Хлеб для Сатурна

     Я  - растяпа. Не помню себя без синяков, ссадин, царапин и шишек. Я из тех, кому нужен поводырь: спина, за которую можно спрятаться, плечо, о которое можно опереться, голова, знающая верное направление, ноги, неутомимые в преодолении препятствий и воля, свободная от иллюзий…
     Но в этом мире у меня такого поводыря нет. Есть только щемящее чувство тоски по нему и жалости к его одиноким блужданиям…
     Я назвала его Сатурном. Именем планеты, облюбованной оккультистами, над которыми мне одновременно хотелось подтрунивать и плакать … Он был так забавен в своей подростковой тяге к неформальности и увлеченности мистическими практиками, которые обещали сделать из писающего и какающего человека бога! И он был так жалок в своей легковесной поверхностности, в эгоистичном невежестве, которые тем страшнее, чем самонадеяннее.
     «МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН», - написал Бог приговор богатейшему царю Валтасару: «“Ты взвешен на весах и найден очень легким”… А современным ученым уже известно, что Сатурн – единственная планета в Солнечной системе, чья плотность настолько мала, что он мог бы свободно плавать, если бы Творец задумал создать для него подходящий океан…
     Я скорбела о нем. Есть среди людей такие безумцы, умудряющиеся оставаться пронзительно одинокими в окружении целого «зоопарка» спутников. Холодная и мрачная глыба, подчиняющая и контролирующая весь тот паноптикум, который вращается, кружится, грызется, трется и скулит вокруг него.
     Я его сторонилась: мало ли! А вдруг весь этот шлейф, эти странные ошметки, безобразные сами по себе, но прекрасные в качестве нимба его личности, - не что иное, как слабаки, разорванные в клочки его мощными приливными силами? И если это так, останусь ли я разумной, если рискну приблизиться к нему?..
     Я долго наблюдала за ним. Следила. Шпионила… Я его познавала… Сопротивлялась его притяжению, держалась на границе его «колец» так, чтобы не упускать его из виду, но из-за предательского чувственного головокружения не влиться в общую пляску. Наслаждаться им можно сидя поодаль в зрительном зале, но берегись, если маэстро заметит тебя и решит, что твоя персона достойна исполнить несколько «па» в его шоу.
     Наверное, я была в какой-то степени им одержима, как бывает одержим ученый, стоящий на пороге великого открытия. Он был там, в центре Паноптикума, своей личной идеальной тюрьмы наподобие той, которую изобрел Иеремия Бентам. Существовал в самой сердцевине возведенного им самим лабиринта с хитрыми внутренними перегородками.    Все, кто был снаружи, знали, что он видит и знает каждого, но при этом остается невидимым и недосягаемым для них. Сначала этот факт напрягал и пугал. Казалось жизненно необходимым всегда, каждую минуту «держать лицо» и вести себя безукоризненно. Наградой за примерное прилежание было допущение на более близкое расстояние к этой самой сердцевине. Ближе. Ближе… До точки, с которой начиналось расщепление приближенной личности до эпизодов воспоминаний, обрезков надежды, до агонии свободы выбора. Казалось -  это конец, это тот самый предел мечтаний, о котором человек знает гипотетически, какой-то потайной, генетической памятью, но никак не может достичь. Казалось – это конец постоянному чувству голода, которое испытывает человек на протяжении всей своей жизни. Голода не по кулинарным изыскам, не по научным прозрениям, не по тайным местам любимого тела, а по ПЕРВОИСТОЧНИКУ и первого, и второго, и третьего… Всего, чем живет, дышит, из чего состоит сам человек…
     Удар, удар… Миллиарды соударений развалившихся от жестокой игры Сатурна образов Триединого Творца запускают в действие Чудо. Непостижимая Сила милосердно и  бережно начинает освобождать пленников. Пыль становится гравием. Гравий – камнями. Камни – скалами. А скалы – спутниками. Любая крупица, обезличенная Паноптикумом, имеет шанс пройти полный цикл от разрушения до восстановления. Главное – во время агонии свободы выбора успеть вспомнить, что чувство голода исчезает только при сильном жаре, в околосмертном состоянии. Поэтому, если исчезла жажда ПОЗНАНИЯ ПЕРВОПРИЧИНЫ, это не значит, что ты ЕЕ нашел. Это значит, ТВОЯ ДУША сейчас, сию минуту УМИРАЕТ…
     Я – его спутник. Я всегда рядом. Не настолько далеко, чтобы покинуть навсегда его орбиту, но и не настолько близко, чтобы оказаться им поглощенной. Он не упускает меня из виду, но всегда настороже, потому что знает: моя цель – РАЗБУДИТЬ в нем ЧУВСТВО ГОЛОДА. Да, он и по сей день пожирает несчастных легкомысленных слабаков, но это не делает его плотность тяжелее обыкновенной воды. Он мнит себя особенным, избранным носителем тайных знаний, непризнанным и отвергнутым бродягой  по иным параллельным мирам, но все, чего он достиг – это вакуум пространства и бесполезная пыль за порогом…
     Я верю. Верю, что настанет время, когда стискивающие его «кольца» утомятся, соскучатся по другим развлечениям, взалкают более радужных перспектив и оставят его. Верю, что именно в тот момент снова случится Чудо, и мрачный аскет с окаменевшим от гордости сердцем захочет простого черного хлеба. Дара живого зерна, добровольно умершего в земле, чтобы своею жертвой насытить идущего странника, ищущего потерянный дом. И когда это произойдет, я хочу быть готовой протянуть ему теплую, душистую буханку…