Слёзы

 ***

— Повырастали тут! — Николай замахнулся тяпкой, и с  яростью стал вырубать белые звёздочки нарциссов, которые много лет назад посадила мать. Цветы падали к ногам, на их лепестках алела кровь.  Затем взяв большую совковую лопату, мужчина сгрёб окровавленные  листья, комья земли и внутренности коровы, сложил всё в прицеп.
На приступки вышла заплаканная жена:
— Ты всё-таки забил её?
— Договор у меня, — буркнул в ответ Николай и, посмотрев на Катерину, спросил: — Случилось что?
— Ухожу я от тебя…
Степанов облокотился на  лопату:
— С чего вдруг?
— Злой ты, Николай, чёрствый, жалости в тебе нет, сострадания.
— Обыкновенный я – крестьянин! Мне на звёзды смотреть некогда, рассветы-закаты встречаю в поле за штурвалом комбайна. Для кого зарабатываю? Кого в театры, на моря вожу? Тебя!
— Не в радость мне поездки те, вещи, что покупаешь противно надевать.
— А те, что другие дарили, ты, значит,  с радостью носишь?
Жена не ответила, ушла в дом.  Николай продолжил сгребать остатки потрохов. Закинув последний мусор, отставил лопату, пошёл умываться к колодцу.
— Вот Степанов мои  ключи от дома, вещи забрала только те, в которых к тебе пришла. Вот кольцо обручальное – держи,  — женщина протянула на ладони украшение.
— Пойдём в дом, поговорим.
— Нет, Николай, в дом я больше не войду. Решила так.
— На что решилась, Катюша? От мужа уйти? Так ты хотя бы для суда причину придумай. Бил ли тебя, изменял, пил-наркоманил, голодом морил, работать заставлял, денег жалел?
— Ничего я говорить не буду. Ты всё равно меня не поймёшь, а рассказать тебе не сумею. Дай пройти, на автобус опоздаю.
— Если  спешишь, то я могу и на машине отвезти. Ты мне, Екатерина Андревна, скажи, почему ты ребёнка не захотела родить, всё таблетки пила.
— Боялась! Боялась, что у ребёнка жестокий отец будет!
— Зачем ты так, Катя? Я же для нас старался, зарабатывал. Вот, в комбайнёры пошёл, на всякие шабашки соглашаюсь.
— А ты уверен, что это всё для нас?
— Да что с тобой сегодня? — Николаю захотелось обнять жену, он сделал шаг навстречу, но Екатерина отшатнулась.
— Не тронь!
Окрик, как хлыстом, стеганул мужчину, он подался назад. Женщина, схватив сумку, быстро вышла в калитку.
Степанов  догнал жену на улице:
— Катя, опомнись. Мы же ладно и дружно жили. Даже не ссорились по-настоящему ни разу. И сейчас не пойму, что произошло.
Степанов взял  Катерину за руку, жена повернулась и спросила:
— Ты зачем корову к нам во двор привёл бить? Ты слышал, как она жалобно и горько мычала? Ты глаза её видел? Она слёзы лила!
Эти слёзы и Николаю всю душу вывернули. Он как раз тесак точил, а корова обречённо вздыхала и на него смотрела, из глаз слёзы текли. Но тут Катька сзади подошла, и Николаю показалось, что осуждает его за нерешительность, что призирает за слабинку…
— Катя, но ты сама говядины попросила, друзей из города ждала. Вот я и согласился. Где же в деревни свежего мяса взять, если только не оплатой за убой?
— Не о том ты, Степанов, отстань! У тебя всё не так, как у людей! Не могу я больше с тобой, уйди!
Николай остановился. Жена пошла дальше. Он смотрел на нее, не веря в серьёзность произошедшего, и всё ещё восхищаясь её внешностью.
У Кати  стройная, точёная фигура,  белые с золотым отливом волосы, длинные ноги в тонких чулочках (Катя не носила дешевых колготок, которыми пользовались деревенские женщины). Жена покупала юбки,  облегающие  бедра и мягкие шёлковые кофты,  обрисовывающие  грудь.  Степанов любил касаться и проводить рукой по нежной ткани, находить под одеждой красивое бельё. Николай возбуждался легко и от ощущений, и от воспоминаний тех неприличных фильмов, где развратные женщины всегда носили кружевное бельё, как у Катьки.
Степанов часто задумывался над тем, почему такая красавица согласилась выйти за него замуж. И всегда приходил к выводу, что это его правильно просчитанная и построенная жизнь тому причиной. Закончив техникум, получив диплом ветеринара, Николай отслужил на флоте и, вернувшись домой, отремонтировал отцовский дом, а заодно и «копейку» – раритет советского автопрома. Мать к тому времени перебралась в город, к старшему Колькиному брату. Степанов же переезжать в город не хотел. Он был уверен, что правильному мужику и в селе бедствовать не придётся. Так и вышло.  В огороде трава не росла. В загонах крякало, квохтало и хрюкала многочисленное поголовье, которое он выращивал и удачно продавал на рынке в городе. Степанов не стеснялся возить туда же и самые невзрачные яблоки, и кислую жёлтую алычу, и ненужные на селе жердики. Он понимал, что перекупщики продадут  всё это втрое дороже, но вполне оставался доволен и теми деньгами, что получал. Домой он не возвращался без покупки – всё было просчитано. У него первого в селе появились микроволновка, хлебопечка и мультиварка. А продав выращенного бычка, купил ноутбук и модем. Теперь зимними вечерами Николаю некогда было скучать. Он общался с родными, сослуживцами, знакомился, переписывался с девушками…
Катерину Степанов встретил в ночном баре. Туда плавно переместилось празднование день рожденья  закадычного друга Николая. Однокурсник жил в городе, обзавёлся ветеринарной клиникой и был в свободном поиске спутницы жизни. Николай же уверял всех, что найдёт себе королеву красоты. Степанов не считал правильным зависания в барах, но деревенским гусаком там себя не чувствовал. Катерина подошла сама, присела на колени,  в руках держала бокал с коктейлем. Николай опешил. Растерялся он не от поведения женщины, а от её  красоты. Возможно, виной было выпитое спиртное, возможно, мелькание огней, но Николаю Катерина показалась сказочной феей. Он ничуть не разочаровался и утром, разглядывая её в постели. Пожалуй, даже наоборот  – обыкновенная женщина была ближе, чем недоступные фотодивы. Катька честно заявила, что ищет «папика» – надо окончить институт,  бывший лежит с инфарктом. А с Колькой она просто развлеклась. Пока новая знакомая была в ванной, Степанов решил, что вот она, удача, вот красавица жена  и, только новая знакомая вошла в комнату,  предложил:
— Катя, выходи за меня замуж.
Катерина не рассмеялась, спросила:
— Ты вчера говорил, что в деревне живёшь? И как ты меня там представляешь?
—  Условия у меня, как в городской квартире, я даже кабинку душевую поставил. Газ, вода, туалет в доме. Работать я буду, ты – учись.
Катя закурила, вышла на балкон. Она стояла в коротенькой ночнушке, ветер трепал её волосы и Никалаю она казалась самой желанной на свете.
— Свадьбы не будет. Распишемся и уедем в Венецию. Ты Венецию потянешь? — с усмешкой проговорила Катерина.
Обрадованный Николай даже не смог представить, где находится город каналов, а возможно спутал с Винницей. Однако отступать было поздно. Впервые он снял деньги с накопленного счёта.
 Обручальное кольцо и поездка Катьке понравились. И что скрывать – Николаю тоже. Катаясь в гондоле, он обнимал довольную Катьку и был безмерно счастлив.
Идиллия продолжалась до весны, когда Степанов понял, что молодняк птицы, поросёнка и бычка он взять не сможет. Не хотел, чтобы Катерину гвалт будил по утрам. А вот деньги зарабатывать надо и, подумав, он подался на полевые работы. Теперь Николай сутками пропадал  то на посевной, то на уборочной. Степанову казалось, что Катерина скучала, и он сам настоял на её встречах с друзьями в городе. Николай обычно звонил жене, когда возвращался с полей, и Катерина зачастую встречала его дома. А если и случалось ей задержаться, и даже заночевать в городе, то скандалов  не устраивал, боялся потерять Катьку…

 ***

Иногда к Степанову приезжал друг. В те редкие дни Николай позволял себе посидеть за бутылкой, поговорить о жизни. Катька не любила гостя и уезжала в город. Но так даже  лучше. Можно было спорить до хрипоты, бегать в магазинчик за новой бутылкой, орать песни, и бороться на траве возле дома.
Друг не понимал отношений супругов и, стуча кулаком по столу, спрашивал:
— Вот скажи, Николай, она что, с другими мужиками не встречается? Я же с ней в баре не раз сталкивался.
— У неё знакомых много. Да, и потом, если я ей в город ездить не позволю, уйдёт.
— Да, она и так тебя кинет, как только институт закончит.
— Она останется – я так хочу!
— Как же! Ей драгоценности, шубы, шмотки дорогие нужны.
— Значит куплю!
— Дурак, ты Колька. Но… влюбленный дурак.
— Точно, давай за это и выпьем...
Как ни странно, но Степанов не забывал пьяных разговоров. Спустя несколько дней вёз жену в город и покупал что-нибудь из перечисленного другом.  Катерина противилась, возмущалась, Николай настаивал и приобретал: шубу, кольца, цепочки и даже массажную ванночку для ног. Дома Катька, обзывала Степанова идиотом и не пускала в спальню. Только однажды сгоряча бросила: « Я наши отношения по-другому представляла! Мне такие подарки как кость в горле». Но после встречи с друзьями отходила, и жизнь текла дальше.
Николаю, при всех его больших тратах, как-то удавалась сводить концы с концами. Супруги посещали городской театр, особенно когда на гастроли приезжали столичные артисты, побывали в  Греции и Испании. Степанов сравнивал свою жизнь с той, которая была у него до встречи с Катькой и, понимал, что сильно изменился. Себя он представлял  «крутым перцем» и «понимающим пацаном», избегал любого проявления  слабости и больше не произносил ласковых слов. Однажды Катька спросила: «Ты меня всё ещё любишь?»  И он ответил фразой из фильма: «Ну,  я же на тебе женился» и не понял, почему жена расплакалась…

 ***

Разгружая мусор и кишки  в балку, Николай морщился, сплёвывал, а потом бросил лопату на землю, обошёл автомобиль и сел, опершись о переднее колесо. « Нет, она что, сучка, думает мне приятно в дерьме возиться? Мне нравиться в крови руки пачкать? Живодёр я? — Мужчина стукнул затылком о крыло машины. — Что ж замуж согласилась, коза, за потрошителя!»  Николай стукнулся ещё раз, а потом ещё и ещё, пока в глазах не защипало от слёз. Так и сидел он на земле возле машины, в прицепе которого источали зловоние внутренности, всхлипывая и размазывая грязные скупые  слёзы по щекам.
Вернувшись домой, искупавшись в душе, надев новые джинсы и толстовку Николай пошёл в магазинчик неподалёку. Купив бутылку «Перцовки» и батон «Докторской», он вернулся  домой и в одиночку выпил водку на кухне, то злясь на  Катьку, то виня себя за тупость и непонимание женской натуры.
Утром, с похмелья, трещала голова, во рту сохло, и вопреки своему правилу «не поправлять здоровье» с утреца, Николай купил в том же в ларьке холодного «Клинского». Пиво ему не понравилось. Не допив бутылку, он швырнул её в куст соседской сирени. Оттуда, громко мяукнув, выскочил котёнок. Увидев мужчину,  фыркнул, выгнул спинку и, пятясь, подался назад. Но спрятаться не смог, припал на задние лапы и жалобно пискнул. « Во ё-моё, дитя покалечил», — расстроился Николай. То ли похмелье на него так действовало, то ли в душе получился надлом после вчерашних рассуждений, но впервые в жизни Степанову стало по-настоящему  жаль животинку: «Кис-кис-кис», — позвал мужчина рыжего котёнка.
— Ты, чего там бормочешь, Николай? — опираясь на штакетник, окликнула его соседка.
— Да вот котёнок тут… — тихо  ответил мужчина.
— Так то ж моя Катька  принесла. Ноне аж шесть штук, стерва, окотила. И что зараза такая вытворила, на сеновале у Прилипы спряталась. Вчера вот только и привела весь свой выводок. Что делать теперь, ума не приложу. Топить поздно, а куда деть их всех не знаю. Не ферму же кошачью разводить, — женщина тяжело вздохнула.
Николай вздрогнул, когда услышал имя жены. Ноги как-то обмякли, он подошёл и буквально свалился на лавку. Только спустя мгновенье  понял, что Катька кличка кошки.
— Я заберу рыжего, а?
— А может всех заберёшь? — соседка просительно посмотрела на Николая. — Мой дед говорит надо их лопатой по темечку, а сам не может. И я не смогу…
Николай горько усмехнулся – видать крепко у сельчан засела мысль о нём, как о душегубе. Обида защипала в груди, и чтобы не пустить слезу, громко, даже грубо, ответил:
— Ящик какой есть? Складывай всех!
—  Найду, найду ящик. Ты только здесь побудь, я мигом их соберу.
Минут через десять  она вынесла коробку, перевязанную бечёвкой, а из глубокого кармана передника, достала бутылку «Пшеничной»:
— Вот они  гадёныши, и лекарство для снятия стресса возьми, милок.
Николай, ничего не ответив, забрал ящик. Подумав чуток  бутылку тоже и, так же молча, пошёл к себе.
Дома, закрыв плотно входную дверь, он наклонился и вытряс котят из коробка на пол. Испуганные они озирались по сторонам, принюхивались, жались друг к другу. Рыжий лежал на спине, не в силах перевернуться и встать, жалобно попискивал. Присев на низкий табурет, Николай смотрел на пушистые комочки. Пальцем перевернул рыжего. Котёнок затих, а потом начал снова мяучить.
« О, ё-моё»,  — вздохнул Николай и взял рыжего на руки, прощупал косточки и понял, что на задних лапках перелом. « И что вот теперь делать?» — задал Николай себе вопрос. Придушить, прервать  хрупкие жизни  – раньше для Степанова это казалось привычным делом. В памяти отчётливо всплыли визг свиней и вонь козлов, которых он резал. Оглушившие запахи  и звуки были настолько резкими, что Николай вздрогнул и чуть не выронил Рыжулю из рук.
В холодильнике оказались недопитая банка молока и две заветренные сосиски. Наполнив блюдце, поломав сосиски, он подсунул их котятам, а затем занялся рыжим. Ему не составило труда сделать и наложить шины «пострадавшему». Поразмыслив, Николай спутал бинтом все лапы, чтобы рыжий не двигался, хотя бы какое-то время и стал листать давно забытые им книги по ветеринарии. Затем полез на антресоли и достал чемоданчик с синим крестом, порылся в нём, вынул нужные  предметы. Из кладовки принёс дрель, на белую простынь сложил всё, добавил вату, бинты и откупорил бутылку водки, данную соседкой, хлебнул немного для смелости.
Робкий стук в дверь, отвлёк мужчину:
— Кого принесло?
— Это я, дядя Коля, Артём, — послышался  голос шестилетнего проныры, сына медсестры.
— Чего надо? — намеренно  грозно прорычал Николай, желая напугать мальца, чтобы тот побыстрей ушёл. Но мальчёнка заныл:
— Дядь Коль, там бабка Дуся сказала, что вы кисак забрали убивать, так оставьте чёрненького, по-жа-а-а-луй-ста. Мне мамка раз-ре-ши-и-и-ла.
Николай понял, что Тёмка сможет долго голосить под дверью и решил отдать котенка. Приоткрыл дверь, выглянул и, не успел сказать слово, как мальчишка, нагнувшись, проскользнул в комнату под рукой у Николая.
— Ничего себе! — ошарашено смотрел Артём на инструменты, разложенные на столе: дрель, скальпель, штифты, шприцы. Потом испуганно посмотрел на Степанова  и попятился к двери: — Вы их мучить будете?
Николай растерялся, смотрел на мальчугана, моргал глазами и не знал что сказать. Ощущение было как в детстве, когда его застали в чужом саду. Так же, заикаясь, он пролепетал:
— Нет, у рыжего нога сломана, операцию делать буду.
— Точно? — Тёма, почувствовав нерешительность взрослого дядьки, ведущего себя странно, перешёл в наступление. — Тогда я здесь останусь! Присмотрю за тобой!
Николай поморщился:
— Здесь же кровь будет. Да и посторонним присутствовать при операции нельзя. Подождешь на улице. — Он взял Тёмку за ворот рубахи и вынес за дверь. Вымыл руки, надел перчатки, обработал всё водкой, ножницами выстриг шерсть, уколол обезболивающие  и взялся за скальпель.  Сделав надрез, Николай обнажил кость. На вид перелом выглядел  словно фотография в книжке – эпифизарный. Степанов даже вспомнил текст из учебника: «Такие переломы встречаются  у растущих молодых кошек и котят по концам крупных костей, из-за незрелых малокальцинированных клеток, которые формируют мягкую губчатую область кости. Наиболее подвержены таким переломам дистальный конец тела бедренной кости и плечевая кость».  Николай отхлебнул ещё немного водки. С помощью дрели и длинного металлического штифта проделал отверстия в костях, предварительно соединив два обломка.
— Дядь Коль, а откуда у тебя железка такая? — услышал мужчина вопрос и вздрогнул от неожиданности.
— Это ты мне скажи, как снова в комнате оказался?
— У тебя в спальне окно открыто. Так откуда?
— Я, Тёмка, раньше ветеринаром работал – доктором животных.
— Это, наверное, давно было?
 Николай вздохнул:
—  Нет, малыш, всего-то чуть больше двух лет назад.
— А что на таких докторов тоже учат?
— А как же.
— А что ж ты тогда коров убиваешь, раз доктор?
Мужчина промолчал, накладывая шов, а потом тугую повязку.
— Ты потом опять резать будешь, чтобы железку вытащить? — задал вопрос неугомонный Тёмка.
— Нет. Штифт останется в кошачьей лапе на всю жизнь, — ответил Николай, перенёс котёнка на диван, положил  на спину, подпер с боку сбоку подушечкой.
— Ему больно? — вновь задал вопрос мальчишка
— Сейчас нет, я ему укол сделал.
— А если бы не сделал?
— Мог бы умереть от боли.
— Значит ты его пожалел?
— Выходит так.
— А бабка Дуся говорила, что ты душегуб. Тебе убить – раз плюнуть!
— Ты, Тёмка, не верь. Убить скотину тяжело, — и складывая инструменты в чемоданчик, повторил, — тяжело. Пойдем, посидим на порожке.
— Пойдём, — по-взрослому ответил  мальчик.
Николай присел на порог, посадил Артёма на колени и сказал:
—  Помнишь,  председатель свадьбу играл, Ирку замуж выдавал весной?
—  Ага, помню, дядь Коль, они ещё салют устроили.
— Так вот пригласили меня бычка зарезать. Я в сарай зашёл, веревку на шею накинул, хотел вывести телка.  Он на меня взглянул и, вдруг, упал. Мы с председателем поднимать. А у него передние ноги от страха отказали. Почуял, значит, что я его убивать пришёл. Пришлось волоком из сарая тащить. Я потом три ночи не спал, вспоминал тоску в его глазах. А Катька моя отбивные с кровью пожарила из него. Так я есть не стал, пошел к старику Косиму, взял в долг самогонки и напился.
— Это когда ты в фуфайке купаться в озеро полез, а тётя Катя  кричала, что ты дурак?
— Да, Тёмка, тогда. Мы с ней в Испании до этого были, она там эти проклятые бифштексы и научилась готовить.
— А моя мамка мясо без крови готовит, но я его всё равно не люблю. Ну, если котлеты только. Бабуля говорит, что тётя Катя совсем заездила тебя: то за границу, то в эти тетраты.
— В театры, Тёмка, в театры. Там спектакли показывают, поют, тётеньки на пальчиках танцуют.
— Дядь Коль, а тётя Катя насовсем уехала?
Николай вздохнул, ладонью обтёр лицо:
— Возможно, Тёма, что и насовсем. Наверное, я как был деревня, так деревней и остался. Ну, да ладно. Идем, взглянём на больного что ли?
— Идём!
Котёнок спал. Остальные играли: кусали друг друга, наскакивали, катались клубочком.
— Ты их себе оставишь?
— Нет. Завтра в город отвезу, у меня друг в больнице для животных работает, там магазинчик есть, где зверятами торгуют.
— Зверятами?
— Ага. Кроликами, шиншиллами, хорьками, попугаями...
— И котятами! — утвердительно кивнул головой мальчик.
— Нет. Котят только редких пород покупают и продают. А таких, деревенских в добрые руки бесплатно отдают. Ну, ты беги, а то мамка  с работы придёт, искать будет.
— Ладно, пошёл я, дядь Коль,  — мальчик направился к двери, по пути  поймал чёрного котёнка  и сказал, — а ты вовсе и не злодей. Правильно моя мамка говорит!
Тёмка ушёл, а Николай присел на диван и пощупал нос Рыжули.  От прикосновения котёнок проснулся и жалобно мяукнул. Степанов открыл чистый шприц, иголку выбросил, набрал молока и стал поить больного. Тот есть не желал, но терпение Николая оказалось безгранично. Что-то пролилось, а что-то  всё-таки попало и в желудок котёнка…

 ***

Степанов созвонился с другом вечером и,  утром чуть рассвело, отправился в город. Однокурсник встретил как обычно, тепло. Посмотрел «больного», похвалил за операцию, поругал за «привезенные» хлопоты.
— Ты пойми, для меня очень важно, чтобы котята хозяев нашли…
— Что у тебя стряслось? Рассказывай! — друг почувствовал, что у Николая беда.
— Катерина ушла…
— Я как в воду глядел. Небось половину дома вывезла?
— В том-то и дело, что ничего не взяла. Даже обручальное кольцо оставила.
— Как так?
— А вот так! Что-то я недопонял в нашей с ней жизни. Поеду, поговорю…
Катерины в квартире не оказалась. Бабки возле  подъезда сказали, что у матери она. Адрес подсказали. Николай опешил, оказывается, у него есть тёща!
Домик, куда приехал Степанов, стоял на окраине города, выглядел невзрачно, но тоски не нагонял. Наоборот всё выглядело живописно: в саду цвели деревья, на клумбах пестрели весенние цветы. Набравшись смелости, Николай постучал. Дверь открыла женщина. Степанов взглянул на неё и отшатнулся. Глубокий, багровый шрам пересекал всё лицо.
— Кого? — грубо спросили Николая.
— Катерину.
— Катька, стерва, договорились, чтобы ты в дом мужиков не водила! Вон стоит кобель! Чего припёрся?
Степнов не нашелся, что ответить. Николая спасло появление жены.  Катерина отодвинула грубиянку и вышла на порог:
— Идём в машине поговорим.
Николай подчинился и уже сидя за рулём спросил:
— Это кто был?
— Сестра моя.
— Видок у неё…
— Да, выглядит она неважно. Бывший муж по пьянке ножом порезал всю. Хорошо, что сынишка успел на помощь позвать. Спасли, но шрамы остались. Ты зря приехал, Николай. Я на развод подала.
— Катя, да объясни мне, наконец, что произошло.
— Ты, Николай, свою жизнь всю продумал и мне там вроде место нашлось. Только в мыслях твоих была не я, настоящая Катька, а придуманная тобой Катька-проститутка, алчная, ненасытная хищница. Оно и правда, приходилось мне по-разному деньги добывать. Мама уже пятый год лежит – инсульт разбил. Денег много уходит на лечение, на памперсы, на докторов. Сестре пластическая операция нужна, депрессия у неё, хорошо, что за мамой сил хватает ухаживать. Не работает, конечно, да и куда с таким лицом?  И институт бросать мне не хотелось, чем раньше закончу, тем быстрее деньги зарабатывать начну.
— Как же так, Катя, я о твоей семье ничего не знал?
— Ты, многого Коля, не знал. Или не хотел знать. Я несколько раз хотела рассказать тебе, зачем мне деньги, а ты говорил, чтобы я брала и не отчитывалась.  «Бери сколько надо – я душа парень», а выслушать о моём горе не захотел, рукой рот прикрыл.
Степанов помнил тот день, тогда он показался себе щедрым и правильным мужиком. Было это перед поездкой в Венецию, когда в душе он любовался сам собой.
— А почему ты потом не сказала?
— А потом ты и вовсе слышать ничего не хотел, меня продажной считал – украшения, шубу, вещи дорогие покупал. А мне совсем другого хотелось – плеча дружеского, опору в жизни. Я может за тебя замуж согласилась выйти, чтобы забыть чужие постели. Только ты не позволил, Николай. Часто, слишком часто напоминал мне обо всём.
— Но мне, казалось, что я правильно поступаю – подарки все женщины любят.
— Казалось… А может и нет, не казалось, по злобе своей поступал! Ты же в душе черствый, бессердечный. Тебе хоть жену унизить, хоть корову убить – все едино!
— Далась тебе эта корова!
— Я когда её слёзы увидела, себя на её месте представила. И поняла, что ты любого не пожалеешь, коли тебе выгодно будет… Потому и ушла. Я навсегда ушла, Николай. Пойми это.
— Катя, но как же ты? Диплом скоро…
— А это уже не твоя печаль. Иди с Богом и не возвращайся больше…

 ***

Всю дорогу домой Степанов спорил сам с собой. Получалось, что  прав он, и не прав. То всё в его жизни продумано, то ничего он в ней не понимает. Только дома вспомнил про рыжего котёнка, когда Артёмку увидел. Мальчишка сидел на лавке, возле дома Николая.
— Ну, что, отдал котят в магазин? — спросил Тёмка. Николай кивнул в ответ.
— А что так долго?
— Да вот, разговаривал,  — вздохнул Николай и присел рядом. Мальчишка догадался.
— Не уговорил вернуться?
— Нет. Обидел я её.
— Это ты зря.
— Зря.
— Но ничего, другой раз не ошибёшься!
Николай улыбнулся, ласково потрепал Тёмкины волосы, но промолчал.
— Ты вот что, ты подумай, может тебе моя мамка подойдёт, —проговорил мальчик, пожал руку на прощание и пошёл домой.
Николай смотрел вслед Тёмке и раздумывал над тем, насколько удивительна  жизнь, если сватать его решил шестилетний пацан.
Из радио, работающего в автомобиле, донеслось: «… время убивать и время врачевать; время разрушать и время строить…»
« Э-эх, разрушил я семью, обидел женщину, дурак. Так обидел, что нет возврата к прошлому. А может вновь попробовать стоит? Или нет? Мать говорит,  разбитую чашку склеишь, а трещину видать  будет. Может права? Но Катька! Как без неё? Может бросить дом, работу ко всем чертям, переехать в город, устроится в ветклинику и убедить Катерину вернуться…
А может заново жить начать? С чистого листа. Познакомиться с мамкой Тёмы поближе. А что? Была  – не была!» — и, улыбаясь своим мыслям, Степанов пошёл загонять машину в гараж.


Рецензии
Ильти! Я, конечно, не велик авторитет на "Прозе", но позволю себе высказать мнение по поводу "Слёз". Я не касаюсь мастерства написания рассказа, потому что мне далеко до планки, занимаемой Вами в этой части на "Прозе". Выскажу своё мнение по поводу героев этого произведения. Мне очень не симпатичны оба главных действующих лица и , кстати, Катерина даже в большей степени. При случайном знакомстве с нетрезвым мужчиной в ночном клубе она сразу заявляет, что ищет "папика", который бы содержал её до окончания института. Она ищет, кто бы её взял на содержание, что во все времена было стыдным для женщины. Это та же проституция. И отвратительно, что сейчас в обществе быть "содержанкой" не стыдно. Более того, в эту первую ночь знакомства она сразу ложится в постель к чужому человеку. Кстати, а если бы у него было венерическое заболевание? Он же не показывал своей красавице медицинскую справку, впрочем, как и сам не остерёгся, вступая в половую связь с женщиной сомнительного статуса. Правда, ей эта справка была "до лампочки", говоря доходчивым языком. И с чего это вдруг Николай тут же зовёт Катерину замуж и у него не возникает чувства брезгливости к такой неразборчивой женщине. И это условие потенциальной "невесты" относительно поездки в Венецию. И вопрос: "А ты потянешь поездку?". Да, сцена с коровой показывает Николая не с лучшей стороны. Но опять же, все деньги идут жене, которая вдруг пробудилась от очарования своим мужем. И внезапное просветление, наступившее у Николая от контакта с котятами, - извините, но выглядит притянутым за уши. Ильти! Я не хотел обидеть Вас, но моё отношение к рассказу отрицательное. Не обижайтесь.

Стас Литвинов   14.07.2015 14:30     Заявить о нарушении
Стас, спасибо Вам за прочтение и отклик. Обид нет, тем более, что рассказ и не может вызвать положительные, приятные эмоции. В нем есть главный недостаток - отсутствие положительного героя. Это ошибка автора. И Вы не первый, кто пишет о том, что рассказ не понравился как раз из-за отрицательных героев.
Предлагаю почитать что-нибудь другое: "Сколот", "20 часов", "Двое", "Раритет", "И легенды умирают".
Буду рада Вашиму отклику
С уважением

Ильти   15.07.2015 00:00   Заявить о нарушении
Ильти! Спасибо, что правильно восприняли моюмысль по поводу "Слёз". Обязятельно прочту, рекомендуемое.

Стас Литвинов   15.07.2015 10:18   Заявить о нарушении
На это произведение написано 8 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.