Предчувствие

     Из прожитых тридцать три года, десять она не пропускала ни одного рассвета. Первый встретила, когда закончилась ее мучительная первая брачная ночь. Встретила одна, в то время как новоиспеченный муж спал, обессиленный ответственно проведенной операцией по дефлорации. И именно тогда, на рассвете, пульсирующую в ней боль заглушило Первое Предчувствие.
     Сначала они ее пугали. Накатывали волнами, и ей казалось, что она не вынырнет, захлебнется… Остановится сердце, и никто не узнает, по какой причине с первыми лучами солнца эта молодая женщина ушла в темноту. Но, с годами приобретя опыт, она научилась Предчувствия контролировать: не позволяла им сбиваться в бесформенную массу мыслей, каждая из которых истошно вопила о предостережениях или обещаниях. Со временем она научилась каждую волну ловить. Словно профессиональный сёрфингист, вела учет, классифицировала и рассчитывала, сколько потребуется физических и моральных сил, чтобы качественно подготовиться, «оседлать» вздымающуюся стихию и использовать очередное Предчувствие с наибольшим коэффициентом полезного действия.
     В общем-то, своими достижениями она была довольна. Хоть муж остался в прошлом, потерявшись где-то между этими десятью годами, она каждый вечер ложилась в одинокую постель с наслаждением, потому что знала: Рассвет уже торопится к ней на свидание, чтобы подарить в ее коллекцию еще одно Предчувствие. Она была довольна ценностью своей собранных материалов. Из них она составляла сборник, который называла письмами из четвертого измерения. Письмами, которые казались ей доказательством ее гипотезы: Там, куда не может заглянуть человек, пленник трехмерного пространства, живет Он, пожелавший родиться ДО нее, а потому не встреченный, но такой же реальный, как и она сама. Просто не повезло с законом о невозможности пересечения двух параллелей. И единственное, что ей оставалось, - это ловить Его Лик за тщательно протертыми стеклами киотов, нечаянно отражаться на их поверхностях в жарком сиянии свечей, использовать священников в качестве проводников, и качаться на волнах Предчувствия…
     Но ее «идеальная волна» еще была впереди. Она бродила где-то в необъятном пространстве, наталкивалась на пограничные столбы, разделяющие Единое Целое на «тут» и «там», на «до» и «после». Клокотала от ярости, пытаясь найти выход и успеть к Главному Рассвету. Это Предчувствие она ждала десять лет, а потому давно уже выяснила, где на Земле находится место, идеальное для встречи…
     Свои тридцать три она встретила в самолете над океаном. Пунктом назначения был Гисборн – город в Новой Зеландии, который первый во всем мире встречает рассвет. Она летела, чтобы постоять на самом восточном участке суши лицом к восходящему солнцу, к сильным ветрам, которые только здесь могут дуть из ниоткуда, и к фантастическим, самым свободным в своем выборе направления волнам. Она летела за Предчувствием. Тем самым, от которого разливается в крови окситоцин – от самой макушки до пальцев ног, и вызывает мучительное желание, чтобы на лопатках лопнула кожа, выпуская на свободу крылья, смятые кем-то жестоко и небрежно. Тем самым Предчувствием, от которого страшно настолько, что кажется: ужас заменил собою эритроциты в крови. Но страшно не потому, что Предчувствие (Да будет Воля Твоя!) оправдается, а потому, что (Господи, за что?) Оно не сбудется… Что Волна, ревя и пенясь, наткнется на острый волнорез, разделяющий Параллельные реальности, где Он и она – по разные стороны, и единственное, что ей останется,  – это в сумерках отражаться в холодных стеклянных поверхностях, использовать священников, как телефон, и предчувствовать Встречу… 
     Она летела, язычески надеясь: если первой встретит рассвет в этом удивительном месте на бурлящих сороковых широтах, то ее Волна успеет к ней на встречу, а Предчувствие обязательно сбудется…