Вершина. Часть 11. Глава 2

   Изабель в первый и последний раз увидела своего деда на похоронах. Она прибыла в сопровождении Амато и робко подошла к нам. Уже всё было готово к погребению и священник дочитывал последние молитвы. Я взял дочь за плечи и подвёл к покойному.
-  Это мой отец, Изабель. Оказывается, я знал о нём не всё... - большего я не смог сказать.
   Кошмар моей жизни подходил к концу, а мне, впервые трудно было с ним прощаться. Этот человек причинил мне столько боли, что не знаю, смогу ли когда-нибудь простить его, но несмотря ни на что, он по-своему любил меня, как мог, как умел, как считал нужным.
   После похорон мы собрались вместе за семейным столом. Никто не плакал, но у всех было тяжело на душе. Не было ни громких слов, ни благодарственных речей.
   Изабель, немного смущённая и трогательно-стеснительная, пыталась привыкнуть к тому, что это теперь и её дом. Антонио не сводил с неё влюблённых глаз.
-  Кажется, происходит что-то такое, чего я не знаю?! - Вероника посмотрела на брата с сестрой, а затем обратилась ко мне. - Папа, или ты не замечаешь, как эти двое приросли друг к другу? Но что-то мне подсказывает, что их отношения больше чем родственные. Мне кто-нибудь объяснит?
   Я молча улыбнулся в ответ, предоставив слово Антонио.
-  Могла бы спросить у меня, а не устраивать сцен за столом, Вероника! Дело в том, что мы любим друг друга и обязательно поженимся.
   Вероника выронила ложку.
-  Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?!
-  А ты дослушай, не перебивая. С первого же взгляда было понятно, что чувства мои выходят за рамки братских. Но я никогда не признался бы, ибо сами мысли о таком кощунственны. Лишь когда папа открыл тайну моего появления на свет, мы узнали, что не кровные брат и сестра.
   Вероника побледнела:
-  Как это возможно, ты с ума сошёл?
-  Умение слушать не твой конёк, сестрица! Мне и так нелегко об этом говорить!
-  Прости, не буду больше перебивать.
-  Отец женился на нашей матери, когда она уже была беременна мной от другого.
   Воцарилась тишина. Слышно было даже, как пролетает, жужжа под потолком, сонная муха.
-  Его, как ты знаешь, заставили это сделать, - он взглянул на меня с любовью, - папа берёг нас от горькой правды, не желая причинять боли. Но только узнав всю историю ваших скитаний от Валентино и Амато, я смог в полной мере оценить, насколько благороден и необычаен мой папа. Я имею в виду тебя, потому что другого отца у меня никогда не будет. Герцог никогда не станет мне родным, даже если признает, - он замолчал, пытаясь не показать подступивших слёз.
   Вероника была в шоке. Её миф о маме, которую она представляла самой лучшей и чистой женщиной на земле, окончательно рухнул.
-  Ты принял меня, невзирая на обстоятельства и заботился лучше любого родного отца. Спасибо тебе за это! Ты позволил мне любить тебя и быть тобою любимым. Ты доверил мне свою дочь. Позволь, отец, поднять этот кубок вина в твою честь!
   Амато тоже встал и поднял кубок, его примеру последовали все присутствующие.
   Не знаю, заслуживал ли я такой чести на поминках своего отца? Присутствовал ли его мятежный дух где-то поблизости? Но слова Антонио глубоко тронули меня, и на глазах появились слёзы. Отпив глоток, я обнял сына с благодарностью, умолчав о том, как когда-то мне было непросто принять его в своё сердце, но хвала небесам, всё случилось наилучшим образом.

   Наконец-то все птенцы собрались под моим крылом. Дети - счастье и награда моя, богатство, которого не измерить, его можно только почувствовать сердцем, наполненным любовью. Что и говорить, теперь, живя под одной крышей, мы стали настоящей полноценной семьёй.
   Для мастерской Вероники перестроили две комнаты, которые занимал Деметрио, в студию живописи и искусства, создав наилучшее освещение. Изабель начала брать у сестры уроки рисования, но её успехи пока были скромны, по сравнению с талантом нашей юной художницы.
   Когда Вероника представила очередной портрет своего жениха, все были поражены. Дидье предстал пред нами, как живой.
-  Он на самом деле такой?! - Изабель ахнула, восхищаясь работой.
-  Мне кажется, в жизни он ещё красивее! - гордо ответила Вероника, любуясь изображением.
-  Сестрёнка, по-моему, тебе всё-таки удалось француза усовершенствовать! - хихикнул Антонио, подойдя к полотну.
-  Ничего ты не понимаешь, братец! Мой суженный - прекрасней всех!
-  Куда же нам до таких высот! У нас глаза не синие-синие, и ямочками на щеках мы обделены... - подтрунивал он над нею с братской нежностью.
   Изабель взяла возлюбленного за руку:
-  Для меня ты самый лучший, Антонио, и без всего этого!..
   
   Вступив в полноправное наследство и оценив его масштабы, я не почувствовал себя богаче. Конечно, Деметрио удалось во много раз приумножить благосостояние семьи, но та любовь, которую дарили мне дети, не продаётся и не покупается за все сокровища мира. Мой несчастный родитель не знал об этом, а жаль. Скольких бед мы могли избежать, если бы просто любили друг друга, сообща решали бы все трудности и проблемы, как ныне это заведено у нас с детьми. Но прошлого не вернуть, не переписать написанные судьбою страницы.
   По ночам, оставшись со своими мыслями наедине, я скорбел об утратах. Единственная возможность сбежать от тоски - наш призрачный мир с Эделиной. И пусть моё тело нещадно страдает после этих путешествий, они стоят того, чтобы терпеть любые мучения. 
   Амато мог бы подтвердить мои слова, он знает, о чём я говорю. Мы пьём из одной чаши, но больше не сталкиваемся лбами и не говорим об этом. У каждого из нас своя жизнь, хоть и под одной крышей находимся, хоть и встречаемся с одной женщиной-призраком. Мой вассал и самый близкий друг остаётся мне верным стражем и компаньоном. Ничего более странного, наверное, и представить себе невозможно, но я хочу быть честным до конца, ибо, только в правде таится настоящее понимание происходящего.
   Время бежит... Вот и ещё один год пролетел незаметно. Помимо службы и своих основных обязанностей, я теперь управляю большим имуществом и тысячами душ, принадлежащими семейству. Мне всегда хотелось, чтобы не только слуги и домочадцы были довольны своим жалованием и положением, но и каждый крестьянин, живущий на земле, принадлежащей нам. Я не жалел средств, чтобы усовершенствовать быт простых людей, а когда условия их жизни стали лучше, возросла и производительность труда. Часто приходится решать вопросы и споры между людьми, посещать то одно, то другое имение, чтобы навести порядок и позаботиться обо всём. Все нуждаются в крепкой, но справедливой хозяйской руке. 
   Повышение в должности и мой вход в совет стали приятной неожиданностью. Закончилось расширение и реконструкция порта в Ливорно. В честь этого события мы приглашены на приём ко двору. Я решил взять с собой Антонио, что явно ввело герцога в некоторое замешательство. Множество присутствующих наверняка могло заметить явную схожесть черт молодого наследника Гриманни и его господина.   
   В этот же вечер я сообщил Козимо о том, что послал просьбу о расторжении брачного соглашения с семьёй Барбьери. Это не понравилось господину ещё больше, чем моя наглость явиться с сыном, один вид которого компрометирует его Высочество. Соответственно, просьба о новой помолвке была воспринята в штыки.
-  Кто такая эта ваша Изабель Росси?
-  Крестница её Высочества, Вашей покойной супруги, синьор, дочь баронессы де Росси, в миру её звали Патрицией, а в монастыре, где она закончила свои дни, - сестрой Аннетой.
-  Кто отец девицы?
-  Это неизвестно, Ваша Светлость.
-  Бастард? - он даже приподнялся от возмущения с трона на котором восседал.
-  О, нет... Отец был бы счастлив признать своё дитя, но обстоятельства не позволяют, - я сделал многозначительную паузу. - За ней большое приданное, могу Вас уверить! - назвал сумму, от которой брови герцога поползли вверх и выражение лица приятно изменилось. - Ради светлой памяти её Высочества, я прошу Вас, Великий герцог, удовлетворить нашу просьбу, сколь бы странной она не выглядела на первый взгляд.
   Он взглянул на пустой трон, словно ища совета, мы оба тяжело вздохнули. Когда-то, совсем ещё недавно, это место занимала прекраснейшая из женщин. Сердце сжала невыносимая тоска о том, что её больше никогда не увижу, не услышу нежный голос Элеоноры, шуршания её платья, лёгкой поступи шагов нашей дорогой королевы...
-  Я подумаю, что можно сделать, - он встретился взглядом с сыном, после чего оба отвели глаза. - Если эта Ваша Изабель на самом деле крестница Элеоноры... - он поднялся на ноги и сделал несколько шагов. - Прежде чем вынести своё решение, я хочу на неё взглянуть! Её покойная мать всего несколько раз появилась при дворе, но я помню, она отличалась изысканною красотой... И, кажется, вы с нею были женаты, граф?!
-  Увы, брак наш расторгли из-за желания баронессы принять постриг и уйти в монастырь, - я сказал это с большим усилием, преодолевая сердечную боль.
   "Уж не Ваша ли это дочь?" - говорил его взгляд.
   "Посмотрите на своего сына!" - хотелось ответить мне.
-  Значит, отец неизвестен...
-  Уверяю Вас, он благородных кровей.
-  Откуда Вы это знаете, граф?
-  Простите, Ваше Высочество, я связан клятвой о неразглашении этой тайны.
-  Что ж! Вы меня заинтриговали! Я хочу увидеть эту девушку, - он сделал жест, означающий, что разговор окончен. Мы с Антонио поклонились ему и покинули тронный зал.
-  Я убью его, если он прикоснётся к Изабель хоть пальцем! - сквозь зубы процедил Антонио. 
-  Я сделаю это первым! - подтвердил я.

   После смерти Элеоноры всё при дворе кажется мрачным и пустым, как тело без души. Траурный год прошёл, и, вроде бы, жизнь продолжается, но эта рана никогда не заживёт в моём сердце.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/10/06/731