Счастье - рядом. 9. День Святого Валентина...

                ГЛАВА 9.
                ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА.

      – …А почему бы и нет? Йосе уже исполнилось два месяца. Шерил оправилась от родов, прекрасно себя чувствует, с удовольствием повидаемся, – Лана удивлённо обвела притихших домашних и друзей синим взглядом. – Что думаете?

      – Идея хорошая. Надо парня ввести в семью, давно пора, – Стас положил руку на плечо Тони. – Сам-то не против? Сын?

      – Стесняется.

      – Двухметровый восьмипудовый Банни стесняется, – смех затопил гостиную.

      – Такой огромный качок с бычьей шеей… нас боится!

      – Маленький такой мальчик в двести пятьдесят фунтов веса!..

      – Общество. Вырос среди простых людей. Понятно, – Энтони был скромен.

      Как и его сын Эстебан, которого решили влить в семью Вайтов, пригласив на день Святого Валентина.

      – Ему 26 февраля исполняется 21 год. Большой уж мальчик. Пора знакомить с девочками для серьёзных отношений, а не только тренироваться на них, – хозяйка хулиганила, обняв второго мужа. – Пусть не берёт пример со своего отца, которого только в тридцать лет я взяла штурмом!

      Смех и пунцовые лица были обеспечены.

      – Не штурмом. Лаской… – Эндрю покраснел до ушек.

      – Так и поступим. Вези сына, хоть обманом! – Стасик потискал друга.

      Обнимая мужчину поверх рук супруги, заговорщически переглянулся с ней. Хихикнули и одновременно… поцеловали Тони в обе щеки.

      – Любимый наш…

      Вся компания повалилась на пол в диком хохоте, увидев эту картину. Смеялись до икоты от смешливой истерики.

      – Так… Пойду-ка я сыну позвоню…

      Пунцовый от смущения муж-2 встал, отряхнул с себя шутников, поцеловал Лану в голову, дружески пожал мужу-1 руку.

      – Мы будем.

      – Спасибо. Я был уверен в тебе, Эндрю. Рады будем старшему сыну. Давно ждём, – Стас встал, провожая итальянца. – Удачи, родной. Не задерживайся.

      Таким образом, удалось собрать на нежный романтический праздник большую семью Вайтов и семьи самых близких родных и друзей.

      Когда сели писать список всех детей – рухнули опять на диваны в гомерическом хохоте и долго не могли продолжить работу.

      Девятнадцать детей!

      Написали по возрастным группам.

      Детская: Мэгги Ривер – 5 лет (будет), Шон Ривер – 3 года (будет), Мэнни Мэнниген – 2 года (будет), Иосиф Бейлис – 2 месяца (уже).

      Средняя: Гленн Оуэн – 15 (будет), Анна Вайт – 13 (уже), Алекс Вайт – 10 (будет), Дэннис Вайт – 10 (будет).

      Подростковая: Адриано Эме – 20 (будет), Женевьева Вайт – 19 (будет), Селин Майер – 17 (уже), Стэфан Вайт – 17 (будет), Джордж Вайт – 16 (будет).

      Взрослая: Эстебан Санчес – 21 (февраль), Энтони Эме – 21 (март), Эллис Оуэн – 21 (апрель), Дэвис Оуэн – 21 (апрель), Серж Майер – 21 (июнь), Вероника Вайт – 21 (август).

      Всем поименно выслали пригласительные билеты, а если дети находились далеко, то и билеты на самолёт, поезд, автобус. Так уж точно не отвертятся!

      Номинантам на совершеннолетие пакет вручал посыльный нотариальной конторы под личную роспись – Лана так придумала. Сделано всё было за три недели до планируемого торжества.

      Таким образом, позволили приглашённым заранее спланировать поездку, согласовав сроки на работе или учёбе. Пусть и пару дней отсутствия, зато по закону, чтобы праздник не был в ущерб ни им, ни их руководителям.


      Особняк Вайтов и подъездные пути к нему были очищены от стоящих на обочинах машин, снега, украшены искусственными цветами, ярко освещены дополнительными фонарями и софитами, оцеплены полицией.

      От прессы – только ведущему таблоиду повезло.

      Их журналисты освещали торжество деликатно и в строго оговоренных заранее рамках: поснимали ещё пустой зал с накрытыми столами, немного по дому, где позволили господа, много работали во дворе, саду и на улице, фиксируя прибытие приглашённых. Само торжество им снять не разрешили.

      Позже, лишь интервью с гостями удовлетворили профессиональные амбиции, и те вышли скупыми и неяркими.

      Самым чудесным вышло фото хозяев: на мраморном балконе, в парадных княжеских нарядах.

      На госпоже Лане было потрясающе красивое платье в пол: сапфировое, с открытыми плечами и руками; шаль из тафты цвета коралла дополняла наряд, великолепно сочетаясь с огненными волосами, в которых сверкала крупными бриллиантами драгоценная тиара.

      На господине Стасе был надет мундир эпохи короля Ренье: тёмно-синий, почти чёрный, с эполетами и голубой лентой через правое плечо, с золотой цепью и множеством орденов; белоснежные перчатки в руке довершали образ князя кровей, как высокий рост и благородные черты лица.

      Кто придумал такие костюмы, какая киностудия предоставила их для празднества, так и не выяснилось, но это фото ещё долго украшали таблоиды, когда для иллюстрации нужна была благородная породистая пара.

      Позже станет известно, что с фотографии написан парадный портрет именитых супругов, который достойно украсил их особняк, а, спустя полвека, будет продан на благотворительном аукционе за баснословную сумму – имя покупателя останется тайной.


      Теперь же хозяева стояли на площадке возле дверей, облачённые в дорогие шубы – лучшие модели с последнего показа Мехового Дома Европы, и дожидались желанных гостей наверху широкой лестницы у парадного входа.

      Приветствуя приглашённых особ, умело разворачивались к журналистам, давая возможность сделать фотографии в самом выгодном ракурсе.

      Начало праздника назначили на 12.00. За стол планировали сесть часа в два дня.

      В эти два свободных часа, до званого обеда, творился сущий бедлам!

      Детей тут же разделяли на группы и, дав пообщаться, занимали аниматоры.

      Для самых маленьких – приглашены две няни, над ними, присматривая и командуя, возвышалась горой мощная Терезия Ниньера.

      Она останется в семье Вайт до самой смерти, успеет понянчить немало внуков Ланы и Стаса.

      Молодёжь смела возрастные барьеры к вящей радости хозяйки – не терпела рамок, будучи по натуре страстной бунтаркой! Радовались встрече с родителями, соседями, одноклассниками и приятелями – росли-то в одном районе.

      Эстебан был приезжим, чужаком, но, узнав, что это старший сын Энтони-Эндрю Мэннигена – раскрыли парню радушные дружеские объятия!

      Вот с этих-то самых объятий и началась новая эпопея любви в семействе Вайтов-Санчесов.


      Энтони привёз сына Банни к самому празднику, дав ему лишь полчаса на душ.


      …Когда Эсти вышел в полотенце на бёдрах, отец задохнулся от слёз – увидел себя, молодого.

      Сын засмущался, покраснел лицом и мощной шеей атлета. Остановившись, замер в нерешительности, боясь предстоящего визита до дрожи.

      – Ээээ… пап… Что мне надеть на праздник?

      Тони очнулся, распахнул дверь в гардеробную, вынес в упаковке новый брендовый смокинг.

      – Ой, терпеть их не могу! – взвыл сын, но осёкся под осуждающим взглядом.

      – Возможно, это станет твоей рабочей униформой. Привыкай, сын.

      Помог надеть дорогой костюм, порадовавшись, что он несколько великоват – жать не будет.

      – А он ничего. Не жмёт. Не то что тот, который мне там выдали однажды… – ворчал, смущался, краснел. – Чуть не задохнулся от жары в нём…

      – Просто он был тебе мал, вот и всё. Покупай всегда одежду на размер-другой больше. Есть простор для движения и… объедения! – засмеялся озорно и громко.

      – Я на диете… – ещё больше смутившись, побагровел до пят.

      – Но не в этот сладкий день. Ешь сам и корми окружающих. Особенно, девушек хорошеньких! Да побольше… Они тоже на диетах – соблазняй бессовестно!

      Переглянувшись, захохотали вдвоём, покраснев лицами.


      В особняке Вайтов Эстебану пришлось туго.

      Тони так и не раскрыл сыну тайну «Дэйзи Хант». Забыл про эту «легенду» напрочь! Это была его и Ланы тайна, вот и не подумал даже, что она когда-нибудь коснётся сына. А должен был, ведь вёл сегодня в дом той самой Дэйзи.

      Вот и потерял Банни дар речи, когда был представлен чете Вайт.

      Едва взглянув на знаменитую художницу и фотомодель, покраснел, побледнел и не мог понять: «Кажется? Кого она напоминает? Голос, глаза и тело знакомы до слёз, но не волосы и кожа. Или в голове всё перемешалось от тоски и сжигающей разум страсти?» Отбросив сомнения, едва справился с оторопью и стал просто гостем.

      Спасибо, отец не отходил далеко: деликатно подсказывал, знакомил, объяснял, сглаживал неловкость первых минут знакомства шуткой. Без отца не решился бы на эту вылазку.

      Облегчённо вздыхал: «Столько незнакомых людей, и все дружелюбны, радуются, стараются развлечь и отвлечь. Славные такие…»

      Стоило Тони с Эсти подняться по ступенькам, Лана напряглась, вцепившись в руку мужа, замерла, перестала дышать и выдохнула только тогда, когда в глазах парня погас огонёк догадки. Расслабилась с облегчением: «Пронесло. Не узнал. Старею, волосы тёмно-рыжие, веснушки с годами темнеют и становятся больше, кожа другая. Голос?.. Мало ли похожих голосов на свете?»

      – Не узнал? Не расслабляйся, Белка. Ещё не вечер… – Стасик прошелестел на русском на ушко.

      Поцеловал в голову, сжал плечики, сочувствуя и понимая. Тяжело вздохнул: «Ох, и наворотила дел Рыжуха! Расхлебывать ещё не один год этот кисель её выходок! Не осуждаю. Кто знает, с кем и с чем мне предстоит столкнуться в жизни? Тоже натворил, и немало».

      Но для Эстебана испытания только начались.

      С большим опозданием, в полный зал впорхнула… Дэйзи Хант!

      Ахнули все.

      Мгновенная тишина повисла, заставив оглянуться в центр гостиной.

      Светка со Стасиком вытаращили глаза, едва узнавая в ней… собственную дочь Веронику!

      Энтони, задохнувшись от слёз, едва задавил вскрик: «Дэйзи!» – настолько копия Ланы, её дочь, сейчас была похожа на юную возлюбленную, канадскую Ромашку!

      Эсти же чудом удержался на ногах и не рухнул на пол, увидев, наконец, Палому: помолодевшей, юной, тоненькой, резвой и… такой желанной! С ума сходил по ней после того поцелуя в своей спальне, на асьенде, в день выпускного в школе! Банни же не знал, что видит перед собой дочь «Дэйзи» – Нику. Вот и стоял, жадно следя за каждым движением по залу белокурой фурии, его мечты и средоточие чувственных устремлений.

      – …Всем привет! Это я, ваша Вероника! Я приехала!

      Влетев на середину зала, подняв гвалт, визг-писк малышей, братьев и сестёр, подруг и родни, она сходила с ума от радостного возбуждения.

      – Рада вас всех видеть! Как вам мой новый образ?

      Покрутилась вокруг, сияя белокурыми кудрявыми локонами, сверкая сапфиром больших глаз в густых длинных тёмных ресницах и… безупречной беломраморной кожей без единой веснушки!

      – Заметили? То-то! Я их вывела! Надоели, до чёртиков!

      Обнимала, целовала, тискала, кружила, кидалась из рук в руки, шутила, шалила, провоцировала, пока не бросилась в объятия Эсти.

      Замерла от мощных ручищ, сильно обнявших её, от крепкого тела: сбитого, накачанного, рельефного, горячего; от исступлённого взгляда серо-золотых глаз, смотрящих с такой неистовой, животной, дикой страстью, что содрогнулась тоненьким телом, на что он ещё сильнее вжал в себя, просто подвесив на руках над полом. Смотря в упор, долго не могла сообразить, кто перед ней.

      – Тони?..

      – Дэйзи! Ты? Палома!..

      То, каким голосом Банни это прохрипел, передёрнуло и Лану, и Энтони, которые уже стояли возле обнявшихся детей.

      – Эстебан, пожалуйста, отпусти мисс Веронику на пол и познакомься с ней, – Тони пытался говорить спокойно.

      Сам же едва сдерживал дрожь в голосе: «Мадонна! Он пропал, мой сын! Это карма. Родовое проклятие, не иначе!»

      – Это старшая дочь миссис Ланы Вайт, нашей именитой художницы.

      Расцепил руки ослепшего и оглохшего от страсти и потрясения сына, передал оцепеневшую и ошарашенную дочь матери.

      – Ника тоже художница, уже успешно выставляется в больших залах… – ровным голосом старался всех встряхнуть и дать время опомниться.

      – Дэйзи!.. – хрипел парень и никак не мог «оторвать» образ от реальной девушки.

      – Ника, – она очнулась первая.

      Не спуская колдовских синих омутов с золотых пылающих глубин глаз парня, машинально протянула руку в приветствии, пожав дрожащую лапищу мягко и нежно.

      – Я приняла тебя за Тони.

      – Я его сын, – очнулся, замер, едва слышно прошептал с такой болью!

      – Я её дочь, – ответила так же, не понимая, что говорит.

      Сознавала одно: «Кровь кипит и пенится и вот-вот взорвёт голову! Так, Никиш, дыши глубже…»

      – Так вот почему я тебя сразу узнал… – с невыносимой горечью просипел.

      Едва ворочая языком, в мгновение ока сообразил: «Пропал ты, Банни! Прожгла взглядом сердце насквозь эта чертовка».

      Родители силой растащили в разные углы оглушённых детей, заставили очнуться и их, и себя, и… поражённо молчащих гостей, застывших в разных позах, как в немой сцене знаменитого «Ревизора».

      Едва очнувшись, все тяжело выдохнули в едином порыве, постигнув жуткую истину: «Только что, на наших глазах, завязался такой узел любви, что история Ланы Вайт и Энтони Мэннигена померкнет! К сожалению, здесь счастливого исхода ждать не приходиться. В воздухе витает ощутимый запах крови. Чьей?» Поняли и боялись даже смотреть друг на друга, не находя силы, чтобы отряхнуться от липкого ужаса и тяжёлого предчувствия. «Бедные дети! Бедные родители! – не могли очнуться, не смели разговаривать, искоса посылали безмолвные телеграммы: – Видел? Поняла? Представляешь?.. Ужас какой! Чем помочь? Как оградить? Бедные мы все! Держись район, город, страна! Грядёт новая буря! Да что там – апокалипсис!»

      Первым опомнился помощник Ланы Джек Виннер – дал знать диджею.

      Он включил танцевальную бодрую музыку.

      Гости, натужно улыбаясь, ринулись танцевать.

      Торжество с трудом удалось вернуть в нужное русло.

      Хозяева пригласили гостей начать веселиться!

      Поздравляли друг друга с праздником Святого Валентина, дарили «валентинки» и сладости, расставленные в больших корзинах в углах гостиной. Пока одаривали сувенирами, разговаривали, банкетные столы были готовы.

      Стэм Уилкс величественно ударил посохом в пол, провозгласив на чистейшем шотландском:

      – Прошу к столу, господа!


      Перед основной торжественной трапезой Стас с важным видом огласил список детей.

      Это заставляло каждого называемого встать с места и поклониться, когда называли его имя.

      После обеда из зала отпустили маленьких, предупредив «средних», что могут ещё потолкаться среди взрослых.

      Через час их увели аниматоры в спортивный зал, где ими и занялись.


      Начали чествовать номинантов на совершеннолетие, которое грянуло(-нет) в этом году, выдавая дипломы, медали, внушительные подарки как от родителей, крёстных и друзей, так и от устроителей празднества – семейства Вайт.

      – …Мы долго думали, что порадует наших взрослых детей? Им по 21-ти одному: кому-то вот-вот исполнится, кому-то попозже, но это уже взрослая жизнь. И тогда мой супруг Стас предложил выход: лотерея. Но… не простая, – Лана, волнуясь, краснела сильнее, чем её алое шёлковое платье.

      Вздохнув полной грудью, обвела соискателей озорными хитрыми глазами.

      – Вам выдадут шар, в который каждый из вас вложит записку с одним чётким, вполне выполнимым, желанием. Прошу, «хочу мира на Земле» не писать!

      Услышав предостережение, ребята рассмеялись.

      – Или что-то, вроде «личный остров в океане», тоже! Острова все проданы! – стукнула кулачком по столу, словно молоточком аукционер. – Что-то, что порадует, чему-то научит, с чем-то познакомит, то, что останется на долгую память в ваших сердцах и душах, и не только у вас лично, понимаете? – обвела замерших ребят и их родных внимательными глазами. – Даю десять минут на совещание с родителями и близкими. Но… не друг с другом. Прошу! Сговор не приветствуется.

      Заглянула каждому ребёнку-номинанту глубоко в глаза, будто окунувшись в саму душу:

      – Я могу вам доверять, господа?

      Кивнули, покраснев, но ответили прямыми взглядами – всё поняли.

      – Спасибо. Время пошло. Старт!

      Села на место и вцепилась ледяными пальчиками в руку Стасика.

      Укрыл своими: горячими и такими необходимыми!

      Закрыла в панике глаза.

      «Боже, что же делать? Эсти сначала влюбился в меня, как в “Дэйзи”, и, как назло, в этом образе явилась моя собственная дочь! Откуда она всё узнала? Мы молчали и мексиканскую линию тщательно скрывали! Нельзя было соглашаться на тот фильм. Нельзя. Она докопалась. Значит, докопаются и другие. Как оградить мексиканцев от сплетен, папарацци? “Опекуны” допустили оплошность, заставив пойти на сделку с киношниками. Непростительную! Простите нас все! Мы с Тони дураками были! Форменными эгоистами! Разве можно жить исключительно личными чувствами? Идиоты и есть. Теперь несём беды даже тем, кого любим».

      Через десять минут было роздано шесть шаров по количеству номинантов.

      Дав детям спрятать записки с желаниями внутрь, шары собрали, пронумеровали и бросили в мешок. Доставать по одному доверили пятилетней Мэгги Ривер, дочери Филиппы.

      Кроха это делала с чувством собственной исключительности и непомерного высокомерия.

      Родители и родственники смеялись над забавной девчушкой:

      – С характером растёт. Не пропадёт в жизни. Хорошие задатки подарили родители!

      – Этот шар я дарю… – счастливица обводила голубыми глазками нарядных взрослых ребят, сидящих на больших кожаных диванах у стены, – …тебе!

      Достав шар, величаво несла тому, кто понравился.

      Принимающий парень должен был встать, поклониться, поцеловать ручку маленькой принцессы к её вящему удовольствию. С дам требовался почтительный книксен, что они и делали с уважительной улыбкой.

      Так повторилось шесть раз.

      Когда все шары были розданы, Мэг отпустили, одарив роскошной новой куклой в кринолине.

      – Теперь, по очереди подходите сюда, – хозяйка показала глазами на двух серьёзных взрослых мужчин из банка, сидящих в углу за маленьким столиком, – и тихо говорите свои данные, отдаёте шар. Они при вас достают записку, показывают написанное – это и есть отныне ваше желание. Его и будут исполнять и обеспечивать эти люди, мои поверенные. Всё законно.

      – Отказаться можно?

      – Нет. Только отсрочить. Напоминаю: всё держать в тайне.

      – Согласны.

      Хозяева переглядывались, украдкой ухмыляясь:

      «Это надо видеть собственными глазами! Едва прочитав написанное, молодёжь то краснеет, то бледнеет, то начинает истерически смеяться! Родители недоумевают, сгорают от любопытства, пытаются глазами спросить или угадать, кто и что пожелал, но дети уже взрослые и вполне понимают значение слова “честь”. Да, задумка стоила и таких вложенных средств, и тех усилий, и того удовольствия, что все получили и ещё получат. Очень удачная находка, эта лотерея. Наверняка, телевизионщики предложат выкупить идею. Не будем против. Двойная польза: деньги и дополнительная реклама фамилии и бизнеса».

      Когда процедура была закончена, все подписи на документах проставлены, юристов отпустили восвояси с папкой чужих желаний в кейсе.

      – Браво! – кто-то из родителей выкрикнул.

      Зал затопило овациями.

      Лана и Стас встали и низко поклонились гостям.

      Праздник продолжился.

                Ноябрь 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/11/23/1618