Лети, лети, лепесток...

Вчера подошла к письменному столу сына второклассника - что-то искала. На глаза попался раскрытый учебник литературы. Вскользь прочитала несколько строк: «Лети, лети, лепесток, через запад на восток…» «Значит, «Цветик-семицветик» проходят»,- пронеслось в голове, и я стала листать страницы, с улыбкой вспоминая эту добрую и мной очень любимую сказку Катаева.

 Вдруг  из учебника вылетает и падает на пол маленький тетрадный листок. Я поднимаю его и вижу рядом с цифрами  какие-то  надписи, сделанные сыном.  Читаю: "1) большой самолет с пультом управления; 2) новый аквариум; 3) робота; 4) ласты и маску; 5) много киндер сюрпризов; 6)  пять котят и щенка". Под цифрой семь пусто - желание не написано.

Поразительно, все дети так похожи.  Я сразу вспомнила, как в детстве сама читала эту сказку. Как же мне хотелось тогда заполучить такой волшебный цветок! Что я обычно загадывала?  Да много чего. Например, конфет, тех, невероятно вкусных, что раз в год к моему дню рождения  присылала  тетка из Москвы.

 Сейчас таких не купишь, да и раньше они были огромным дефицитом, разве только столичные родственники изредка баловали. Помню, как с нетерпением ждала, когда родители откроют фанерную крышку, тщательно вколоченную гвоздями в маленький почтовый ящичек.

Сверху  лежало письмо,  под ним вещи, а на дне россыпью в ярких обертках такие желанные  «Мишка на севере», «Кара-Кум», «Раковые шейки» и маленькая металлическая коробочка  «Монпансье». О! С какой радостью я отдала бы один волшебный лепесток своего воображаемого семицветика за коробочку ароматных кисло-сладких  леденцов!

 Со вторым лепестком я бы тоже с легкостью рассталась. Когда я бывала в гостях у своей двоюродной сестры, то первым делом обязательно заглядывала в ее комнату. Там, возле стены, таинственно и скромно  молчало красивое лакированное фортепиано «Аккорд».  Я просила сестру сыграть что-нибудь.

 Она важно поднимала крышку, обнажая блестящие черно-белые клавиши и я, затаив дыхание, в очередной раз слушала «Собачий вальс». Как бы я ни упрашивала, сестра не разрешала мне прикасаться к инструменту, говорила, что я его расстрою. Я удивлялась – в голове никак не укладывалось, почему же это фортепиано должно обязательно расстроиться ( в моем понимании - огорчиться), если я дотронусь хотя бы до одной клавиши? Но сестра была неумолима, поэтому мне оставалось только мечтать.

 Конечно, и от игрушек я бы тоже не отказалась. Меня всегда удивляло, для чего Женя, главная героиня сказки, пожелала все игрушки на свете? Это же так много! Нет, мне столько не хотелось, я бы на месте Жени загадала одну единственную, но самую, на мой взгляд, лучшую игрушку. Я видела ее у соседской девочки. Это была большая германская кукла на батарейках  с соской во рту, совсем как у маленького ребенка.

 Если эту соску вытащить, то можно было услышать, как  кукла смеется, или плачет. На спине у чудо-игрушки находилась такая маленькая крышечка. Именно она скрывала батарейки и миниатюрную пластинку с записью детского голоса. Соседская девочка показывала свое сокровище только издали, в руки никому не давала, а соску вытаскивала крайне редко – экономила батарейки. 

На что бы я потратила остальные лепестки? Возможно, на красивое длинное платье, как у моей любимой Софии Ротару;  на огромные ракушки, в которых шумит настоящее море, на переливающиеся на солнце стеклянные бусики и резную шкатулку, как у тети Нины. Да мало ли, на что еще. Я тогда, лет в шесть – семь,  как-то не сильно задумывалась о чужом счастье и благополучии, я мечтала о сокровенном детском и только для себя.

  Потом, гораздо позднее, когда мне было двадцать пять,  очень сильно заболела моя любимая бабушка. У нее был рак. Я приехала в гости и видела своими глазами, как она страдала от невыносимых болей. Бесконечно глотая лекарства, она еще умудрялась заниматься домашними делами и ездила  на огород -  работа ее отвлекала.

 Я помогала бабушке, а возвращались мы обычно вечером на дедушкином грузовичке. Я сидела на заднем сидении с охапкой садовых ромашек и, пока никто не видит, тихонько обрывала белые лепестки, пуская их по ветру в раскрытое окно машины. «Лети, лети, лепесток…»,- шептали мои губы, а слезы медленно катились по щекам. На этот раз я произносила волшебные слова с горечью и глубокой тоской.  Конечно же, я  прекрасно понимала, что никакой цветик-семицветик бабушке  не поможет.
 
-И все-таки, каким будет последнее, седьмое желание?- спросила я у сына, когда он зашел в комнату.
Он взял свой исписанный  листок, покрутил его в руках и ответил:
-Я не могу придумать.

Тогда я решила напомнить ему, как он мечтал в прошлом году о настоящем крабе для своего аквариума, но,  немного поразмыслив, сказала иначе:
-А знаешь, пусть оно останется  не придуманным. Самое важное  желание лучше  оставить про запас.
-Думаешь, пригодится?
-Возможно… Только пусть оно обязательно будет о чем-нибудь по-настоящему добром... и пусть у тебя оно обязательно сбудется.
 
P.S. Моему самому важному желанию тогда, в двадцать пять лет, так и не суждено было сбыться.