Солёные новеллы11. Как Саня Бардак черешню сажал

Было у матери три сына. Первый - умный, второй - хитрый, а третий - музыкант, как  говорили хорошо знавшие их люди. Женя, Саня и Витёк, если быть совсем уж точным.

Всегда и во всех сказках речь идёт о двух крайних отпрысках. Причём старший сын подл и жаден (в русском варианте), или умопомрачительно добродетелен и благороден (в европейском). Младшенький  - либо дурак, либо как-нибудь по-другому жизнью обижен, при этом необъяснимо везуч. Последнее не зависит от географии. О середулешном история всех времён и народов до обидного немногословна. Но то История!

Мы же люди маленькие, нас не вехи в развитии человечества интересуют, а всего лишь случаи, которые можно рассказывать за стопкой, чашкой чая, или модным,  в последние двадцать лет существования известной всем цивилизации,  коктейлем для похуде(да)ния (в данном случае орфография тоже ни на что не влияет, как, в принципе, и различное содержимое коктейля).

В  нашем конкретном примере именно средний сын Санька  был настолько уникален и безудержно стремителен во всех своих проявлениях, что получил  в  точной на прозвища рыбацкой среде кличку Бардак.

Братья, в полном составе, обожали британскую рок-группу Дип Пёрпл. Но именно Саня носил волоса до плеч и чёлку до бровей, потрясая сей причёской окружающих и перед ними. На одном обожании и подражании Санькины творческие способности не заканчивались. Он имел дома (кроме жены и двух дочерей) ударную установку с полным набором барабанов, барабанчиков, тарелок и тарелочек.

И стоило только Сашеньке перебрать лишнего, как скорость его пеших перемещений по городу возрастала до мотоциклетной, громкость издаваемых им звуков достигала трёх соседних улиц, а необходимость ночного отдыха отпадала напрочь.

Единственным существом, которое выдерживало энергичные Сашины ночные бдения, оставалась эта самая ударная установка. В неё он изливал потоки нерастраченной за день энергии, выколачивая полные самовыражения барабанные дроби, заставлявшие супругу безрезультатно укорять его глазами и крутить у виска пальцем на протяжении всей ночи.


В общем, лет до 35-ти Саня был натурой увлекающейся.

Кстати, увлечь его могло не только почитание гадких внешне и не очень понятных внутри музыкантов, но и другие, более земные идеи. Правда, на не очень долгое время,  и иногда совсем не с тем результатом, которого ждали от разнообразнейших Сашиных занятий окружающие.

 Так, например, его  увлечение строительством закончилось однажды после довольно неожиданного физического эксперимента заказчика. В том смысле, что Саня Бардак с братом Витей выложили дом из ракушки и силикатного кирпича по заказу одного очень серьёзного браконьера. И всё бы было ничего, только месяца через два одну из наружных несущих стен стало выдувать, что называется, "пузом " внутрь дома. Собравшиеся на консилиум друзья уважаемого человека подумали -подумали, да и решили продиагностировать  миноискателем   качество выполненных работ.

Несведущему в строительных азах читателю следует знать, что ракушечная (внутренняя) стена отделяется от наружной (силикатной) обшивки воздушной прослойкой для тепла, и связывается арматурными прутьями для крепости и устойчивости всей конструкции.

Что там было с воздушной прослойкой - миноискатель промолчал. Но вот то, что он промолчал и по поводу железных прутьев, не пикнув ни единожды, сколько мужчины ни водили им вдоль или поперёк надувшейся от напряжения стены, привело товарища браконьера в состояние аллертности (как определили бы психологи), перешедшее при разговоре с забывчивыми строителями в неописуемый аффект.

К тому времени ещё у одного заказчика стали странным образом рушиться фронтоны. Подул юго-восток - упал юго-восточный фронтон. Подул запад - упал и западный. Два остальных держались, но гарантий не было никаких. При исследовании причин, коих предполагалось великое множество, вплоть до порчи от завидущих соседей, оказалось, что кирпич выложен на чистейшем золотистом морском песочке, не испорченном вкраплениями цемента.

После такого конфуза осуществлять строительные опыты стало немного затруднительно. Но не прошло и пары месяцев, как Саша увлёкся рыбной ловлей. Да так, что уговорил Жеку и Витька  заняться этим доходным мероприятием. Не с удочкой, не на червячка, а именно рыбалкой, способной прокормить находившихся на полном его творческом обеспечении трёх женщин.

Правда, очень быстро выяснилось, что в небольшом рыбацком катере Сане находиться небезопасно: он так энергично бегал и прыгал, раскачивая  железную посудину, что у Серёги Бороды, обучавшего братьев правильно обращаться с компАсом и часами,  однажды сдали нервы, и Саню списали на берег - сторожить, солить, чистить, разделывать и т.д.

Он и сторожил. Но, пока остальные добытчики уходили в море, Саня,  как натура деятельная до безобразия, не мог смириться с одиночеством сухопутного существования в вагончике.  Скоро все проходящие мимо личности имели честь посидеть с ним за бутылкой-второй, а для того, кто отказывался, у Сани Бардака имелся железный аргумент: «Да заходи, выпьем, я тебе рыбы дам!»


Правда, не прошло и половины месяца,а лихая рыбацкая команда потеряла одного члена: старший  Женёк, как самый умный, после второго выхода в море отказался от дальнейших экспериментов. Младший же, Витёк, оказался  на удивление способным учеником. Перенял от Серёги все тонкости  управления катером, точно находил в открытом море высыпанные три дня назад сети, и даже научился плести эти самые сети самостоятельно.

В общем, благополучно братцы рыбачествовали, извещая периодически соседей радостными криками: «Высыпались!» Это означало, что сегодня две браконьерствующие личности поставили сети на осетра.

Так распорядилась судьба, что почти по соседству проживал рыболовецкий инспектор, фамилии которого никто толком запомнить не мог, а вот кличу знали все.  Жямба, или Джямба, не трогал братьев до поры до времени. Имел он неосторожность как-то проговориться Сане, что привёз из питомника саженцы особого сорта плодородящей, словно из рога изобилия, черешни.  Сашка, не стесняясь, сразу же заручился надёжным рыбинспекторским словом облагодетельствовать соседа (то есть себя, любимого) парой таких же саженцев. Правда, слово своё держать сосед – рыбинспектор не спешил.

Однажды случилось, наконец, и Сане выйти с братом в открытое море. Отбыли по холодку, в четыре часа утра. К половине шестого нашли  сети, вытащили вместе с рыбой:  пора было орудия лова чистить от водорослей и чинить.

Назад решили не спешить. Достали тормозок, бутылку водки, и сели отпраздновать факт будущего несомненного обогащения  за счёт неиссякаемых рыбных ресурсов.

Празднование слегка затянулось. Через пару часов оба брата мирно посапывали в катере на куче мокрых «тряпок», рыба спокойно полоскалась  на кукане. Подошедший  рыбинспекторский катер в полном составе обалдел от такой вопиющей наглости, перегрузил доказательства себе на борт, кукан тоже не был обделён вниманием, а также был по всей форме составлен протокол и оставлен на самом видном месте, заботливо придавленный пустой водочной бутылкой.

Пробуждение у братьев, ясно-понятно, получилось не самым радостным.  И если Витёк готов был уже смириться с неизбежным, то праведному гневу Санька не было предела, когда узрел он на протоколе подпись своего соседа Джямбы.

- Вот козёл! - возопил Александер и изо всей силы рванул шворку.
- Саня, успокойся! – орал безрезультатно  Витёк, глядя, как стремительно, минут через тридцать Земного времени, приближаются они к рыбинспекторскому катеру.

- Джямба!  Козёл! Ты ж мне черешню должен! – орал Саня, врезаясь носом своего личного плавсредства в бок государственного  водного транспорта.

- Саня, ты совсем ё…?! – орали ему в ответ во второй раз обалдевшие сегодня инспектора, от греха подальше прыгая в воду в полной экипировке.

- Тряпки мои отдай! Сука! Черешню мне должен, а сам у меня рыбу тырит! – Саня заходил на второй круг.

Витёк повис на брате, пытаясь остудить не в меру ретивого защитника плодов трудов своих,  хоть и не очень праведных.  Саня отмахнулся от него, как от мухи.

Рыбинспекторская команда, болтаясь в спасательных жилетах, орала  в ответ что-то  грозно-невразумительное.

Саня, наконец, прекратил хаотичные движения  своего «летучего голландца» и перецепил канат с рыбой . Витёк начал веслом вылавливать плавающих в море государственных служащих, помогая тем обрести твёрдый катер под ногами.

Через два дня браться явились в рыбинспекцию.
- Ну вы, борцы за справедливость,- встретил их начальник конторы. – Сети мы вам не вернём – штраф заплатите.  Заработали на краснюке?
- Да заработали, - братья стояли, понурив дипёрпловские причёски.
- Посадить бы вас, уродов, - не зло продолжал начальник. – Короче, други мои! Чтобы я вас в море больше не видел. Я понятно объяснился?

- Понятно, Михалыч, - согласно кивали братья.

- И забудь про черешню! – вдруг хохотнул солидный мужчина.-  Считай, она пошла в счёт уплаты твоего долга за моральный ущерб. Понятно?

- А черешня здесь при чём? – вскинулся Саня.

- Ты меня слышишь плохо? Повторить?

- Не надо, Михалыч. Понятно всё, - Витёк ткнул брата в бок. – Черешни не будет.


Ещё через два дня Саня, напившись с горя,  оглушительно  выводил кулаками профессиональные барабанные дроби в соседские, двухметровой высоты,  железные ворота:
- Джямба! Выходи, козёл! Ты мне черешню должен!!!


-