Птичка

Теплый, даже немного душный вечер в Риме.
Она танцевала под аккомпанимант старенького магнитофона, упакованного в пыльную бесформенную сумку на колесиках.
Худенькая, в кружевной черной юбочке, длинных перчатках до плеч, на голове бархатный берет, на тоненьких ножках тяжелые ботинки, подкованные металлом. На вид ей было лет сорок пять. А может и больше. Про таких у нас говорили-маленькая собачка до старости щенок.
Она танцевала. Била чечетку перед посетителями ресторанов, расположившихся вдоль всей площади. Вполне срежиссированный номер: два куплета песенки из известного мюзикла, которые она наговаривала милым картавым говорком, и проигрыш, под который она со всеми остатками своей грациозности отстукивала тяжелыми каблуками, стараясь при этом жонглировать тросточкой, не сбиваясь с ритма.
Потом, смущенно кланяясь, проходила вдоль столов, протягивая жующим людям старенький потертый цилиндр.
Благодарно улыбалась им, если платили. И переходила к следующему ресторану.

-Не могу этого видеть, мне неловко и жаль ее.
Сказал мне муж.
-Сквозит здесь какая-то надломленность и жизненная неустроенность.
И мы отошли в другой конец площади, где двое молодых жонглеров бросали друг другу зажженные булавы.

Праздник ночной жизни Рима перекатывался уже за полночь, а я все думала о ней и о сказанном мужем.
И другая картина почему-то вставала перед моим мысленным взором...

Утром она просыпается в крохотной и милой квартирке под крышей старого дома.
Просыпается от чудного запаха кофе, доносящегося из кафе на первом этаже.
И от солнечного луча, отраженного от окна дома напротив,-значит опять будет солнечная и прекрасная погода.
И маленькая собачка, увидав что она открыла глаза, радостно вспрыгивает на постель.
И весь день можно делать то, что хочешь.
Или не делать. Ничего не делать. Не быть кому-то должной, виноватой или обязанной. А просто жить и радоваться. Тихо и обыденно привычно.
На кофе, круассан и еду собачке она вчера заработала. И даже останется еще немного.
И сил останется. На радость, на желание жить. А еще на любовь и нежность. Пусть даже только к собачке.
У каждого свое предназначение, по которому дается и масштаб.
Кто-то живет соколом, кто-то орлом. Слоны даже иногда встречаются.
А она родилась птичкой. И пела.
Вначале в церковном хоре, потом в модном мюзикле, потом в кабаре на подпевках, а теперь тут, на площади, где люди проживают праздник жизни. Каждый свой. На котором и ей найдется место. Место под этим теплым, благоуханным Итальянским Небом с его по-южному яркими звездами, полной луной и пряным запахом жасмина.
А если кому-то вдруг неловко станет, она улыбнется и отойдет. Она же мудрая. И счастливая. Своим, простым и тихим счастьем.