Энно Клюгэ вытер с лица слёзы и начал рассказывать. (Пока он плакал, он перебрал в голове все варианты, почему его захотели арестовать, и пришёл к выводу, что это как-то связано с помощницей врача, а не со взломом в квартиру Розенталь, поэтому решил рассказать что-то правдоподобное, но, конечно, не ту историю.)
И так, утерев слёзы, он начал грустным голосом рассказывать о своей работе как точный механик, что он часто был болен, что начальство на него из-за этого рассердилось и задумало отправить его а кацет* или в штрафной батальон. Естественно, он не рассказывал о своей нелюбви к работе, но подозревал, что криминалист сам об этом догадается.
И в этом он оказался прав, криминалист хорошо понял, что за прожжённый фрукт этот Энно.
«Да, господин комиссар, и как только я увидел униформу часового, я подумал, что вот и пришло время, меня забирают в кацет, вот поэтому я и побежал...»
«Ах вот как!» - отреагировал ассистент, немного подумал и сказал:»Но мне кажется, мой дорогой, ты и сам несовсем в это веришь, что мы из-за этого здесь.»
«Да, это так.»
«И почему ты этому не веришь, мой сынок?»
«Потому что вы бы гораздо проще могли меня арестовать на фабрике или дома.»
«И так, у тебя и квартира есть, сынок?»
«Ну конечно, господин комиссар. Моя жена работает на почте, я по-настоящему женатый, мои оба сына служат в армии, один в СС в Польше. У меня есть документы, я могу вам всё, что рассказал, подтвердить.»
Энно достаёт потрёпанный бумажник и начинает вынимать документы.
«Твои документы меня сейчас не интересуют, дорогой» - говорит неприязненно ассистент. «Время для этого ещё прийдёт время...»
Он погружается в думы.
Врач же, за своим письменным столом начинает быстро писать. Он хочет помочь этому несчастному, поэтому выписывает ему больничный. Вроде, он жаловался на желчный пузырь. Вот какие времена пришли, в такие нужно другим помогать, если это хотя бы как-то было возможно!
«Что вы пишите, доктор?» - спрашивает, неожиданно оторвавшись от своих дум, ассистент.
«Больничный» - объясняет врач. «Я хотел использовать время, куча народа сидит в моей приёмной.»
«Правильно, доктор!» - подтверждает ассистент и встаёт.  Он сделал свои выводы. «Мы больше не будем вам мешать.»
История этого Энно Клюгэ правдоподобна, даже с высокой вероятностью она правдива, но у ассистента такое чувство, что за этим скрывается ещё что-то другое, что ему не рассказали всю историю. «Ну, пойдём, мой сынок! Ты же нас ещё пару шагов проводишь? О, нет, не на Алекс**, только в наш ревьер. Мне хочется с тобой ещё немножко поговорить, мой дорогой, не будем мешать дяде доктору.» Часовому он приказывает:»Нет, без наручников. Он и так пойдёт, он ведь умный ребёнок. Хайль Гитлер, господин доктор и спасибо!»
Они уже у двери, и тут внезапно ассистент вытаскивает квангелевскую открытку из кармана, суёт её под нос Энно Клюгэ и быстро приказывает:»Почитай это вслух, сынок! Да побыстрее, без остановок и заиканий!»
И уже то, как Клюге берёт открытку, как его глаза делаются всё более ничего не понимающими, и он начинает лепетать:»Немец, не забудь это! Всё началось с присоединения Австрии. За ней последовали Судеты и Чехословакия. Потом внезапное нападение на Польшу, Бельгию, Голандию» - уже тогда ассистент понимает: этот человек, не только не мог её написать, но он её даже не  держал  в руках и не  читал. Для такого он слишком глуп!
Рассержанно выхватывает он открытку из рук подозреваемого, повторяет «Хайль Гитлер!» и покидает с часовым и арестованным кабинет врача.
Медленно разрывает врач подготовленный для Энно бюллетень. Ему не удалось его незаметно подсунуть. Жаль!
Может быть, никакая помощь снаружи уже не могла помочь этому человеку, потому что в нём не было ничего твёрдого.
Жаль...

*Кацет — концентрационный лагерь
**Алекс — сокращённое название места расположения центрального оевьера гестапо