Пила

     Когда женщину называют «пилой», то, как правило, высмеивают ее дурной характер: и нудная она, и сварливая, и злая, и вечно чем-то недовольная… А ведь если задуматься, чем уж так она, пила, провинилась, что имя ее стало негативно-нарицательным? Ну, стояло в лесу дерево. Свободное и дикое, как тысячи ему подобных вокруг. Стояло себе, бездельничало. Выработка кислорода не в счет, ибо это для него не работа, а, так сказать, физиологическая потребность… И вот появилась Она. Пила. Лишила свободы, обрубила казавшиеся недавно такими важными связи… Окультурила! Прояснила будущую судьбу. Да что там говорить: придала «дикарю» новый смысл существования в цивилизованном обществе! Так за что же такая ненависть в голосе: «Ну, ты пила-а-а-а…»
     Может, посмотреть на такую женщину под другим углом? Может, станет удивительным открытие: Ее красота остра, как бритва. Режет зрительный нерв, пронзает сердце, препарирует мозг, извлекая из него самые необузданные страсти и рефлексы. Смотреть и слушать Ее больно: сразу замечаешь, что не обладаешь и половиной той харизмы, которой владеет она. И неизбежно понимаешь: твоя жизнь разделена-распилена на две части – ДО Нее и С Ней. Причем, первая начинает казаться какой-то ненастоящей, «черновой», бестолковой, как первое школьное сочинение, в котором напрочь отсутствует законченный сюжет, зато щедро «насыпаны» ошибки. И вот пришла Она. Исправила промахи, расставила «абзацы» согласно четко расписанному плану и заставила переписать «набело» каллиграфическим почерком. Повело не в ту сторону – получи указкой по пальцам. Повернул голову туда, откуда запахло «дикой», «пещерной» свободой – береги глаза от Ее заостренного взгляда, а уши – от Ее отточенных слов…
     Она не сложно устроена. Прямолинейна, вся на виду. Она требовательна, но справедлива и честна. В сущности, Ей не много надо: в претензиях Она скромна, но без ухода и заботы становится по-настоящему опасна.  Если обычная пила будет тихо ржаветь и рассыпаться от старости, то женщина- «пила» не сдастся. Она бросится туда, где водятся самые «дремучие», окаменевшие от убежденного холостячества мужчины-деревяшки, и начнет неистово работать. Будет снимать с них стружку, рвать, кусать, грызть в попытке добраться до живой, мягкой и теплой сердцевины. А потом горько плакать от тесноты и духоты навязанного Ей образа пилы, который жестко и больно втиснул Ее в «капсулу» людского стереотипного мышления. А все потому, что красота Ее остра, как бритва. Потому, что пройти мимо Нее, не зацепившись и не порвавшись, невероятно трудно. И потому, что, пообщавшись с Ней хоть однажды, невозможно «унести» свои нервы и сердце незатронутыми…