Постфактум

  "...Идеология это опошленная идея. Если верить в идеальный мир Платона, то наш мир не более, чем тотальная пошлость по отношению к своей  идее. Если так, тогда возможен и обратный процесс, предлагаемый религией, когда идеологию "падшего мира" посредством веры преображают в божественную идею. Но не был ли и сам Платон идеологом? Тем Абрамовичем, гнусаво напевшим Карузо..." 
                эссе "Город яблока" Люк Яхве


  Что касается существования философии как таковой, то проблема в том, что ныне человечество переживает этап клиповой визуалистики, когда представленный только в социальном статусе индивидуум, захваченный рефлекторным любопытством лягушки к движущимся предметам, отслеживает исключительно репортажную "нарезку" пространства и времени, до этого бывшими священными категориями и образами.
  Убивая время таким нехитрым способом, он сворачивает пространство самого себя до ничто.
  Стирается граница между реальным и воображаемым. Поверхность экранной реальности стремительно увеличивается и всё больше уравнивается в правах с реальностью неэкранной. Теперь в формате сплошного экрана все, от кретина до гения, могут на равных заявить о себе. Публика вряд ли отличит одного от другого. Глупость уже не является чем-то зазорным, дело лишь в том, насколько эпатажно она подана.   
  Переключение каналов стало главным каналом восприятия. Воображаемым пультом человек по инерции пытается манипулировать и наличной действительностью. Информация, не способная удержать внимание более 10 секунд, стала просто ненужной.
  Скольжение по поверхности вещей превратилось в одну сплошную Вещь-не-в-Себе.
  Текст объёмом в 120 печатных знаков клонит современника ко сну. Что уж тут говорить о философии, требующей больших интеллектуальных усилий. Теперь мало кто сосредотачивается на внимательном прочтении философской литературы, чтобы в тишине себя сверить личный экзистенциальный план со смыслом бытия в Истории. Это кажется скучным занятием, на которое жаль тратить время и силы.
  За бурной пестротой событий просто не до того.
  "Причём здесь борщ, когда такие дела на кухне!" М.Жванецкий
  Даже для реликтовых книгочеев эпоха увесистых томов безвозвратно ушла и настало время короткой миниатюры в три-пять абзацев, которую можно прочесть от одной автобусной остановки до другой. Информационный шведский стол теперь столь обилен, что можно и подегустировать на досуге изысканными смыслами, были бы нейронные энзимы.
  Впрочем, регулярное чтение выходит из моды.
  Скоро не модным станет и умение читать.
  А, возможно, и думать.
  Говоря клиническим языком, это похоже на неврологическо-поведенческое расстройство развития, начинающееся в детском возрасте и означенное как СДВГ -- синдром дефицита внимания и гиперактивности, которое проявляется такими симптомами, как трудности концентрации внимания, гиперактивность и плохо управляемая импульсивность.  Как видно, человечество отказывается взрослеть, а значит думать и принимать самостоятельные решения.
  Оказалось, доступность информации не сделала мир умнее и не увеличила числа любопытных. Оно и понятно, когда завтрак, обед и ужин начинают и заканчивают десертом, пищеварение стремительно портится.
  "Жизнь не сахар, но в этом её и соль",-- шутят в Одессе. Труднодоступность информации, усилия по её поиску в прежние времена разжигали страсть к знанию, делали знание уделом элитной публики, которым та умело, а порой лукаво пользовалась.
  Но так ли всё радикально изменилось сейчас?
  Не думаю, что число адептов в наше время упало, а профанов возросло. Это соотношение всегда остаётся в некритических пределах. Об этом природа позаботилась.
  Дело в другом.
  Видимо, способ восприятия настолько изменился, а скорость накопления информации настолько возросла, что уже надо говорить о парадигмальном сдвиге человеческой эволюции, неком квантовом скачке в иную форму существования. Куда и зачем, пока изнутри процесса не видно. Присутствует тревога новизны, но в какие времена перемен её не было.
  Поживём увидим.
 
... Мир всегда существовал за счёт невежества большинства и осведомлённости немногих. Одни толпами блуждали в трёх соснах, не видя леса; другие, беря на себя обязанности, то суровых моисеев, то лукавых сусаниных сводили лес, то к трём соснам, то сосны к лесу. В зависимости от того, куда дует ветер истории.
  Тех же кто, паря орлом, всем ветрам навстречу, прекрасно различал лес, сосны, ведущих и ведомых, называли философами...
  В истории философия всегда, сама того не желая, выступала в роли штурмана определявшего азимут бытия человеческого, его перспективы и задачи. Историю делали не наполеоны и тамерланы, выступающие в роли марионеток Мирового Духа, которых А.Пятигорский окрестил "историческими идиотами", а гегели и канты, которые мощью своего мышления этот Дух и воплощали.
  Философия это история философии как философия истории.
  Точней не скажешь.
  Эксплицитно философия действительно "теория политики".
  То есть прикладной характер философия имеет только эпифеноменально.
  Как подметил М.Твен: “История не повторяется, она рифмуется”. Видимо, это же касается и философии в том смысле, что в ней циркулируют примерно одни и те же идеи, вырождающиеся с подачи лукавых эпигонов в разные по пафосу идеологии оккупирующие сознание исторических масс. Масс, являющихся по выражению Ортеги-и-Гассета "косной материей исторического процесса".
 "Верхи не могут, низы не хотят", -- основной исторический рефрен благословляющий очередную резню. Впрочем, философия умывает руки -- заставь дурака богу молиться. Фридрих Ницше, от понюшки из нигилистической табакерки, чихнул -- мир закашлял.
  Кровью...
  Ошибочно думать, что философия существует ради какого-то окончательного результата, некой полезной для социума рецептуры. Нет, тогда бы она тут же исчезла.
  Философ, отвечающий на вопросы "в чём смысл жизни?" или "что есть Истина?", автоматически перестаёт быть философом. Подобные риторические фигуры по ведомству проповедников и "учителей жизни".
  Философ призван пасти не народы, а собственное Бытие.
  На самом деле, всё происходит неявно.
  Главный вопрос философии не соотношение духа и материи, идеального и реального, сознания и бытия, явления и сущности, как принято думать, и даже не поиск Истины, а исключительно, что она есть сама по себе.
  "Эту книгу, пожалуй, поймет лишь тот, кто уже сам продумывал мысли, выраженные в ней, или весьма похожие", -- так анонсирует свой "Л-ф трактат" Витгенштейн. Вникающий, допустим, в Канта, открывает Канта в себе, концептуальное пространство как бы уже готово, но ещё не детализировано в нём. Это как дом, который постепенно меблируется в соответствии или вопреки функциональныму назначению комнат. История философии априори живет в мыслителе, ожидая интерпретации.
  Может поэтому, любой хоть что-то мнящий о себе философ, начинает с репрезентативной работы "Что такое философия?". Содержание и выводы как правило разные. Так и должно быть. Сколько философов, столько и философий.
  Как всякий начинающий практику психоаналитик обязан сам пройти инициацию искушения сакраментальной кушеткой, так и философ должен отрефлексировать философию как предмет посвящения (читай, освящения) личного сознания в сознание субстантивное -- в ничейность мышления.
  Серьёзный мыслитель не ищет истину, он создает предпосылки к её возникновению. То есть выстраивает онтологию возможного.
  Философия не поддаётся определению, но сама она и есть усилие к такому определению. Она по поводу себя в квантовой неопределённости.
  Философия всегда говорит о себе, даже если она представлена как философия математики, истории или естествознания. Философия как бы определяет меру себя во всех сферах человеческой деятельности, тем самым проявляя бытийный смысл или его отсутствие всему на что указывает.
  Из века в век, сколько себя помнит, философия совершала некий магический, шаманский круг вокруг Ничто, которому она пыталась придать атрибуты Бытия. Из этого бесполезного на первый взгляд мандалообразного кружения, по причине некой трансцендентной индукции, возникали в качестве побочного продукта движущие общество идеи. Философия всегда была занята исключительно собой, но в силу общезначимости объекта своего внимания, она, как генератор идей, всегда была живо востребована.
  Не знаю насколько серьёзно, но физики говорят, что в принципе толочь воду в ступе дело вовсе не бесполезное. Оказывается вода, если долго эту процедуру совершать, приобретает свойства тяжелой воды обогащённой дейтерием, широко используемого в атомной энергетике как замедлителя нейтронов в ядерных реакторах. Жаль, что пить эту воду уже нельзя...
  Безусловно, это всего лишь метафора на грани анекдота и всё же...
  На самом деле, изучая Канта или Гегеля, философом стать нельзя. Обычно философами рождаются, это особая форма жизни сознания -- сознания о сознании.
  Выбирает философия, а не философию. 
  Философ парадоксальное явление, он как бы агент из ниоткуда, взирающий на всё глазами иносущества.
  Взор его направлен из вечности во время через окно личного существования.
  "Философ может жить в разных государствах, может часто вступать в разные сообщества, но скорее как отшельник, тень, странник или приживальщик." (Ж.Делёз)
  Из-умление, почему нечто есть, когда этому всему проще было бы не быть -- главное всеохватывающее чувство мыслителя. Если инициации в это Из-умление человек не прошел, то лучше ему заняться чем-то другим, но только не философией. 
   Хотя экзистенциалисты в своё время поставили в центр своего мироощущения чувство вселенского Отчаяния. Отчаяния от того, что всё вокруг настолько абсурдно устроено, что человеку, жаждущему смысла, в этом мире места нет. Эта отчуждённость на все лады обыгрывалась особенно французскими экзистенциалистами.
   Но это отдельная тема.
   Философии научить нельзя. Она дело глубоко интимное. Мышление удел одиночек. "Философ это тот, кто мыслит сам", -- говорил М.Мамардашвили. "Мысль это всегда немного одиночество",- заметил однажды М.Хайдеггер. "Работа в философии — это в значительной мере работа над самим собой." Л.Витгенштейн
   Но это лишь в начале пути. Потом просто необходим базовый подход, поиск метода мышления -- а что думали по этому поводу до тебя? -- который неоткуда взять как из истории человеческой мысли. Велосипеды изобретать полезно, но кататься на них других не заставишь. Незаурядных мыслителей пруд пруди, но они тихо исчезают в неизвестности. Беда этих доморощенных черепано-кулибиных, в неспособности внятно структурировать свои идеи и оформить их в общепринятую терминологию.
  Корова ведь тоже мычит от всей души, но понять её никто не может.
  Как видим, вопрос во внятном изложении. Хотя и невнятица может стать языком порождающим интерпретационные химеры.
  Ребёнок ворует сигареты у отца, потом, взрослея, курит свои. Сплошь и рядом встречается искусно закамуфлированный плагиат, в добротной интерпретационной обёртке. Если уж и берёшь чужую мысль взаймы, то отдай с выгодой для себя. Можно создать текст только из чужих афоризмов, главное гениально скомпоновать и сшить тонкой нитью собственных соображений.
  Исключение составляют разве что поэты вроде Гельдерлина, Блейка или Элиота, сумевших облечь в яркие метафоры глубокие философские прозрения. Или прозаики-моралисты масштабов Толстого и Достоевского, появление которых именно в русской культуре, очевидно, было сублимацией отсутствия строгой философской традиции в России.
  Все русские мыслители, искали способ выразить философскую мысль литературным образом, облекая понятия в метафоры, поскольку не обладали системным мышлением на европейский манер -- как на допросе с пристрастием, вцепиться в субъект и замучить его вопросами до объективных признаний. В России всё делалось окольным путём, дотягиванием до уха через противоположное плечо, в синтезе мифоса и логоса.
  Остальное на уровне Козьмы Пруткова. Эпигонство Сковороды и Ломоносова не в счёт.
  "Русские космисты" и софиологи выглядят, как учителя географии церковно-приходских школ, добротно знающих свой предмет, но свято верящих, что земля плоская как блин испечённый богом ради Масленицы.
  Святоотеческое богословие с его ареопагитской дидактикой привлекать тоже смысла не имеет, хотя там и были фрагментарно ухвачены мысли почти постмодернистского звучания.
  Удушливый советский диамат породил плеяду оригинальных мыслителей, но принципиально нового в мировую философию, кроме экзистенциальных вздохов, пропущенных через идеологический противогаз, они не внесли.
  Интересны разве что Пятигорский, Мамардашвили, Щедровицкий. Они-то задышали полной грудью, но с безнадёжным опозданием от французов.
  О современных дугинянах, несущих евразийский смрад от имени Бога Московского патриархата, промолчим.

  Философия во многом стихийное занятие, поскольку является территорией свободы.
  Гераклит не глупее Декарта, Хайдеггер не проницательней Канта, Делёз не мудрее Платона.
  Они о разном в одном на всех Бытии.
  Для философии нет живых и мертвых, всё в ней здесь и сейчас -- все философы современники.
  История философии это одна сплошная бытийствующая мысль, кочующая из головы в голову.
  Поэтому мыслить значит собеседовать.
  Стоит мысли возникнуть в голове и ты уже не одинок.
  Философская мысль не устаревает, мышление не мыслится в развитии, у каждой мысли своя траектория, своя равноценная судьба, порой не нашедшая отражения в публичном сознании.
  "Я мыслил" -- алиби философа.
  Мышление, рвущееся за свои пределы, сравнимо с молитвой, литургией перед высшей трансцендентной инстанцией.
  Рефлексивное усилие метафизично.
 
  Ситуация в философии ныне патовая.
  Имя этой пато-логической ситуации -- постмодерн.
  Как кому ни жаль, но уютную картезианскую философию, с её субъект-объектной вознёй Нового времени, отравил И.Кант, похоронил Ф.Ницше, а М.Хайдеггер справил пышные поминки. И тут же грянул постмодернизм с его бесовской текстурой и имитационной гносеологией.
  Как оказалось всё это время философская мысль кружила вокруг "свято места", которое вначале занимал Бог-Вседержитель, потом "приручённый" Разум, за ним самонадеянный просвещенческий Человек, а когда и он умер смертью Бога, в центре оказалось "сияющее зияющее" -- Пустота.
  Чем её заполнить, пока никто не знает.
  Помню, среди любителей авангардной живописи существовал своеобразный миф, что если долго всматриваться в "Чёрный квадрат" К.Малевича в его центре начинает всё отчётливей и ярче проявляться точка, постепенно заполняющая всё пространство картины как ослепительное сияние.
  Красивая и многообещающая метафора.
  А в нашем случае тонкий намёк, что Пустота приглашающе подмигивает нашей неуёмной воле к представлениям.
  Опять тот же трон "свято места", ждущий очередного голого короля.
  А пока, пока... Воля к Ничто стала базовым постмодернистским трендом, в котором лично я усматриваю воплощение бердяевского тезиса о абсолютной свободе, исчезающей в Ничто.
  За что боролись на то и напоролись.
  Мысль, желая быть свободной, вырвалась за собственные пределы и угодила в бездну бессмысленного.
  Сколько это будет длиться? Неистовый Фридрих предрекал, что лет двести.
  Долго.
  Думаю, человечество минует этот транзитный этап раньше. Дело в том, что обычному, не искушенному рефлексией человеку просто необходимы координаты его существования, локализация его присутствия в мире,  хотя для посвящённого ясно,  что эти координаты  произвольны и чисто умозрительны.  Массовое неаутентичное сознание ("man") интенционально по сути, ему просто необходим объект, как тощей собаке кость. Оно панически бежит от пустоты, судорожно конструируя модели мира, которые суть мифологии -- миф реальности и реальность мифа.
  Собственно, история философии и есть конкурс на лучший миф о реальности.
  Чердак одной философской системы, то и дело, оказывался подвалом следующей.
  От Пустоты бегут все за исключением, конечно, немногих, тех кому доступно созерцание внутренней пустоты самого же сознания как Формы форм. Существование древних медитативных практик свидетельствует, что так было всегда. Воплощенные сущности стоят в кармической очереди на осознание, толпой в Абсолют не ломятся.
  Однако это тоже миф. Спасительная соломинка сознания.
  Так уж человек устроен.
 
  Природа теперь уже осмеянной реальности, покоится в тайне сознания.
  Но проблема в том, что сознанию недоступна собственная тайна, по той же причине, по которой невозможно укусить собственные зубы.
  Даже вставной челюстью метода.
  Сознание уворачивается от определений из-за отсутствия иного инструмента познания кроме себя самого.
  Любое понимание, претендуя на метаязык, выхватывает лишь часть бесконечной панорамы мира.
  Пока существует консенсусная "объективная реальность" этот замкнутый круг не разорвать. Для этого надо стать самим чистым сознанием, которое в последней глубине есть подлинная безусловная реальность.
  Как здоровый не чувствует своего здоровья, так и философ не способен приблизиться к Бытию, пока им не заболеет. Вполне хайдеггерианская мысль...
  Подобное всегда будет доступно только единицам. Собственно, заявка на звание философа уже предполагает такую претензию. Не даром у греков философ был синонимом "человека вообще".
  Человека равного богам.