Тени прошлого 7

Ул.Сент-Панкрас, Лондон.
20 октября 1903 года

     Мысль билась в голове, не давала покоя. Сэр Рэкстон прекрасно понимал, что скажи Снакке еще два слова, и он бы все понял. Но…  Снакке смолчал. И он не имел права упрекать его за это.

     Водитель свернул на Сент-Панкрас, и Рэкстона вдруг осенило…

     - Остановите у Британской библиотеки! – приказал он водителю.

     В огромном читальном зале он быстро нашел взглядом старого знакомого и направился к нему.

     - О, Гарольд! – воскликнул сухонький старичок, одетый в весьма поношенный смокинг.  Это был самый старый сотрудник библиотеки – Саймон Хопкинс. Он знал старика еще с тех лет, когда учился в Королевской военной академии. И уже тогда считал, что Хопкинсу не менее ста лет!

     - Мое почтение, мистер Хопкинс! – Рэкстон осторожно пожал узкую кисть старика.

     - У тебя, как всегда, нет времени! – воскликнул старик, заметив, что Рэкстон не делает попыток снять пальто. – Я приготовлю тебе то, что нужно, но ты выпьешь со мной чаю! Всего одну чашку! И расскажешь мне, как ты сейчас живешь, чем занимаешься!

     - Саймон, вы знаете мое трепетное отношение к вам! – ответил Рэкстон, не выпуская руку старика. – Но, видит бог, у меня совсем нет времени! Мне нужно всего-то пару книжек, и я убегаю!

     - Ну вот, все как всегда, - обиженно протянул Хопкинс. – Что тебя интересует, непоседа?

     - Тема непростая: евреи и царское правительство России!

     - Это довольно обширная тема! – старик задумался. – А конкретнее? Тебе ведь нужны только погромы?

     «Господи! Ну, конечно! Как же я сразу не сообразил? Конечно же, погромы»! – сэр Рэкстон едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу.

     - Именно так, сэр! – его лицо выдало самую добродушную улыбку, на которую он был способен. – Именно, погромы! Их история, их истоки, ну, и далее по списку…

     - Посиди вон там, в уголке! – сказал старик. – Я тебе все сейчас принесу! Но имей в виду: книги ты мне должен вернуть не позднее, чем через два дня! У тебя ведь нет с собой карты читателя?

     Сэр Рэкстон только развел руками…

     Хопкинс вернулся через пять минут: в лабиринтах библиотеки он ориентировался с закрытыми глазами и всегда знал, где и что искать.

     - Вот! – сказал старик, протягивая Рэкстону сверток из газетной бумаги – шероховато-серый и невзрачный. – Не забудь! Только два дня!

     Рэкстон тепло распрощался со стариком и скоро был в замке. Ему не терпелось приступить к работе, и он сразу же прошел в кабинет.

     Первой книгой, которую он открыл, была книга немецкого писателя Иоганна Чокке  «Еврейские погромы». Рэкстон понял, что он на верном пути, прочитав первую фразу: «Еврейские Погромы в Российской империи – по существу, - война между евреями и царизмом»…  «Царская Россия - классическая страна еврейских погромов. Погром стал постоянным государственным институтом Российской империи» - читал он дальше. Книга описывала погром в Одессе 19 июня 1821 года. Рэкстон читал скупые, документальные строки повествования, узнавая, что поводом для погромов стала казнь турками и евреями греческого патриарха Григория. В этот день в Одессе состоялись его похороны, и в этот же день одновременно в трёх частях города чернь устроила погром еврейских лавок и жилищ. Были убитые и раненые. Казаки и солдаты отгоняли народ от разбитых лавок и шинков и наполняли карманы деньгами. Синагога была разграблена. Сотни еврейских семейств потеряли не только всё своё состояние, но и крышу над головой. Зачинщики погрома не были наказаны…

     Вторая книга была обзором погромов, случившихся в XIX веке и принадлежала перу еврейского историка Шимона Дубнова. Рэкстон узнал из нее, что еврейские погромы в Российской империи происходили в 1821, 1859, 1871 в Одессе и в 1862 в Аккермане. Однако, и предвзятость автора не вызывала сомнений. Уже одна фраза: «При злобном антисемите, императоре Александре III погромы 1881–83 годов приобретают фантастический по размаху характер,  когда они внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию юга и юго-востока Украины»,.. говорила о том, что писатель не только красочно описывал бедствия еврейского народа, но и имел свой взгляд на происходящие события, зачастую весьма неадекватный.  И все же, именно эта книга поставила последнюю точку в понимании происходящего…

     «С приходом к власти кровавого диктатора, чудовищного антисемита - Николая II, погромы возобновились и приняли характер настоящей войны между евреями и антисемитами» - прочел сэр Рэкстон и окончательно уяснил, где корень зла. Он прекрасно знал, что такое злобный порыв масс, когда неуправляемая много сотенная толпа сокрушает все и вся на своем пути, - он видел подобное во время своей военной службы в Индии.

     Значит, революционеры поведут свою битву до конца… Никто и никогда не простит царствующей семье еврейских погромов: гибели безвинных людей, слез матерей и вдов, разрушенных домов и навсегда утраченного достатка. Из-за погромов, из-за унизительного чувства полного бессилия перед разъяренной толпой тысячи еврейских семей вынуждены были покинуть Россию… Это чувство бессилия, чувство полного унижения растоптанного человеческого достоинства очень скоро отольется России горючими слезами!

     Сэр Рэкстон глубоко вздохнул и захлопнул книгу. Нечего было и думать царскому самодержавию победить в этой войне. Рэкстон был аналитиком до мозга костей, и прекрасно понимал, что царская Россия обречена, ибо погромы ополчили против нее всю банковскую рать - могущественную империю, где царствовали Животовский в России, Шифф, братья Варбурги, и иже с ними Гуггенгейм, Хенауэр, Брайтунг, Ашберг - в Европе и Америке, а их с их финансовыми возможностями победить невозможно - деньгами задавят! Он прикинул соотношение сил и для себя назвал дату: не позднее 1920 года…

     - Стоп! - Рэкстон стал быстро перебирать папки на рабочем столе, - он где-то уже встречал фамилию Животовского - крупного российского банкира и финансиста, партнера братьев Варбургов, но почему-то не сделал выводов сразу. Под руки ему попала папка с материалами по Лейбе Бронштейну. Да, точно! Абрам Животовский - родной брат матери Лейбы Бронштейна, урожденной Животовской...

     - Этот человек далеко пойдет! - вслух произнес сэр Рэкстон, завязывая тесемки на папке. - С такой-то поддержкой в банковском мире...

     Рэкстон дернул шнур звонка.

     - Я не стану ужинать, - сказал он секретарю. – Чай прошу подать мне в кабинет.

Продолжение следует -