Упорхнула

               



Упустил я звонкую свою птичку. Упорхнула она от меня на небеса…

        -  Не живут мужики больше года, сразу уходят за жёнами! – напугали меня на поминках сердобольные женщины. А одна красивая, крупная, но замужняя женщина, даже заплакала из-за Люсеньки.

        -  Господи, для чего Ты оставил меня в 61-н год одного? Что мне теперь делать? – потрясённо  роптал я. – Ну почему мой ангелочек ушёл так рано???  59 лет – девчонка совсем!

        И только тихая радость окутывала моё тоскующее сердце: Господь по моей молитве  принял из моих грешных рук дух моей Людмилы в Свои руки!

        После пяти месяцев болезни от сердечной недостаточности и после трёх больниц -  в это раннее утро жена вдруг глубоко заглянула мне в глаза и тихо сказала:

        -  Слава, мне плохо…
    
 
        И с этой минуты стала впадать в забытьё.
Потом я помогал перевести её в отдельный бокс, где от майской жары окна были распахнуты настежь…

        Нет сил рассказывать – сердце опадает от жалости к исхудавшей моей жене. Я приготовил соседнюю кровать, чтобы ночью быть рядом с зовущей маму женой…

        Но перед полночью она стала задыхаться. Меня словно не было – сидел оглохший и опрокинутый некто.
    
        И тут я увидел, как лицо моей дорогой стало улыбаться! Она с закрытыми глазами устремилась куда-то, заторопилась вдаль…

        -  Люсенька, что ты там видишь? – дотронулся я до её плеча.

        Она с неохотой скользнула невидящим взглядом  по  сидящему рядом с ней человеку.

        И , видя, милое,  страдающее и спешащее куда-то лицо моей уходящей подруги, я стал громко читать главные молитвы…


       Внезапно сильное дерзновение охватило меня! Я вдруг поднял руки над ней и громко воззвал:
-  Господи, прими дух её в руки  Твои!
       
        И в ту же секунду, любимый мой человек глубоко вздохнул, и навечно замер…

        Склонившись , я поцеловал теплый её лобик…
        Зачем-то достал ножницы и обрезал маленький седеющий её локон с виска. Завернул в бумажку…

        Позвал старенького, невозмутимого врача...

        Сразу же  пришла высокая, светловолосая  сестра, написала  зелёнкой на ноге жены фамилию и подвязала открытый рот бинтом.
       
        Я говорил доброй сестре, о том, какая это была сердечная и самозабвенная женщина... Она накрыла мою жену одеялом…

        Медбрат, Слава, вызвался помочь мне донести сумки до проспекта Мира. От него пахло спиртным.
        Дорогой я просил его учиться, а не выпивать, как я в молодости. Дал денег за сочувствие и помощь…
 

        Не помню, как же я доплёлся по ночным улицам до дома.


        В прихожей меня встретил наш чёрный котик Ума – и вдруг шарахнулся от сумок!

        - Вот, милый мой котик, мы теперь с тобой остались одни! - Успел вымолвить я,  и слёзы прожгли меня насквозь.
  И  тут всё закрутилось : больница, морг, похороны, поминки…

        Раздал близким золотые украшения,  серебряные ложки – всё это уже не имело никакого смысла без неё. У них дети, внуки, а у нас нет никого. А теперь уже и у меня.

        После родственников, пригласил соседей из подъезда.
        Все пришли, повспоминали  Люсю, покушали, почти ничего не выпили.

        Зато старушки наперебой начали говорить о болезнях, смертях, о том, как обманывают с квартирами одиноких мужиков!
Я слушал и поражался безрадостной перспективе такой жизни. Мы с женой старались не говорить о тяжёлом и скорбном, этого в жизни и без того хватало. Господь окружал нашу веру покоем и благодатью. И даже в дни прохождения  женой «долины смертной тени» - она смиренно принимала испытание…


        Смотрю на фотографии, сделанные на даче 9 месяцев назад, в августе. Мы с  женой улыбаемся,  доверчиво прижавшись друг к другу. Эти последние фотографии – как бальзам на мои раны. Жена на всех фотографиях всегда улыбается!


        Но едва закончились похоронные и бумажные дела, как пришла страшная тоска, аж нечем дышать…

        Повсюду, куда не посмотрю, – её косыночки, туфельки, футболки на стульях, записки, открытки с её почерком…
       
        Выпью успокоительные таблетки, отупею - и немножко посплю. Заказал поминовение в трёх монастырях на полгода, год и пять лет.

        Всегда махал ей рукой в окно второго этажа, когда она выходила из подъезда на улицу. Улыбалась, глядя в окно, и тоже помахивала рукой. Тихонечко крестил её вослед.  А к моей дорогой - уже кто-то из соседнего подъезда подходил. И жена выслушивала,целовала и успокаивала её...
 
        Какое же у неё было большое, доброе и больное сердечко! Жена  же  мне иногда говорила, улыбаясь:

        -  У меня сердце на ниточке висит…