Счастье - рядом. 5. Исповедь Сони-2. Семья...

                ГЛАВА 5.
                ИСПОВЕДЬ СОНИ-2. СЕМЬЯ.

      Когда мы с Серёжкой начали сходить с ума? Вот, пытаюсь всё вспомнить… Я “поплыла головой” первая… Вспомнила!


      …Меня привлёк странный звук в детской, словно уронили говорящую куклу Бригитту, и она не залопотала “мама-папа”, а лишь невнятно квякнула.

      Недоумевая, тихо подошла к приоткрытой двери детской, прислушалась: не плачут. Но что-то неуловимое происходило в комнате, какое-то движение воздуха, самой ауры, что ли? Кто его знает? Детям тогда было уже месяцев по шесть-семь, начали ворочаться в кроватках активно. Вот и зашла тихонько в притемнённую спаленку, просто убедиться, что спят – радионяня молчит.

      Едва зашла за выступ стены, чуть не упала в обморок, онемев и оцепенев!

      Рядом с кроваткой Пиппы на полу, сидя к ней спиной, привалившись, сидел… Филипп, мой сын! Сидел, ласково улыбаясь, слегка подогнув ноги, и держал на почти вытянутых руках Пиппу, свою сестру.

      Она, проснувшись, таращила на брата глазёнки, сосала кулачок и гулила.

      Сын долго смотрел с такой любовью!..

      Ошалев, я во все глаза смотрела на него.

      Филя был по пояс обнажён, красивое мощное большое тело покрыто тёмным загаром, одет в светлые то ли бриджи, то ли капри, но такого странного необычного покроя, словно зуавы.

      Почему я именно на них так уставилась? Отчего их крой смутил до жаркого от стыда лица?

      Филипп вдруг медленно поднял на меня чудесные жемчужные глаза и тихо прошептал:

      – Униформа.

      Ещё сильнее удивилась: “Чего? Где? В каком заведении?”, и… ужаснулась! Я поняла: там, на его “работе”. Едва не закричав от осознания, посмотрела на шею сына. Почему? Не знаю. Только тогда заметила на ней багровую тонкую полоску. Сначала не сообразила, но едва дошло, зажав рот руками, стала оседать в истерическом крике.

      Сынок, грустно улыбаясь, пожал плечами:

      – Несчастный случай на рабочем месте. Я не мучился. Скарфинг. Клиент увлёкся.

      Тут уж я так заорала!

      Влетел Серж и успел увидеть, как сын грациозно встал с пола, поцеловал Пиппу в лоб, положил в кроватку, погладил ей личико, потом с грустью посмотрел на нас, мягко улыбнулся и… исчез. Растаял в дым! Серж сполз по стене на пол и лёг рядом со мной.

      Рыдали долго: “Сын погиб! Пришёл попрощаться и, скорее всего, поймал Пиппу „в полёте“, когда она вывалилась из кроватки”.

      Очнувшись, обвели эти несколько дней в октябре 86-го чёрным фломастером, ведь “навестить” сын мог только первые сорок дней после своей гибели.

      Долго отходили от шока с мужем и никому об этом не говорили – не поверили бы всё равно.


      …В августе следующего года подобное наблюдал Серж.

      Увидел высокого молодого красивого русоволосого парня возле кроватки Макса. Понял сразу, кто это – родной отец к сыну пришёл. Меня звать не стал, побоявшись за нестабильную психику. Только тихо смотрел, как Максим взял на руки сынишку, покачал его, невесомо целуя, положил обратно, обернулся и посмотрел прямо на Серёжку.

      – Спасибо. Я рядом. Вернусь, – прошелестел ветром и… пропал.

      Муж так и рухнул на пол в слезах.

      Я прибежала и сразу поняла, что произошло, когда увидела его мертвенно-белое лицо и синие губы.

      – Кто?

      – Макс.

      – И?..

      – Поблагодарил.

      Не смог мне сказать остального, раскололся перед смертью.

      Да я и сама поняла тогда, что Максим не смог уйти за грань, оставшись намеренно, став нашим ангелом-хранителем. И не только нашим, как потом оказалось. И… Стасика!

      Как я это поняла?

      Да, пожалуй, в тот самый момент, когда Стас впервые переступил порог нашего дома в Ричмонд Хилл.

      Едва увидела, еле сдержала крик: сквозь лицо и фигуру парня проступал мой Максим! Его жестами действовал Стасик, его поворотом головы, вскидыванием подбородка, когда смеялся; его разворотом плеч и движением торса, когда наклонялся или оборачивался. Так и подумала обречённо: “Всё, Софьюшка, „свихнулась“ ты окончательно”. А в следующий миг вообще едва не умерла! И было с чего…

      Маленький Максимка, сын, утром увидел гостя, как-то странно замер, просто остолбенел. Потом восхищённо распахнул глазки, подошёл на цыпочках, задрал головку вверх. Не дыша, смотря прямо в душу Стасу, прошептал удивлённо и обрадовано: “Папа?”

      Тут-то я и бухнулась в обморок.

      Сын так часто наяву видел приведение отца, что сразу узнал, разглядел его черты сквозь лицо незнакомого мужчины!


      Трудно так было первое время!

      Мне голову сильно “повернуло”. Влюбилась я. В Макса, в любимого, который теперь был в зяте. Тьфу, сама запуталась!

      Держалась, старалась соблюдать дистанцию, говорила что-то, шутила, а когда тоска наваливалась невыносимой глыбой, кидалась ему в объятия. Спасибо, ничего дурного не подумал, просто полюбил сразу, как мать, ею и звал, и обнимал по-сыновьи, и целовал по-родственному. Но однажды я сорвалась и… поцеловала по-настоящему.

      Замер, деликатно ответил, старался в лицо не смотреть, и вдруг сильно обнял, вжал в тело с такой знакомой страстью!..

      – Так-так… развратничаете? – Ланочка стояла за нашими спинами и смеялась.

      – Ты же с отцом тренируешься, вот мы и держим марку! – засмеялся.

      У самого же сердце чуть из груди не выскочило!

      Бедный мальчик мой.

      – Спасибо… – только и выдавила в слезах. – Макс…

      – Я понял. Тоже его чувствую. Он спас меня там, дома.

      Обнял знакомым жестом за плечи, загнав меня к себе в подмышку, и повёл на диван, посадил рядом со смеющейся Ланочкой.

      Больше на него не кидалась, а если чувствовала, что опять накатывает отчаяние, накидывалась на Сержа, к его вящей радости и восторгу. По гроб жизни буду признательна зятю за деликатность и трезвомыслие. Я чуть не сошла с ума.


      Семья увеличивалась, как и заботы, росли дети, стали появляться внуки.

      Волнений всегда хватало и с ними, и с Сержем – дела в клинике и вокруг неё, и с Тони (бедный парень наш!), и с Ланой.

      Да… Это была уже не головная боль, а заноза в попе.

      Её загулы, дикие выходки, побочные дети – всё знаю и видела. Как могла, прикрывала её и помогала Стасику, любимому зятю и сыну, оберегала семью от позора и разора. Когда удавалось, когда нет. Чем умела, помогала.

      С Менье пришлось заводить личное знакомство, чтобы удержать обезумевшего мужчину на расстоянии от нашей семьи. Мы даже жили с ним месяц на Каварта-Лейк, где он вдоволь нанянчился с доченькой Евой. Славный и несчастный такой!.. Серж был бы несказанно рад такому зятю.


      Станислав стал опорой семьи. Сержа в одночасье не стало, и ему пришлось впрячься в бизнес, утонув в нём с головой!

      Ланочка, зараза любимая наша…

      То, что Стэфан от Стивена, я поняла сразу. Он не смог скрыть счастья тем летом – сиял! Знала, что это за сияние – видела подобное не раз. И вот, Стэфи. Слава богу, что сын на Светку похож! Прикрыл Он её грех.

      Да она и сама поняла, что перешла границы, хоть и любила Стива сильно. И почему она не мусульманский мужчина? Был бы многожёнцем по закону. А тут: Тони, Стив, Стас, Фил – четыре возлюбленных, и все любимые. Все! Стасик – главная любовь, как “любимая жена” в гареме, ей-богу! Но он же смысл её жизни – без любимого Стасика умрёт.

      Эх, Светка… отца на тебя нет! Опять зажал бы в уголке, по-мужски отцеловал крепко и… отпустил. Тоже любил. И серьёзно. Я поняла. Понял ли сам это? Сомневаюсь. Лишь восхищаюсь: как сдержался, не показал, не намекнул?.. Умница.


      Да… Серж – не я.

      Вот сижу перед тетрадью, и руки трясутся.

      Так много потом случилось! По сей день не всё понимаю, лишь могу предполагать…

      О чём это я?

      О Стасе.

      После смерти мужа мне было так лихо, что он пару раз меня, просто физически, удержал от суицида и ни разу никому не сказал об этом. Вдаваться в подробности не буду. Но вот потом…

      Стасик, боясь за меня, несколько раз брал с собой в поездки. Может, хотел отвлечь, может, самому было трудно без отца, но так уж вышло, что мы… сорвались.

      Я его не виню и прошу у дочери прощения за это. Если б ни эти несколько дней забытья, я бы не выжила.

      Стасик, видимо, почувствовал или…

      Вот по сию минуту сомневаюсь, но этот вывод сам напрашивается: об этом его попросил Серж. Сам. Любил, вот и боялся, что натворю бед. Если это так, то прошу прощения и у моего любимого мальчика. Я виновата, не ты, мой носитель моего любимого Максима. Спасибо вам обоим за любовь, мальчишки!

      Вот, решилась рассказать. Стало ли легче? Да. И закончим на этом. Точка.


      …Внуки всё рождались и рождались. Их уже было четверо.

      Гошка, четвёртый, славный такой родился. Еле спасли мальчонку! Этот – копия Стасик, и к бабке не ходи.

      Долго с именем почему-то решали, а потом ждали своего родича. Так в семье нашей появился настоящий дедушка – Николя Совиньон.

      Толком не поняла, как смогли вывезти из России? Не простой он, как ни скрывали-мудрили.

      Раскусила я деда Колю – “кагэбэшник” в прошлом, значит, им не родня. Спаситель, помощник, ангел-хранитель – да, но не родич. Присматривалась долго, пригрела теплом сердца и лаской, окружила заботой – растаял. Поняла окончательно: “Кашник”, бывший разведчик, серьёзный. Сумела разговорить.

      Старый, уставший, потерянный, несчастный! Оказалось, сына потерял единственного, Георгия. Ребята, скорее всего, сынишку в его честь назвали. То-то так долго тянули: порадовать деда решили, “усыновив” и дав семью на старости лет. Молодцы.

      Вот Николай-то мне и рассказал всю правду о тех днях на маршруте, и о том, о чём просил никогда не рассказывать ни Свете, ни Стасу. Удивилась просьбе, пока не услышала такое… Тогда и сомкнула наглухо ротик, только дневнику и доверилась.

      Ещё бы, ведь Совин рассказал страшную историю смерти… Стасика и Светки!

      Долго готовил меня к этому, рассказывал о подобных “операциях” “чекистов” и разведчиков. Тогда согласилась его внимательно выслушать и молчать – слишком больно им будет это узнать».


      »…Вероника сбежала из дома через две недели. Как ни караулил Юрка и мать – убежала. Не могла жить без Стаса!

      За сутки догнала маршрут. Не знала точно, куда двинутся автобусы, потому ринулась туда, где они обязательно задержатся – во Владимир. Нашла! Стала следить, следуя на расстоянии.

      Однажды к ней сзади подошёл Джордж, парень этой канадской художницы, Ланы, вокруг которой вились все мужики.

      – Есть разговор, – на чистом русском заговорил.

      Так Ника оказалась “в программе”.

      Едва переговорив, Джордж махнул какой-то неприметной машине у обочины, и девушку пригласили внутрь.

      Больше ничего не помнила.

      Очнулась: темнота, подвал и только голос.

      – Ты отсидишься здесь. Скоро понадобишься. Ему угрожает опасность. Готова помочь?

      – Да.

      – Тогда, ты превратишься в Лану Вайт, она же – Светлана Белова из Хотьково, откуда родом и Стас. У них давняя любовь, с юности. Вот и сыграешь такую любовь с его двойником. Справишься?

      – Да.

      – Хорошо. Тебя подготовят, переоденут, покрасят, проинструктируют. С твоей стороны – полное подчинение, выполнение требований, безупречное исполнение роли. Наблюдала за ней?

      – Да.

      – Ещё понаблюдай из окна машины: манеры, жесты, само поведение; старайся скопировать голос. Здесь есть записи её разговоров на русском и английском языках.

      – Я говорю на французском.

      – Она тоже. Научись владеть кистью, как обращаться с бумагой, красками. Чтобы издалека было похоже, будто пишешь картину. Может пригодиться. С внешним миром никаких контактов. Ты – двойник. Теперь это – твоя жизнь. Принимаешь условия?

      – Да. А что будет с ними?..

      – Никаких вопросов.

      – Хорошо.

      Так глупая влюблённая девочка попала в лапы спецгруппы, которая готовила эвакуацию в Канаду именитой художницы Ланы Вайт и её возлюбленного, Станислава Минаева.

      Его двойником должен был стать их сотрудник, Георгий Тихоновский, он же по “легенде” – Джордж Коуллз, американский турист в группе Стаса.

      Игра по-крупному завязалась.


      Когда десятого декабря 91-го года случилось ЧП, и стало известно о романе гидов Елизаветы Бариновой и Анатолия Николаева, переполошились все! Ведь любовником Лизы был действующий сотрудник Госбезопасности, офицер Вадим Зорин!

      Операции дали срочный “старт”.

      В эту же ночь эвакуировали всех. Усыпив дежурную по этажу, вывезли из гостиницы троих: Лану Вайт, Стаса Минаева и Джорджа Коуллза. Вайт – прямиком в аэропорт, зажав ей рот и пригрозив “вырубить”, Минаева – на явочную квартиру, “отстойник”, Коуллза – на точку сбора.

      Там его ждала “Светлана Белова” – двойник, в качестве которого и взяли Веронику Громову.

      Её волосы покрасили в цвет осенних листьев красного канадского клёна, сделали лёгкую химическую завивку, надели вещи настоящей Ланы, и сами удивились – очень удачный двойник! Только цвет глаз был другим: серым, вместо синего. Но показываться днём ей не положено было, а в вечернем свете оттенок роли уже не играл.

      Как только двойник “Станислав Минаев” – Георгий Тихоновский, переоделся в одежду Стаса, вздохнули восхищённо:

      – Копия: рост, стать, разворот плеч, жесты… Безупречен, хорошо изучил объект копирования.

      Пробежавшись по всем пунктам плана, выдохнули с облегчением – зачин хороший и многообещающий.

      – С богом! Отсидитесь в Хотьково пару недель. Вытащим потом поодиночке, спрячем. Позже вернётесь к обычной жизни. Вопросы есть?

      Только покачали головами.

      Гоша сел за руль машины Стаса, которую пригнали из его гаража в Хотьково, Ника – на переднее сиденье.

      Махнули провожающим в окно и двинулись навстречу неизвестности в предрассветную серость в сторону Орехово-Зуево, чтобы там свернуть и через Кержач и Александров вырваться на трассу к Загорску.


      Вот под Загорском-то к ним “на хвост” и “сели” “чужие”, те, с которыми шутки плохи.

      Но в этом и была задумка! Значит, поверили, что Лана Вайт сбежала с маршрута со своим любовником Стасом Минаевым, и теперь влюблённые рвутся домой в Хотьково в убежище.

      Так и проводили их машину, видели, как Стас загнал авто в гараж, а Светка, низко на лицо надвинув мохнатый капюшон шубки, юркнула внутрь коттеджа. Усмехнулись:

      – Прилетели голубки в любовное гнёздышко. Добро пожаловать! А мы вас тут так ждали! Везде “прослушки” понатыкали.

      Стас-Гоша это знал и потому сразу приложил палец к губам, предостерегая Свету-Веронику, врубил телевизор в гостиной на полную громкость и музыку на кухне.

      – Теперь просто будь гостьей, – тихо прошептал, помогая снять одежду с дрожащей от волнения девочки. – Всё получится, верь.

      Повесив шубку, оглянулся и лукаво улыбнулся.

      – Светик, Ромашка моя, не дрожи! – голосом Стаса заговорил громко. – Сейчас пойдём с тобой в душ, погреемся!

      Через пару минут включил воду в ванной, а ещё через минуту-другую… магнитофон.

      То, что там было записано, ввергло обоих в ярую краску смущения, вызвав приступ смеха. Зажимали рты, не давая вырваться хохоту наружу, пытались позавтракать в тёмной от задёрнутых плотных штор кухне. Лишь смущённо качали головами: “Светка и Стасик очень любили друг друга! И много. И громко. И… часто. Даже слишком”.

      Надев наушники пунцовой девушке, парень отвёл её в маленький кабинет, уложил на диван, накрыл тёплым пледом и шёпотом приказал спать.

      Совместная жизнь двойников началась.

                Ноябрь 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/11/18/119