Капельку терпения! Глава 41

                41

                "Капельку терпения!"

       Сколько он прошёл или пробежал? - Илья  потом не мог вспомнить, потому что
 неожиданно его так хлёстко и с такой силой и жутко больно ударили в левый бок и, как ему
 показалось, - в левую руку, что он потерял сознание. А когда  оно вернулось, то
почему-то всё дрожало перед его глазами и он не мог ни на чём сосредоточиться. И  Илья
 вдруг понял, что он стоит на коленях, на корточках, и упирается одной правой рукой в
 асфальт, а левая рука его просто болтается и он её не чувствует; и в голове, в ушах его
 был такой шум, будто совсем рядом самолёт ревел во всю мощь своими двигателями. И ещё он
 понял, что очень быстро-быстро силы покидают его, и правая рука уже не держит его, и он
 не может напрячься, чтоб сопротивляться слабости - и Илья мягко повалился на правый бок,
 прямо на свой жёлтый дорожный портфель, который пальцы правой руки так и не выпустили и
 крепко держали за ручку, и подтянул ноги к животу, чтоб сжаться в "комочек" и согреться
 - ему стало очень холодно. "И зачем я курточку снял и в портфель засунул? Так
 холодно!" - ещё подумалось ему.
        Сознание более не покидало его, но его покинуло ощущение времени: не было ни
 секунд, ни минут - просто была вечность и тупая боль в левой стороне груди у плеча.
Он даже не сразу понял, что с ним случилось, а когда до его сознания дошло, что его не
 "просто ударили, а подстрелили", то он вдруг даже обрадовался: "Так вот она какая - эта
 боль!" И тут же обругал себя: "Сбылась мечта идиота!"
        Чувствовал он позже: и как его поднимали и укладывали на что-то твердое. Но люди,
 что-то делающие с ним, ему не запоминались: дёргались, расплывались, и он надолго закрыл
 глаза - ему стало всё равно. "А, делайте со мной - что хотите!" - мог бы он сказать, но
 ему и говорить не хотелось. А потом была тряска, покачивание, вой сирены "скорой
 помощи". А когда шум в голове понемногу стих, то всё сильнее и настойчивее начала
 крутиться бесконечно, вновь и вновь, - такая знакомая ему мелодия, музыка, но он не мог
 вспомнить - где он её слышал. И ещё... "навязалась" одна мысль и Илья никак не мог
 отогнать её: "Вот... тогда в армии на посту... я  хотел попробовать... застрелиться
и избавиться от всех проблем... И вот - сбылась мечта идиота и, даже, усилий не надо
 прилагать, чтоб набраться смелости и нажать курок - уже всё сделано за меня кем-то...
а мне только осталось смириться с тем, что случилось и с тем, что неизбежно должно будет
 случиться... - умереть!.. И вечный покой, и никаких проблем... Какая благодать!.." Но
 через какое-то время, когда его уже катили на тележке по гулкому коридору, а он всё не
 хотел открывать глаза, Илья вдруг передумал: "Ну, уж - нет! Именно теперь-то я и не хочу
 этого! Не хочу покоя...  не хочу на "Тот Свет": здесь столько интересного!.. А там мне
 будет скучно!.." - даже пошутил он над собой, когда ясно почувствовал, как чьи-то руки
 стали что-то делать с ним, снимать с него одежду, и он даже пытался им помочь, но глаза
 почему-то всё равно не открывал - ему стало стыдно.
       Сознание и мысли в голове его более-менее стабилизировались и прояснились, когда
 он уже лежал на операционном столе и ему левый бок обкололи обезбаливаюшим препаратом и
 медсёстры хлопотали вокруг него, готовили к операции и подсоединяли к рукам какие-то
 приборы. Более всего ему почему-то запомнилось то, как одна сестричка, вся в белом, - он
 впервые из любопытства чуть-чуть приоткрыл глаза, - даже в белой маске, из-под которой
 только молодые глаза её были видны - задавала ему вопросы и что-то записывала в голубые
 листочки. Илья отвечал спокойно, ни разу не ошибся, назвал и фамилию, и адрес, и возраст
 и прочее.
       - Вы, пожалуйста, домой не сообщайте... пока! - заволновался он, когда вопросы
 прекратились. - Я потом... сам. Не надо их... пугать. Им и без меня сейчас... проблем
 хватает. Жена с маленькими детьми... Грудью ещё кормит, - добавил он для убедительности.
 -  Не надо её пугать...
       - Хорошо-хорошо! Распишись вот здесь. - И Илья почувствовал, как ему в пальцы
 зажали ручку, но он ничего не мог видеть в той стороне, где была его рука - нужно было
 приподнять голову, но он этого не мог сделать, - но почувствовал под ладонью бумагу и
 что-то попытался на ней начертить. Все эти манипуляции насмешили его, но смеяться он не
 смог, только улыбнулся, но лица его уже никто не видел, потому что его отгородили ото
 всех марлевым экраном, и теперь он мог видеть только этот голубой экран и слышать голоса
 - больше ничего. Да ещё он мог чувствовать, как его бок трогают и давят сильные мужские
 пальцы, а потом и мужской голос обратился к нему.
       - Как самочувствие, молодой человек?
       - В норме... - почему-то именно так ответил Илья, на этот раз действительно
 почувствовав - как он ослаб и беспомощен.
       - Вот и прекрасненько, раз в норме!.. Будет сильно больно - говори, не стесняйся.
 Правда, постарайся - без нецензурщины, а то среди нас присутствуют женщины... дамы, даже
 есть совсем молоденькие... Ну, а сможешь потерпеть - так уж потерпи... Будь молодцом. В
 армии-то служил?
       - Да...
       - Ну-у... тем более! - всё говорил и говорил мужчина-хирург, а Илья чувствовал и,
 даже, слышал, как ему чем-то разрезали кожу и тело, даже потрескивало что-то, что
 напомнило ему электрическую искру, когда водят по металлу электрокарандашом, подписывая
 детали.
       - Семьёй-то успел обзавестись? - всё спрашивал его голос, не давая забыться даже
 на минуту.
       - Да... сын есть... И дочь недавно родилась... Ой! - неожиданно для себя дёрнулся
 и "ойкнул" Илья от боли.
       - Какой молодец! - вдруг похвалил его хирург. - Да ты у нас кругом молодец! Да ты
 просто в рубашке, парень, родился! На вершок левее - и мы бы сейчас с тобой не
 беседовали... не имели бы чести познакомиться с тобой... И не видали бы мои помощницы,
 какие у нас крепкие и красивые сибиряки... Не то, что москвичи задёрганные и нервные.
 Вот и снайпер тебе попался нервный... рука-то у него дрогнула... на вершок пулька-то
 мимо прошла... Конечно - москвич! Нервный! То ли дело, девочки, - вон сибиряки какие -
 крепкие и терпеливые! Россия всегда держалась на таких, и сейчас выстоит. Ельцин-то тоже
 - сибиряк... Ну, почти сибиряк - с Урала. Тоже - крепкий мужик!
       - Ой! - вздрогнул Илья - что-то острое больно воткнулось ему в спину, в левую лопатку.
       - Так-так, парень! Капельку терпения! Сейчас всё будет... о-кей!.. Ну, вот, уже
 лучше... Даже совсем - хорошо! Косточки-то у тебя - почти что… целые... Так -
 царапины... Ну, а мясо нарастет. Ты ещё немного потерпи: сейчас мои помощницы заштопают
 тебе шкурку, что снайпер-подлец попортил, а я уж пойду... Тут вас сегодня что-то -
 самосвалами везут, что ли? Вон уж - твои "подельники" меня дожидаются. Только ты это...
 постарайся сутки не шевелиться, особенно левой рукой. Ну и - на левый бок - не ложись,
 пока не заживёт.
       - А у меня самолёт в десять вечера! Лететь надо!.. - забормотал Илья в спешке.
       - Ну-у, милок! Какой самолёт! Тебе придётся у нас полежать, дней десять.
 Понаблюдаем за тобой, чтоб домой ты приехал огурчиком. А пока - выздоравливай! Меня
уже  ждут.
       Илья ещё что-то хотел сказать, но тут услышал сердитый женский голос.
       - Лежи спокойно. Доктору сейчас не до тебя. Он уже несколько часов на ногах, и
ты у него не первый.
        И Илья притих, терпеливо вынося всё, что с ним делали люди в белых халатах;
и развлекал себя рассуждениями. "Всё на Белом Свете - случайно, даже жизнь на Земле
 зародилась случайно. А потом случайно случилась мутация у какой-то обезьянки - и она
 смогла не только вставать на задние лапы, но и брать палку в передние, и говорить,
 общаться с соплеменниками. И у моего отца и моей мамы случайно встретились именно те
 клетки, из которых получился зародыш - Я, а не девочка, не другой мальчик. И мама меня
 доносила до родов случайно, не случилось у неё не болезни, ни выкидыша. И я прожил
 двадцать пять лет - и не попал под машину, не разбился на самолёте, и прочее и прочее
- случайно. Даже эта снайперская пуля не задела сердце, и я остался жив - случайно. Вся
 жизнь, в любых её проявлениях, и я сам - это сплошная череда случайностей. И дальше
- буду я жить или со мной что-то случиться - всё зависит от простой случайности. Каждый
 день на Земле гибнут люди в авариях, в войнах, от болезней, а другие остаются живы на
 время - до другой случайности... И я среди них. Я такой же, как все. Как всё просто!.."


                42   

                Как поссорились А.И. с А.Н.