Вершина. Часть 11. Глава 5

   Изабель волновалась. В новом наряде, во многом напоминавшем те, что носила Элеонора (я специально выбрал похожую ткань и рисунок, чтобы максимально напомнить герцогу о жене) с красиво уложенными волосами, моя пятнадцатилетняя девочка была похожа на Ангела, спустившегося с небес.
-  Счастливая ты, сестричка, тебя представят ко двору!
-  Ты не знаешь, что говоришь, Вероника!  Двор - это красивый ларец, внутри которого живут ядовитые змеи. - Антонио собран и подтянут. - Радуйся, что отец не берёт тебя с собой!  Хотя бы за тебя душа не болит!
-  Если Козимо увидит вас обеих, то сразу же поймёт, как и все остальные, что вы с Изабель - сёстры. И, соответственно, никогда не даст разрешения на этот брак.  Не забывайте, что при дворе Антонио - мой сын и не может жениться на сестре.
-  Я всё понимаю...  Но нас столько лет учили танцам ради этого дня, а я ещё ни разу не была на приёме!
-  Дочь моя, ещё натанцуешься! И даст Бог твоему мужу достаточно мудрости, чтобы уберечь тебя от посягательств развращённых мужчин, - я поцеловал Веронику в лоб и перекрестил, - а сейчас лучше помолись о счастье твоего брата и сестры, ведь если получится иначе, чем мы надеемся, они не смогут быть вместе.
   У Изабель, всё это время молча смотревшей в своё отражение, чуть заметно дрожали руки, это было состояние, близкое к обмороку.
-  Надо ехать, родная, мы не можем опаздывать!
   Вероника взяла ладони сестры в свои и что-то прошептала ей на ухо. Изабель очнулась от своих нелёгких мыслей и даже немного порозовела.
-  Спасибо, сестра! Я никогда этого не забуду! - они поцеловали друг друга в щёку, и мы отправились к экипажу. 
   Антонио всю дорогу не отпускал рук Изабель, время от времени согревая их своим дыханием. Переживали и нервничали все.
   У Палаццо Питти собралось множество народа, высшее общество в дорогих нарядах и украшениях представляло собою живописное зрелище. Конечно, все эти люди разволновали мою дочь ещё больше, и бедняжка еле стояла на ногах. С одной стороны я придерживал её за руку, с другой - ни на шаг не отходил Антонио. Наше появление вызвало интерес и внимание собравшихся. Белокурая грация, как назвал её потом придворный художник, проследовала за мной в самую гущу событий, туда, где на троне восседал могущественный и великий герцог Тосканы. Не знаю, как бедная девочка совладала с собой, но безукоризненно выдержала все знаки внимания и вела себя подобающе этикету.
   Козимо, вначале сердитый, внимательно её осмотрел и даже привстал, чтобы быть ближе. Антонио, полный решимости в любой момент дать отпор своему незаконному отцу, вызывал мои опасения: только бы мальчик от большой любви не выкинул чего-нибудь из ряда вон выходящего, поэтому я старался держать его чуть поодаль, но в поле моего зрения.
-  Прелестное дитя, сколько Вам лет?
-  Пятнадцать, Ваше Высочество. 
-  И Вы, действительно, являетесь крестницей моей покойной супруги? - он обошёл её со всех сторон, явно оценив схожесть Изабель с матерью.
-  Да, мой господин.
-  И как же это случилось?
-  Я воспитывалась в сиротском приюте при монастыре святой Вероники, мой государь, а её Светлость покровительствовала нашему дому.
-  Знаю. Элеонора часто посещала этот монастырь, оплакивая там наших детей, - он тяжело вздохнул и посмотрел на меня долгим испытующим взглядом. - Тайна Вашего рождения так и осталась для Вас неоткрытой, Изабель?
-  Нет, Ваше Высочество, мне известны и мать, и отец. Оба они принадлежат к знатным семьям Тосканы. 
-  Не сомневаюсь, Ваше благородство заметно невооружённым взглядом!
   Это был комплимент, на который Изабель отреагировала с благодарностью и поклоном.
-  Граф просит Вашей руки для своего сына и наследника Антонио-Венченце Гриманни... - он сделал многозначительную паузу, окинув взглядом того, кому подарил жизнь. - К моему прискорбию, соглашение о предыдущей помолвке этого молодого человека было расторгнуто. - Козимо взял Изабель за подбородок и, приподняв её лицо, вгляделся в него. -  Не могу не признать Вашего очарования и утончённой красоты, дитя, привлекших сердце этого благородного юноши. Ваш отец, пожелавший остаться инкогнито, даёт за Вас весомое приданное, но это не решает вопроса о Вашем происхождении, так как до сих пор нам известны только материнские корни.
   Громкий вздох вырвался из моей груди, нервы были напряжены до предела.
-  Не переживайте так, Эрнесто! - Козимо сел на трон и принял властную позу. - Я подумаю о том, чем можно помочь.
-  Я бесконечно благодарен Вам за это, Ваше Высочество.
-  Приведите ко мне синьорину завтра, к полудню. Думаю, что мы решим этот вопрос.
   Грудь Антонио выступила вперёд, но я придержал сына. Козимо заметил эту сцену, и чуть заметно улыбнулся, сохраняя поистине королевское спокойствие и дистанцию.
-  Горяч, в своего отца! - тихо, пробормотал он, но мы услышали. - А теперь развлекайтесь! Пусть этот день запомнится Вам, дорогая, ведь Вы впервые при дворе, прелестное дитя!
-  Благодарим Вас, Ваша Светлость! - мы все трое поклонились и отошли в сторону, уступив место следующим приглашённым.
   Антонио сжал скулы, он был взбешён:
-  Как тебе это нравится, отец? "Приведите ко мне Изабель завтра, к полудню.  Думаю, что мы решим этот вопрос!" - он еле сдерживал свои эмоции. 
-  Ещё рано делать выводы, мой мальчик! Улыбайся, чтоб никто и подумать не смел о нашем неудовольствии.
-  Ты видел, как он на неё смотрел?! Как смотрят на лакомство сладкоежки!
   Изабель ни жива ни мертва молчала, опустив глаза. Первый приступ ревности в жизни Антонио отягчался ещё и обидой за то, как Козимо поступил с его матерью:
-  У меня есть множество причин, чтобы...
-  Прекрати немедленно, иначе сломаешь себе судьбу! - я одёрнул его и постарался убедить одеть маску довольства и послушания.
-  Никто не собирается оставлять Изабель с ним наедине! Я костьми лягу, но защищу свою дочь!
-  Прости, нет сил терпеть эту боль и унижение!
-  Сын, поверь, терпеть приходится всю жизнь. А пока нет особенных причин для расстройства. Он мог сразу же нам отказать и выслать куда подальше, но не сделал этого! Будь благодарен. Завтрашний день покажет, насколько герцог расположен нам помочь и чего потребует взамен.
   Антонио начал приходить в себя. Уйти с приёма было бы невежливо. Мы стали слишком заметны в этот вечер. Когда начались танцы, я попросил детей участвовать в них, а сам наблюдал, как Козимо не отрывал глаз от своего сына и моей дочери.  Даже говоря с подданными и решая какие-то вопросы, он всё равно следил взглядом за танцующими и смотрел именно в ту сторону, где находились наши дети. Один Бог знает, что происходило в его душе в эти минуты.
   Незаконнорожденный сын, словно сошедший с портретов молодого Козимо, и изящная, как нимфа Изабель, золотистым цветом волос выделявшаяся из всех... Что ждёт моих детей, за каждого из которых я умру, не задумываясь? Как избежала участи Адрианы Патриция, некогда представленная ко двору? Каких усилий стоило её родителям сохранить чистоту моей возлюбленной до свадьбы со мной, пока я скрывался по лесам и прятался в монастыре, избегая встречи с нею? Как причудливо переплетаются наши жизни на полотне судьбы!
   В глубине души я всё же был необычайно спокоен и полон надежды, словно Ангел коснулся меня крылом, и Патриция была рядом... Я верил, что случится чудо и тогда я смогу спокойно умереть с чувством исполненного долга, глядя на счастье наших детей. А пока они танцевали, увлечённые музыкой и обществом друг друга, улыбались, сияя взорами влюблённых глаз, подобно звёздам.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/10/10/846