Чёрные

  Ночь. Командировка.  Поздняя осень.  Мелкий дождь, пользуясь порывами ветра, пытается забраться под  зонт. Угадывая лужи по отблескам далеких фонарей, стараюсь не вступить в них. Подхожу к воротам, нащупывая в кармане пульт управления.  И вдруг справа, из дыры под высоким забором, на меня,молча,бросаются на грудь две черные тени. Прежде, чем до мозга докатилось инстинктивное  чувство испуга от неожиданности,  первым пришло чувство досады: эх, не уследил, теперь опять придется стирать свитер, а это так хлопотно, особенно сушить его в расправленном  виде...

  Мое знакомство с двумя крупными черными псами дворовой породы произошло в первые же минуты после приезда. Это оказались милейшие существа, любящие ласку и людей, а за это все их подкармливали, приносили еду из дому. Один был стройного сложения, подвижен и глуповат, он приблудился сам. Второй был более коренастый, с умным взглядом, размеренный в движениях. У него был купирован хвост и подрезаны уши, видимо для того, что бы лучше переносить морозы.  У него были хозяева, он от них ушел сюда, и регулярно убегал от хозяев после каждой поимки, пока его не оставили в покое. Он был главным, и имя у него было - Тайсон.

  Напротив нашей территории, которую охраняли черные, метрах в 80-ти, прозябали на автостоянке грузовых машин два  таких же черных, но менее решительных пса, потому что их ворота всегда были нараспашку. Иногда собаки выходят поругаться, и покричать  друг на друга, демонстрируя служебное рвение. Одни выбегают навстречу другим, проходя ровно половину расстояния, и начинают царапать землю в тех местах, где она гладкая, оставляя грозные следы. Другие бегут им навстречу, зачинщики отступают домой. Теперь уже другие на нейтральной территории землю царапают. Сора, как правило, прекращается при отсутствии зрителей.

  А с другой  стороны, за забором, живет целая свора собак. Руководит ей крупная сучка со вздорным характером, организует показные нападения на прохожих. Да и наши псы тоже. И вообще, только ленивый не пытается попугать таджиков, проходящих мимо. Та территория, где обитает стая, ворот не имеет.  Внутри своры постоянные драки и визг: старшие обижают младших.

  Иногда, после того, как я прошел, особенно в сумерках, соседний пес выбегает погавкать на меня. Спрашиваю строго: это ты на меня? Он тут же начинает лаять в сторону, а потом отбегает, волоча хвост.

  Наши бегают в гости к сучке, а недавно выломали угол забора, теперь бегать не так далеко, иногда их нет на территории - значит они там.

  Черные иногда  дерутся, и происходит это всегда по одному сценарию. Часто один подбегает ко мне и подныривает мордой под руку, напрашиваясь на ласку, тогда второй подлазит под другую руку и так продолжаться может долго. Но если свободна только одна рука, то гладить начинаю по очереди. Вот тут-то и разгорается порыв ревности, как в классическом примере ссоры за тарелку чечевичной похлебки.  Но драка после нескольких легких укусов быстро заканчивается, природа позаботилась о сохранении вида: более слабый, по-волчьи ложится на спину и подставляет горло сопернику, тот замирает над побежденным с открытой пастью, не в силах что-либо предпринять, ибо так заложено в его программе, называемой инстинктом. Жаль, что люди вывели породы с нарушенной программой, выводя бойцовские породы. Эти особи с нарушенной психикой способны без причины кинуться на прохожего, а иногда и на самого хозяина, и наблюдать за их поведением не представляет интереса. Проигравшим всегда оставался младший, Джонсон, и от частого применения позы покорности его спина была постоянно выпачкана в грязи...

  Ночью территория хорошо освещена, однажды  я проснулся от щенячьего тявканья  под окном. Наблюдаю в окно: посреди двора наши любезничают с сучкой, светлой масти. Два ее детеныша подростка бегают по двору. С целью провести эксперимент, выхожу на улицу, собаки замерли, глядя на меня, и говорю громко и очень строго: "Бу-бу ру-бу БУ"! Реакция оказалась непредсказуемой для меня: один их псов, грозно рыча, погнался за щенками, те с визгом наутек. Второй, лая и виляя обрубком хвоста, бросился к сучке. Но та и ухом не повела. Но псу надо показать службу, он начал перепрыгивать через нее. Без результата. Тогда он, лизнув ее в морду, начинает то плечом, то бедром подталкивать к выходу, и таки вытолкал в тень!

  Псы наши никогда не ссорятся из-за еды. Угощаю обоих косточками или куриным жиром, срезанным с куриных окорочков. Бросаю им кусочки, они ловят на лету и им это очень нравится. Но если кость упала на землю, второй ее не схватит, а даже отойдет в строну. Еду стараются проглотить поскорее: кто первый открыл пасть, тому и полетит следующая кость.

  Однажды я вышел только с одной костью в руке, и она досталась первому подошедшему. Он аккуратно взял ее из рук, скосил глаз на товарища, отошел и лег. Вытянул лапы вперед и вложил кость вертикально между лап. Наклонил голову вбок, аккуратно откусил самый кончик и принялся со вкусом его жевать. Затем откусил еще маленький кусочек, как ребенок слизывает мороженное языком. Так они едят, когда кость последняя, я показываю пустые ладони и они понимают это.

  Когда я уезжал, то вышел попрощаться с  черными охранниками, но те, как водится, ничего не поняли, а только слюни распустили. А может так оно и лучше?

  Как-то так случилось, что через полгода я вновь оказался в этом месте. Псы меня не забыли, кинулись лизать руки, хотя я вел себя, как посторонний. И все было, как обычно, но только вот старший, Тайсон заболел, он три дня ничего не ел, слабо держался на ногах, лежал на снегу. Его закопали.

  А вот второй пёс, Черный,как его звали приезжие водители фур, а на самом деле все тот же Джонсон,  так ничего и не понял. Он подходил к забору, закидывал по-волчьи голову за спину и говорил одно и то же слово: "А -гАв-гав-гав-гАв!" Потом бежал к воротам и звал там. Так продолжалось с неделю.

  Псы раньше не удалялись от дома больше, чем на полсотни метров. А тут Черный увязался за мной, обнюхивая по пути все заборы, потом кинулся через дорогу на красный, едва не попал под колеса. С тех пор он стал чаще пропадать, пока не приковылял на трех лапах и как-то боком, скорее всего не разминулся с машиной на дороге. Теперь он все больше лежал у дверей офиса, грелся на солнышке, еду ему клали прямо под нос.

  Через пару недель пес вновь носился по территории, стал ласковым пуще прежнего и предпочитал в основном находиться в обществе людей, не отходя далеко. Он научился лучше понимать людей, стал смотреть в лицо и делать гримаски, даже научился "улыбаться", но делал это только для тех, кому это нравилось.  Кстати, на фото именно та собака, о которой идет речь.

  Я не склонен очеловечивать поведение животных, но глядя на них, иногда задумываешься о нас, о людях...