На полпути к счастью. 6. Семейные радости...

                ГЛАВА 6.
                СЕМЕЙНЫЕ РАДОСТИ.

      Майкл Майер водил ребятню долго, аки Моисей своих соплеменников по пустыне, как со смехом потом говорили взрослые.

      Уставших, с головы до ног в снегу, завёл под навес местного кафе, где им устроили настоящий взрослый ланч на воздухе!

      Прохожие, заметив оживление и толчею, подумав, что там какая-то акция, вваливались радостно и тоже заказывали блюда, напитки, музыку, передавая монетки для музыкального старинного аппарата и называя номер любимой композиции.

      Не успел Эл-голландец и оглянуться – яблоку негде было упасть в его маленькой пригородной забегаловке! Срочно вызвал пару помощников и развернул на площадке ещё несколько зонтиков со столами и стульями – фестиваль зимы поистине получился!

      – Эээ… Майкл, ты мне не можешь объяснить, что сегодня в районе за праздник?

      Краснея белокожим лицом с белёсыми бесцветными ресницами и бровями, хозяин стеснялся такого наплыва молодёжи и детей, больше привыкший к пожилым завсегдатаям-выпивохам, любителям дешёвого пива и дрянных сосисок.

      – Я что-то пропустил?

      – Как, Эвальд, ты не знаешь?!

      Майер наигранно возмущённо поставил руки в бока, а ребятня хохотала, тут же окружив дядю.

      – Это – самый великий день не только на нашей улице, в нашем районе, но и во всём городе! Эээ, да что там – в Канаде! В обеих Америках, чёрт побери!

      Окинул с высоты скромного роста надменным агатовым взглядом притихших клиентов заштатной кафешки. Осмелев и обнаглев, влез ногами на пластиковый стул, оглядывая еврейскими непроницаемыми глазами всех, с высоты своего нового положения и роста.

      – Вчера приехал наш сын, зять, друг и просто великолепный человек – Стас Вайт! Он жених мисс Вайт! Они однофамильцы – сообщаю сразу, чтобы не возникало лишних вопросов!

      Молодые посетители загудели, зашептались, заулыбались.

      – Как только госпожа Лана почувствует себя лучше – быть Свадьбе Века!

      Люди зааплодировали, закричали, стали пожимать Майку руки, дети с радостью подавали всем свои ладошки – было смешно и весело.

      – Во-вторых: он не простой человек, а волшебник! Правду я говорю, дети?

      Детки так закричали, что народ оглох.

      – Он привёз нам долгожданный снег! – оратор по-театральному величественно простирал руку в сторону сугробов. – Убедитесь сами – лежит, и его кучи! Поэтому сегодня у нас двойной праздник: праздник Зимы и Стаса! Виват! Гуляем, народ!


      Через час, расплатившись за маленьких обжор, вывел выводок на улицу и повёл домой.

      – Маленькие леди и сэры…

      Нервно оглядывал мелкое войско, быстро пересчитав головы, убеждаясь, что все в наличии.

      – …готовы поработать лопатами? – увидев погрустневшие личики, продолжил: – Иначе я не смогу вас покатать по району на своей новой машине. Только что из салона! Блестящая и комфортная! Есть желающие?

      Коротко подумав, все согласились!

      – Ну, за работу?

      Спустя полчаса, вся улица была за работой: откапывались, отрясали с навесов и крыш тонны снега, наваливали на газоны и лужайки, сразу формируя горки и замки.

      Самые умелые тут же помогали их раскрасить и обжить изнутри: ставили столики и скамеечки, где умаявшиеся малыши отдыхали, посматривая на работающих родичей, попивая сладкий горячий шоколад и растворимый какао из термосов.

      На проезжей части работала муниципальная техника, освобождала проезды, переулки. К обеду основная часть снега была убрана, ловко запрятана, увезена, если не нашлось весомого применения.

      Облегчённо вздохнули, косясь на хмурое небо:

      – Неужели и завтра навалит?..

      Детей вскоре покормили и уложили на дневной сон.

      Перекусив, взрослые свободно пили кофе, шутили, смеялись. Договорились вечером собраться в особняке Вайтов для знакомства со Стасом, чтобы ввести его, таким образом, и в семью, и в дружеский круг, и в общество района.

      Заказав в ресторане «полный боекомплект», на подготовку больше не отвлекались: приедет фирма и накроет столы в гостиной и столовой – площадь позволяет их соединить; они же будут обслуживать гостей.


      Отпустив друзей до вечера, Соня и Стас позвонили в клинику Сержу и договорились о посещении Ланы: пусть подготовит девочку. Она знает, что парень прибыл, но всё-таки это их первая встреча здесь, в Торонто – не знаешь, как поведёт себя?

      Софи села за руль семейного авто, тепло улыбнувшись Стасику.

      – Ну, сын-зять-друг-товарищ и брат, готов? – дождалась, пока сел на переднее сиденье и пристегнулся, нервно вздохнула. – Сама больше вас волнуюсь. Лана – бомба замедленного действия. Никогда не вычислишь ни времени взрыва, ни его мощности, – напряжённо хохотнула, взяла себя в руки. – Ты как?

      – Спокоен. Соскучился невероятно! Больше семи недель не виделись, – старался быть здравомыслящим.

      Не задумывался, не пускал волнение в сердце, успокаивал себя: «Теперь уже рядом. Совсем».

      – Надеюсь, не сорвётся. Я постараюсь её удержать.


      Подъезжая к клинике, поняли, что вся компания здесь!

      – Чего вы все приехали-то? – Софи ворчала и сопела. – Только нервируете парня ещё больше.

      – Нет, мы ему хотим помочь!

      Николь Эме смеялась, стараясь не сотрясать огромный живот: рожать со дня на день.

      – Мы встанем под её окном и станем звать, пусть на нас смотрит. Стас, тем временем, пройдёт незамеченным и войдёт в палату. Когда она отвернётся от окна, мы поймём, что он уже там.

      Крепко обняла парня, окинула оценивающим и одобрительным взглядом.

      – Красавец! Лана счастливица. Стоило ждать.

      К ней подошла Кэрис, кивнула гостю, тепло улыбнулась, обняла и увела подругу в сторону.

      – До вечера, парень! Надеюсь, этот мальчик не поросится сегодня на божий свет? – попрощавшись со Стасом, опустила взгляд на живот Кэри. – Как сама?

      Кэрис покраснела, кокетливо взглянула на мужа Майкла и прикусила губку.

      – Понятно, растём! Ладно, пошли к окну Ланы.


      Света читала роман. Русская классика. Что-то последнее время стала сентиментальна, вот и потянуло на родное, душещипательное: Тургенев, Чехов, Достоевский.

      Шум под окнами оторвал от чтения: «Зовут!»

      Осторожно сползла с кровати, посмотрела под ноги, нет ли кошки.

      «Серж принёс недавно, чтобы я не скучала в одиночестве. Теперь спит у меня на животе! Потопчется старательно, покрутится, ложится. Сначала в клубочек свернётся, потом растягивается, свисая с живота. Лишь набравшись только ей понятной энергии, сползает на ноги. Нет, не видно».

      – Сноу, ты где? Наступлю.

      Кошка выползла из-под кровати, грациозно потянулась и мягко запрыгнула на подоконник, удивлённо стала таращиться в окно.

      – Кто там так кричит? – подошла, облокотилась на стерильную поверхность, присмотрелась. – Старая компания!

      Помахала рукой, улыбаясь, читая забавные надписи на белоснежном покрывале снега.

      – Чего все припёрлись? День рождения чей-то? Или Николь уже привезли? – присмотрелась. – Нет, лепит снежки и складывает в горку. Я забыла что-то важное? Кто из них родился в феврале? Не помню, хоть ты тресни! Как неловко! А, Сноу, не подскажешь, кто новорожденный сегодня?..

      – Я.

      Тихий и взволнованный голос заставил её нервно дёрнуться, резко оторваться от подоконника, обернуться. Мгновенно побледнела, с надрывом выдохнула:

      – Стааас!

      Тут же рухнула мешком на пол.

      Кинулся птицей, еле успел подхватить. Осторожно отнёс на кровать, накрыл одеялом, прилёг рядом. Держа за плечики, нежно целовал вздувшиеся загоревшиеся виски, отвлекаясь от слёз.

      «Всегда была впечатлительна и скора на эмоции: бух, и уже в обмороке. Любимая. Как я скучал и, честно говоря, не надеялся тебя когда-нибудь увидеть! До последней минуты, даже летя над океаном, боялся, что из-за меня взорвут самолёт. Только в машине Майка стал приходить в себя, на твёрдой земле, канадской уже. Лишь тогда. Теперь не страшно: я держу тебя в руках, Светочка. Отныне ничего не страшно».

      Дёрнулась, застонала, прижалась, вцепилась.

      – Тссс, тихо, единственная, – прижал её руки к одеялу. – Не истери. Ради малыша. Держись, Белка моя. Теперь я рядом. У них всё получилось. Получилось…

      Слёзы перехватили горло, едва сдержал атаку. Стал глубоко дышать, гладя её плечи дрожащими пальцами.

      Уткнулась в грудь и плакала едва слышно.

      Порадовался: «Сдержалась, не закричала, не стала драться и кусаться. Повзрослела».

      – Спасибо, что спасла меня, Ромашка! – целовал руки, вспоминая суставчики, кожу, рисунок, мягкость. – Как долго были в разлуке, родная. Семь лет! Встречи урывками… Они больше ранили, чем радовали, рвали в клочья душу. Ещё не верю, что всё позади…

      Не сдержался, расплакался.

      Опомнилась, подняла конопатое заплаканное личико, стала целовать, вытирая солёные капли дрожащими пальчиками, тихо беззлобно ворчать.

      – Прости… Всем поклялся, что постараюсь тебя удержать от слёз, а «спалился» сам…

      Обнял крепко, со стоном, с всхлипом, почти с криком: нервы сдали окончательно.

      – Тыыы!

      Долго не могли разжать рук, разорвать сладкие путы вокруг сердец и душ, разнять жадных губ, истосковавшихся и ненасытных, оторвать горящих тел, что тянулись навстречу друг другу каждой клеточкой, каждым волоском, каждой порой.


      – Нет-нет-нет…

      Деликатный стук в дверь заставил очнуться, разорвать объятия и бурно покраснеть обоих.

      – Не сейчас, не сегодня и даже не через месяц. Простите!

      Молодая врач-гинеколог тихо вошла в палату. Протянула руку смущённому Стасу.

      – Бетти Смоллетт. Буду наблюдать за Вашей невестой, мистер Вайт, всю беременность. Не волнуйтесь, у меня достаточно опыта по сложным случаям – мой профиль. Серж пригласил сразу же, как только госпожа Лана поступила в клинику. Переманил тишиной, новым оборудованием и… красивыми мужчинами! – рассмеялась вместе с молодыми. – Не обманул!

      Озорно закусила губку, метнув кокетливый взгляд на вошедшего только что Юри, практиканта-корейца.

      – Как показатели, коллега?

      – Всё в норме, – мягкий акцент ещё чувствовался в говоре, но уже только украшал его речь. – Мы боялись, что они будут много хуже, – почтительно поклонился пунцовой Свете. – Поздравляю Вас с приездом жениха, госпожа Лана! – поцеловал тонкую ручку пациентке, протянул свою в приветствии Стасу. – Юри Чанг, практика в третьей клинике. Десять лет в профессии.

      За разговорами отвлеклись от волнующей сцены, неполезной для больной.

      Первое посещение ограничили часом.

      – Мне намекнули: пора уходить, – ласково целовал и целовал счастливое личико. – Шепнули, если три недели не будет ухудшения, можно и домой выписать. Буду ждать тебя, любимая.

      Негодующе вцепилась, сопя и ворча.

      – Не гневи бога, Светка! Могло быть иначе, – прижал, затих, сердце тревожно дёрнулось в дурном предчувствии. – Только не сорвись, родная, а мы устроим тебе грандиозную встречу! Сейчас чего хочется съесть?

      – Тебя и пельмени, – проворчала свирепым голосом.

      Стас просто рухнул в смехе на стул рядом. С трудом опомнился.

      – Первое отклоняется по понятным причинам, а со вторым – клянусь обеспечить. До встречи!

      Поцеловав сильно, жадно, с прикусом, быстро вышел, пока не накинулась с безумствами. Знал её очень хорошо.


      К шести вечера стали сползаться друзья.

      Первыми приехали Майкл Майер с супругой Кэрис Хьюит, которая находилась на пятом месяце беременности, чему будущий отец был чрезвычайно рад, одевая жену в смешные балахончики и комбинезончики.

      Кэри смеялась и позволяла мужу играть с ней, как с куклой: мыть, кормить, одевать и любить. Тот факт, что не он являлся настоящим отцом этому ребёнку, был известен только двум людям на свете: Лане и самой Кэрис. Малышу тут же нашёлся папа и осчастливил так, что биологическое отцовство и для самой Кэри отошло на задний план. Решила: если успеет и от самого Майкла родит, извинится, таким образом, за вынужденный обман. Пока же извинялась сама: любовью, уважением и лаской – Майк сиял!

      С таким же исступлённо-счастливым лицом преподнёс замечательную картину, на которой была изображена часть деревенской комнаты с распахнутыми в летний сад окнами.

      Пейзаж так живо напомнил Стасу отчий дом, что, рассмотрев детали, прослезился, обнял друзей, вызвав радостные слёзы и обоих супругов: «Угодили!»

      Второй, с подругой и супругой Мари-Роуз, приползла Николь Эме, которая едва передвигалась пешком, но упрямо не признавала на коротких расстояниях машины!

      И в этот вечер шли тихонько, переговариваясь с соседями, останавливаясь, обмениваясь новостями и спрашивая о проделках малышей.

      Пока дошли до особняка Вайтов, вспотели и умаялись, но с гордыми лицами подали корзину с прекрасным вином и отборными фруктами. На дне корзинки лежали чудные самодельные часы, коими славилась Мари, умелица и умница.

      Вскоре подъехало семейство Оуэнов.

      Элен была на седьмом месяце беременности, и животик довольно ощутимо мешал ей сидеть в маленькой машине. Едва выбравшись, взяла с заднего сиденья большую, объёмную, но явно лёгкую корзину. Вручая её Стасу, лукаво улыбалась, сияя красивыми миндалевидными серо-зелёными глазами.

      Как же он был удивлён, когда там оказались два щенка… русской левретки!

      – Редкость-то какая! – ахнув, долго благодарил супругов.

      – Я тут ни причём! – захохотал Стивен. – Это супруга где-то случайно наткнулась на  собачью выставку. Вот и приобрела. Сам удивился до немоты! Только на картинах и видел это чудо! Там девочка и мальчик: разведёте, подарите нам.

      Крепко обнялся с парнем, внимательно и цепко посмотрел в глаза. Проговорил тихо, метнув взгляд на отвлёкшуюся жену:

      – Она тебя так ждала. Дождалась, наконец.

      Покраснев, подозрительно быстро отвернулся.

      Стас сразу понял: «Ещё один влюблённый в Белку. И сильно. Расстались или?..»

      Поднял вопросительно глаза на Сержа, а он вдруг так бурно побагровел! Тогда Стасик покраснел не меньше тестя и гостя.

      «Чёрт… кажется, эта связь ещё не закончена. Дела».


      – Где Энтони? – улучив момент, спокойно спросил отца.

      Ни на миг не убирал улыбки с лица, кланяясь гостям и соседям, сотрудникам клиники, друзьям и коллегам Ланы.

      – Для него дверь не закрыта.

      – Не знаю.

      Серж готов был провалиться сквозь землю: «Вот уж не думал, что окажусь в таком положении! Чёрт, Тони, лучше сам приди, а то Стас пойдёт к тебе самостоятельно, бросив гостей!»

      – Я ему сейчас позвоню…

      – Я с тобой, если не возражаешь, – решительно двинувшись следом, Стас выбора не оставил.

      – Хорошо. Идём. Соня… – негромко окликнул.

      Тут же обернулась с улыбкой, вскинула брови.

      – Отвлеки гостей, пожалуйста. Мы «сольёмся» на несколько минут.

      Сердечно улыбнулся жене, в ответ послала им обоим голливудский воздушный поцелуй.


      Прошли в кабинет, прикрыли дверь.

      Стасик встал возле прозрачных дверей в сад, любуясь заснеженными дорожками и кустами, укрытой в сугробе беседкой и запорошёнными деревьями.

      Стоял до тех пор, пока Серж странным голосом не окликнул, подавая трубку. Отдав, тут же вышел.

      – Добрый вечер! Станислав. Мы Вас ждём, Энтони. Она была бы рада, если б мы посидели и познакомились, – спокойно заговорил, словно разговор только что прервался.

      Слушая сдержанный голос итальянца, сжал кулак: «Бедный. Не может смириться с потерей любимой. Никак».

      – Если Вы не хотите общаться на людях, я приду к Вам…

      Тони отказал почти резко.

      Вздохнул, погрустнев: «Плохой знак: в чёрном отчаянии».

      – Как только мы проводим гостей – ждите меня, Энтони. Нам есть о чём поговорить именно сейчас, пока Лана в клинике. Имеются вопросы.

      Итальянец тяжело вздохнул, словно зарычал в уме, но справился и… согласился.

      – Спасибо. Когда Вам будет не слишком поздно?

      Ответ был вполне ожидаемым: «Когда угодно».

      «Ясно: практически не спит. Тем более надо поговорить». Не отступился.

      – До встречи, Энтони. Рад буду познакомиться с Вами лично.

      Положив трубку на рычаг, некоторое время стоял в сумраке кабинета, бездумно глядя на белеющий в темноте сад.

      «Поздний вечер. В Москве раннее утро, светает. Так, стоп! Тебе что Серж посоветовал? Не считать и не вспоминать – перебороть природу. Ладно, пора к гостям – ради тебя собрались. Сколько друзей! Не скучают Вайты без общества, – иронично усмехнулся. – Кажется, в компании маленький демографический взрыв намечается – все женщины беременны! Лана, Николь, Кэрис, Элен и ещё та, соседка, кажется. Что значит – молодёжный район. Правда, здесь, в Канаде и в Америке вообще, молодёжью считают людей лет до сорока пяти. И смешно, и весело».

      – …Вот ты где! – Николь грузно ввалилась и рухнула в кресло. – Ты только крик не поднимай – пусть повеселятся, а сам быстро и тихо вызови «Скорую»…

      Глухо застонав, схватилась за живот!

      Пятнадцать минут спустя, через двери в сад её тайно вынесли и повезли в клинику.

      Гости и не кинулись, подумав, что утомилась и ушла домой.


      …Когда стали расходиться, Софи позвонили и сообщили, что роженица разродилась огромным мальчиком – великан: шесть с половиной кило и почти семьдесят сантиметров роста.

      Как же все стали хохотать, когда это услышали: повалились в холле и фойе, кто куда, и просто не могли остановиться!

      – Великан, говорите? И уже приличного роста? – держались за животы, краснея лицами. – А кто огромный и высокий?.. Догадываетесь, кто стал донором Николь? – гогот стоял оглушительный! – Он-то, бедняга, хоть подозревает об этом? – смотрели на пунцовую Кэрис. – А, Кэри?..

      – Понятия не имею! Она в клинику ездила какую-то! Не знаю! – вопила, сгорая от смущения под взглядами соседей и друзей. – Может, кто-то из спортсменов сдал материал!

      Никто не поверил. Так и продолжали хохотать, расходясь-разъезжаясь.

      Софи со смехом рассказала Стасику историю с ребёнком Николь. Тогда и понял, с чего начать трудный разговор с Энтони, если замкнётся и отгородится стеной отчуждения.

      Присмотревшись к хозяйке, шутливо отослал спать родителей.

      – Брысь в постель, мама! Сам проконтролирую уборщиков из ресторана и расплачусь чаевыми.

      Помявшись, хихикнула, радостно чмокнула «сына» в щёку и, подхватив усталого супруга за талию, упорхнула, едва за последними гостями заперли ворота.


      Только через час у Стаса появилась возможность подняться на второй этаж, принять душ и переодеться из смокинга в обычную одежду: джинсы и свитер.

      Постоял возле огромной Светкиной постели, погладил пальцами, скользя по шёлку стёганого покрывала.

      «Как одиноко было лежать здесь! Ещё нескоро увидит постель хозяйку, – вздохнул, замер, передёрнувшись всем телом. – Она здесь была с Тони?»

      Закрыл глаза, обругал себя идиотом и задвинул мысль на самые дальние полки сознания.

      «Серж сказал тебе честно: нет понятия “последний” для Светика. Смирись. Просто живи, – неприятно дёрнулось сердце, когда внезапно вспомнил о Джордже. – У кого спросить? Если летели разными рейсами, сама не в курсе. По “легенде”, он должен жить неподалёку и появляться в её жизни ещё некоторое время. Что изменилось? Почему не могу его забыть? Словно мы с ним не договорили, или я остался должен? Отчего такая тяжесть на душе?»

      Подошёл к окну, посмотрел на тёмный спящий сад, успокоился, заметил, что небо несколько просветлело, и даже полная луна прорывается сквозь серые облака.

      «Может, не будет больше обильного снега?»

      Опомнился, тихо спустился через задние двери в сад, накинув на ходу утеплённую куртку с капюшоном. Вспомнил объяснение отца, как пройти задами к Мэннигену. Получилось.


      Идя по дорожкам его сада, увидел хозяина на ступенях задней веранды.

      «То ли меня ждёт, то ли курит, то ли просто убивает время одиночества в полном одиночестве, – улыбнулся каламбуру. – Сострил, называется, Стасик! А вот Энтони совсем не до острот. Для него сейчас вся жизнь – кинжал: каким боком не повернись – зарежет. Для того и иду – попытаться притупить лезвие».

      – Добрый вечер, Энтони. Я Станислав, Стас. По документам отныне – Вайт. Однофамилец госпожи. Не моя идея!

      Засмеялся, поднимая руки, «сдаваясь», поражаясь странной находке «спецов», что готовили «операцию».

      – Не помешаю?

      Остановившись у подножия ступеней, замер, засунув руки в карманы куртки. Не дождавшись ответа, вынул их, опустив вдоль тела, выпрямился.

      – Неудачная идея зайти сегодня, да? Мне уйти?

      – Простите, пожалуйста. Прошу, проходите, – низкий рокочущий голос вполне соответствовал огромной мощной фигуре атлета. – Прошу прощение за заминку. Поразился. Ждал. Удивился, что Вы именно такой, каким и представлял. Редко бывают совпадения. Думал, будете выше. Как я.

      – Не дорос немного – лишь несколько дюймов, – усмехнулся. – А в весе не догоню, не буду и пытаться.

      Поднявшись на веранду, гость протянул руку.

      Тони крепко пожал, задержав на несколько мгновений, вглядываясь в лицо Стаса в свете ярких ламп пристройки. Отпустил, замер, улыбнулся, странно осмотрел с ног до головы, повёл головой немного вкось, словно одобрил. Сделал жест в сторону комнаты.

      Это рассмешило визитёра.

      – Я прошёл фейсконтроль? Соответствую Вашему заведению? – расхохотался.

      Хозяин тоже рассмеялся гулко и открыто:

      – Прошёл!

      Стасик облегчённо выдохнул:

      – Спасибо, Энтони!

      – Тони. Просто Тони.

      Посмеиваясь, провёл гостя к дивану возле камина.

      – Выпьете со мной, Стас?

      Имя произнёс чисто, практически на русском.

      Стасик поразился: «Кажется, Света с ним часто говорила обо мне. Без заминки назвал, почти без акцента».

      – Виски? Коньяк? Водка?

      – Если можно, простой минеральной с лимоном. Ещё не привык к часовому поясу – голова плохо соображает.

      Сел в огромное кожаное кресло, принял от хозяина стакан ледяной минералки с ломтиком лимона среди льда.

      – Спасибо. Еле отвертелся от выпивки этот вечер. Такое ощущение, что все эти дамы не беременны! – посмеивался. – Мало кто ограничивал себя. По-моему, чаще это делали мужья.

      – Тут женщины эмансипированы – не прикрикнешь. Поставят живо на место. Лана такая же! Запрещать – только назло сделает, да ещё с чарующей улыбкой! – криво улыбался, качая коротко стриженой головой. – Анархия!

      – Мне ли не знать. С детства знакомы – характер дьявольский! – Стас захохотал. – Едва почувствует неодобрение – в позу, и… только держись! Так и росли: учились друг у друга! И контролировали. Я проиграл уже на начальных этапах. За её выкрутасами просто не поспеть! Девчонка…

      Отпивая ледяную воду мелкими глотками, почувствовал, как боль в голове понемногу стала отпускать: «Хорошо».

      – Тони…

      Хозяин неслышно сел напротив, внимательно посмотрев в глаза, спокойно и с достоинством.

      – Расскажите всё с самого начала. Как было, есть и Вам представляется в будущем. Прошу. Это нужно нам троим. Я приму любые сведения спокойно, клянусь честью, – смотрел прямо и твёрдо, не отведя ни на мгновенье серых глаз. – Конечно, у меня есть некоторый багаж сведений, но лучше узнать из первоисточника. Привычка. Профессия сказалась. Жду доверия и откровенности. Отвечу тем же. Клянусь.

      Энтони долго изучал открытое, терпеливое и благородное лицо Стаса, потом тяжело вздохнул и начал говорить…


      Разговор закончился только под утро.

      Не сговариваясь, легли тут же возле камина на диванах спать.

      Ещё есть о чём поговорить.

                Октябрь 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/10/20/40