Командировка 2. 1 Бухара

Рабочий день давно закончился, а мы с директором сидели в его кабинете и обсуждали возможности выхода фирмы из различных экономических ситуаций с наименьшими потерями, как говорил Пранас, или с наибольшей выгодой, как понимал я.

-  Ну вроде всё оговорено, - устало промямлил я, вопросительно глядя на Пранаса – уже время приближается к восьми, надо домой, порадовать жену своим появлением.
Продолжать дальше не стал, потому что знал – Пранас из офиса поедет за город, на производство, и будет там часов до двенадцати ночи. А мне ему компанию составлять ну никак не хотелось.

Пранас молчал, лишь внимательно, даже несколько оценивающе,  на меня смотрел и в его глазах начало появляться осмысление и интерес. Вдруг он встал, открыл сейф, достал бутылку Абсолюта и выставил на стол. Жест далеко не характерный для него, тем более, что мы оба за рулём. Разливая водку по пластмассовым стаканчикам, Пранас предвосхитил моё опасение тем, что у Дорожной полиции как раз в восемь пересменка и нас за пьяную задницу на улице брать будет некому, надо только не опоздать.

Поднимая пластмассовый «бокал», он как бы не взначай поинтересовался – давно ли я был в отпуске. Меня это сразу насторожило, так как его, в избытке заботы о подчинённых обвинить было трудно.
-  Третий год, - аккуратно произнёс я, – да ты же знаешь, как к тебе устроился, так больше отпусков и не видел.
-  Ну вот видишь, а фирма может оплатить тебе поездку в тёплые края. – Щедро улыбался шеф.

Когда тебе годков сорок с хорошим хвостиком, то байка про сыр и мышеловку хорошо известна. Поэтому я задал провокационный вопрос.
-  Могу выбирать страну? – Молвил я, строя из себя наивняка.
-  Не совсем. – Пранас ещё раз наполнил пластмассовую тару.

И тут меня осенило. Бухара! Там у фирмы глухие должники ещё с осени. Пробовали мы обращаться в наши литовские агенства по выбиванию долгов, но те, услышав географию объекта, сразу скисали и информировали, что у них ни одного камикадзе не работает, поэтому помочь они не могут.

Сложность была ещё в том, что договор поставок мы подписывали с госструктурой – коммерческим отделом облисполкома, а реализатором была частная сеть магазинов хозтоваров. И эта сеть, в лице её хозяина, послала облисполком на все буквы арабского алфавита. Видать родовой клан хозяина сети хозтоваров был выше клана отдела облисполкома. Да ещё и на дворе стоял март 1994 года – самый расцвет дикого капитализма, с его зверино-криминальным оскалом.

-  Ты чего, - возмутился я – отправляешь меня в пасть крокодилу и хочешь, чтобы я вытащил у него из горла кусок мяса, которое он уже давно переварил?!

-  Ну зачем же так пессимистично, Александр, – строил из себя бодрячка Пранас – ты же любишь историю, а там она очень древняя: Цитадель Арк,  мавзолей Самонидов, Бухарский зиндан, площадь трёх медресе ...

-  Ты чё, Пранас, мне втираешь, - возмутился я – совсем за лоха держишь? Во первых я там был и всё видел, тем более, что площадь трёх медресе в Самарканде, а не в Бухаре. А в Бухаре большинство населения не мирные узбеки, а воинственные таджики и многие из них воевали в Афгане на стороне моджахедов. Им свернуть башку такому неверному как я,  да ещё требующему денег, это как два пальца об автомат калашникова.

-  Но ты же солдат, даже офицер! – Выдвинул свой последний козырь шеф, - какие могут быть страхи? Тем более в расходах я тебя не ограничиваю – полетишь на аэробусе бизнес классом.
-  И даже не придётся у друзей на кухне устраиваться, вместо гостиницы, как это было в Питере? – Съязвил я.
-  В Питере ты проявил себя достойно. – Миролюбиво произнёс директор, который никого никогда не хвалил, - а тут маленькое задание с элементами отдыха, к тому же и во времени я тебя тоже не ограничиваю.

Маленькое задание в денежном выражении выглядело очень внушительной суммой, и я не представлял себе идиота, который захотел бы с ней расстаться, находясь в полной безнаказанности за три с лишним тысячи километров. Но, засранец Пранас, сумел найти мою болевую точку. Я всю жизнь ощущал себя военным, причём потомственным, хотя служил совсем немного.

Продолжение следует.