Имитация

     Он жил в однокомнатной хрущевке, где на кухне в пять квадратных метров помещалась одна плита. В коробке из бетонных плит и гипсовых перегородок, где издевательски были поруганы слова Булгаковского профессора Преображенского о том, что человек есть должен в столовой, спать – в спальне, а работать – в библиотеке. Здесь, в своей единственной комнате, где потолок был так низок, что невольно хотелось пригнуть голову, он имитировал жизнь. Впрочем, как и соседи, зажавшие его снизу, сверху, справа, слева… они тоже имитировали жизнь, яростно скандаля, бурно занимаясь сексом, устраивая ремонты, отмечая праздники и заводя собак, которые противно выли и лаяли, оставаясь в одиночестве.
     Очень часто, страдая от бессонницы, он таращился на кусочек ночного неба, который удавалось выхватить глазами с того места, где стояла его кровать, и безуспешно старался прогнать предательскую мысль: что-то не так. Что-то неправильное есть в том, как он просыпается по будильнику в семь утра, как одевается в практичную серо-черную или черно-коричневую (какая, черт, разница?!) одежду и пьет паршивый растворимый кофе под звуки просыпающихся соседей. Потом ездит, вцепившись в баранку своего автомобиля, решая какие-то проблемы и придумывая себе новые. А в это время где-то там, в космосе, который принято считать холодным и безжизненным, бурлит настоящая жизнь! Умирают солнца, рождаются галактики, меняются орбиты, оживают черные дыры и, словно гигантские пылесосы, производят генеральную уборку… А человек, разумное, теплое существо, в это время лежит вверх сытым животом на диване в своем саркофаге и пялится в телевизор, словно отравленный издыхающий таракан…
     Было время, когда эти мысли его дико раздражали, поскольку явно провоцировали чувство стыда. Позже он научился себя оправдывать (я не один так живу). Потом и вовсе жалеть. Если вид «человек обыкновенный» - лишь имитация жизни, значит, он мертв, а жалость к неживому даже благородна. В этой жалости можно даже найти смысл своего существования. Например, создавать фонды помощи алкоголикам и наркоманам. Или фан-клуб любителей мертвого латинского языка. А еще лучше – антикварный магазин, куда попадают умершие от старости вещи и, как это принято считать, обретают новую жизнь, но, на самом деле, лишь имитируют ее, пополнив собою чью-то коллекцию…
     Но иногда случались ночи таких сновидений, в которых он ЖИЛ. Одевался в безумное буйство красок, и никто не крутил пальцем у виска. Громко говорил, смеялся, жестикулировал, и никто не шипел ему вслед замечания. Уже не верил, потому что ЗНАЛ. И…летал. Летал по-настоящему, как это делают птицы, а не имитирующие их мертвые самолеты. И, что самое важное, в этих снах он ясно понимал: Рука, поддерживающая его во время этих полётов, словно новорожденного, и есть Та-Самая-Любовь. И лишь Она Одна способна разбудить имитаторов, изящно преображая их несгибаемую основательность, железную принципиальность, ржавые традиции и тараканью живучесть, парадоксальную для мертвых …