две

   Столик шатался, и  рука, что я  пристраивала под подбородком, то и дело сползала со столешницы. Я смутно помню как добралась сюда. Вобще, события последних дней слились в одну непоправимо черную полосу.  Она нисколько не серела, а все мрачнела с каждым днем, наливалась глубиной черного цвета, и конца этому я не видела.
   Он снова сидел напротив, как делал это много раз. Не для того, чтобы смотреть на меня, а чтобы смотреть вокруг. Контролировать ситуацию. Я раздвоилась - первая  я хлюпала носом, пристраивала дрожащую руку под дрожащий подбородок, что- то говорила. Нелепое. Ненужное. Все, что обычно говорят женщины, которых бросают. Вторая я наблюдала. И видела, как жалок тот, кто вечно контролировал ситуацию. Помятый, обрюзгший. С бегающим взглядом. Он никак не мог посмотреть мне в глаза. Ковырял холодный гадкий блин, разогретый неопрятной официанткой в микроволновке.  То и дело прикладывался к бокалу пива. Не пьянел. Оседал. От моих слов, от моих слез, от всей этой по дурацки- киношной ситуации.
        Первая я умоляла его- не бросай меня, я умру. Не бросай меня, мне плохо. А вторая думала- «зачем тебе все это надо. Зачем? Ты посмотри на него. Он же трус! И эгоист. Он и был таким. И ты знала это. Что с тобой! Опомнись. У тебя все впереди. Без него. Вставай. Уходи. Он ведь даже не оплатил твой счет. Как обычно. Что он сделал для тебя? Не унижайся»   Первая вопила,- я не могу остаться одна. Не могу начинать все сначала. Я не могу ложиться в постель с другим мужчиной. Вот у него все родное, знакомое, любимое….  Вторая хмыкала,- «Дура, это всего лишь  обида. Это всего лишь  самолюбие. Это пройдет. Терпи.  Появится другой». Первая хрюкала в промокший платок,- нет, нет, нет.  Он мне нужен. Он. Вторая стучала себе пальцем по лбу- идиотка, сколько раз ты пыталась сбежать, оставить его, боялась, что он струсит, когда придет время выбрать. Он струсил. Смотри, как он трясется от этого страха.   Страха лишиться всего того, что срослось с ним –диваногаражноесущество.   Первая всхлипывала- не смей. Он замечательный. Это он ради семьи. Я сама виновата. Я знала. Я была должна сама. Я просто не могла. Я его люблюууууу. Вторая хохотала, - ради семьи? Ты и впрямь идиотка. Там квартира. Его квартира. Его! Он ее даже с детьми делить не хочет. Там машина, там алименты грядут. Ты же знаешь какой он жадн….. Заткнись - выла первая я. Заткнись. Он говорил, что я ему родной человек. Я. А не жена.  ХА! -Ухмылялась я вторая,- а сейчас он говорит, что есть разная любовь. И он вас , то есть нас, всех любит,но по-разному.  Смотри. Он тебе еще гарем предложит. Будешь старшей женой. Ты же старше его жены. Забыла?  Первая я истерила, -  не смей. Я виновата перед этой женщиной. Я виновата. А не она. -Ну конечно!- закидывала ногу на ногу вторая я.- Ты всегда виновата. Да он виноват. Он. Он довел до этого смешного финала. Скотина. - А я знаю. Что он скотина. Знаю,- вызывающе кивала первая, размазывая тушь по лицу.- И я люблю  эту скотину.
- Ну слава богу, чувство юмора возвращается, -вздохнула вторая устало.- Заливай- ка ты в себя оплаченный коньяк и вали отсюда. Брось ты этого козла.
- Я не смогу. Опять одна?- первая  заморгала просохшими ресницами.
-Можно подумать с ним ты не одна! Ты где была то последнее время с ним? В койке?
-Да! Он мне подходит. Я с ним… а с другими… я не могу.
- Во, дурра!- вторая налила себе в рюмку коньяку.- Это он не сможет после тебя ни с кем. Долгое время. Пусть еще найдет такую как ты. Ты забыла . что ем у полтинник скоро. Хвост сжурится и отвалится. А ты еще мальчикам нравишься.
-Каким мальчикам,- снова заревела первая.- Зачем мне эти мальчики. Я семью хочу.
- Ну, родная. Это точно не к нему. У него уже одна есть. Ты туда не вписываешься. И вообще, ты сильная баба / его слова, он ведь даже не помогал тебе никогда, только хлопал по плечу- держись./
- Нет. Он помогал… Помнишь…. Вот.. тогда- первая  пыталась припомнить хоть что нибудь..
- Ну если только в начале вашей страсти. Он же все- таки не совсем  козел. Был влюблен, стелился… Прошло.- вторая выпила коньяк. Высморкалась. – бабы, не топчите половые тряпки. Вдруг в прошлой жизни они были чьими-нибудь мужьями.
Первая молчала. Смотрела в пустой бокал
- Подруга, ты не получала от него подарков. Он не знакомил тебя с друзьями. он не отмечал с тобой праздников. Новый год ты была всегда одна. Какая любовь, детка.- Вторая вытянула длинные ноги под столом. Споткнулась о его ботинки и с наслаждением испачкала их грязными каблуками своих сапог – И я чего то не помню , чтобы ты хотела за него замуж. Сейчас приспичило. Вон мужик в углу на тебя пялится. Иди за него. Возьмет. У него на лбу написано.
Первая молчала.
Вторая плеснула из графина в пустой бокал. Выпила залпом.
- Подъем. Глаза не три. Там уже тереть нечего. Сделай дяде ручкой. Смотри как он побледнел. Полысел. Пусть идет к жене. Года через два жена наставит ему рога. Он вспомнит тебя. Позвонит, будет что то там говорить о большой любви, которая не угасла. Потом приедет. И ты увидишь, что от него остались именно рожки без ножек и без единственного его достоинства- его большого красивого послушного члена,который нынче тебя и держит. Больше ничего. Поверь мне, подруга. Я же психолог, как никак.
 Я вздохнула. По-моему коньяк сделал свое доброе дело. Разбавил черную краску.
- Надо подождать, - он, наконец, сумел посмотреть на меня.- Понимаешь. До октября. Нет лучше до ноября. Или… Ну надо. Она успокоится. Я клятву ей дал. Она не знает. Что ты старше. Это ее добьет…
А я думаю о тебе. Не могу.. все думаю.
 Я почесала кончик носа /Да пошли ты его,- вторая уже стояла в дверях забегаловки,- слушай, курить охота. Страсть./

- Может трахнемся напоследок?- я смотрела на него. Он судорожно кивнул. Потом спохватился и завертел головой в разные стороны.
- Нет. Сердце жмет что-то,- и вообще, мне пора.- он засуетился. Допил пиво. Заглотил блин. Чтобы ничего не пропало. – я скотина. Понимаешь. Я скоти…
- Я знаю,- спокойна сказала я.- Я знаю, что ты скотина. Ты столько раз предавал меня. Тебя никогда не было, когда ты был нужен. Тебя не было, когда я валялась с сотрясением. Меня сбил такая же скотина.  Только бывшая. Любит он меня так. Хороши поклонники- один любит пополам с женой разными любовями , второй  вообще всю жизнь любит, решил переехать меня, по старой памяти. Муж бывший тоже любит,половину  своей жизни, а палец о палец не ударил, чтобы сделать мою жизнь лучше. Легче. Я же сильная…. Кто это придумал. Наверное, одна из вашего стада! Да не трясись ты так. Куда денется твоя жена. От твоей зарплаты. С двумя детьми. Куда? Любит! Да тебя все любят. Я тоже люблю. Я же здесь. Унижаюсь. Прошу. Не бросай меня. мой милый. Не бросай. Слушай, у тебя сигаретки нет? Ну и зря. Вот стираю все твои телефоны. Видишь? – я ткнула ему телефон под нос. – Я потерплю. И ты уж потерпи, я еще буду трепыхаться. Ныть, Просить. Только ты не верь. Это остаточные явления. Пройдет.  Баба же как обезьяна, пока за новую лиану не уцепится, первую не отпустит. Так я отпускаю. Просто так. Иди. ….
      Я вышла на улицу. Бабье лето набирало силу. Солнце вылезло откуда то из-за туч- заспаное, негорячее. Воробьи скакали вокруг моих ног- тетенька, тетенька, дай хлебушка. Я забросила сумку на плечо. Подмигнула прохожему мужику. Ой, дядьки, идите к … женам.  И он пошел, спотыкаясь и косясь через плечо в мою сторону..  Первая порылась в карманах куртки, нашла заныканную сигаретку . Вторая прикурила и с наслаждением затянулась .  «Завтра бросаем,- хором сказали мы, - и пить и курить …. И хандрить» И зашагали к автостанции. Обе. Не оглядываясь