Командировка 2. 9 Бухара

Под потолком опять противно жужжала муха. Сколько было времени, я не представлял. Немного ныла грудь, всё таки старинная железяка весьма увесиста. А каково Моне, если он по тыкве схлопотал?  Как он не вырубился совсем, удивительно.

Чуйку, оказывается, не пропьёшь, уже не первый раз она меня выручает. Если бы не сделал шаг вперёд ... да, страшно подумать – был бы у Мони в чётках седьмым костяным элементом.

Телефон, как всегда не к месту, ожил и нагло требовал моего внимания. Нехотя снял трубку, которая голосом того же портье меня проинформировала, что в 11.00 за мной заедет машина, а в 13.10 у меня самолёт на Ташкент.

Прощание с Моней было очень коротким, выглядел он неважно, левая половина лица представляла из себя сплошной фиолетово-багровый синяк, который не закрывала даже марлевая повязка. Но правый глаз сиял симпатией и довольством.

-  Не хило мы с тобой оттянулись, Санёк, будет чего вспомнить! И вот ещё что. Я, конечно, твоего Пранаса вертел на х*ю, он мне никто, но своего лучшего другана Саню, я подвести не могу, поэтому держи, тут ровно по договору, в зелёных. Расписки не надо, а этими копейками распорядись как считаешь нужным или возможным. – Моня вручил мне увесистый пакет в чёрном полиэтилене.

- А это тебе, Моня, на память, - и я протянул небольшую пластмассовую коробочку, обтянутую красным бархатом. Эту коробочку, вместе с содержимым я брал во все свои поездки. Она приносила мне удачу и служила оберегом уже почти двадцать лет.

Моня аккуратно приподнял крышечку, правый глаз его округлился, он быстро взлянул на меня, потом опять уставился на содержимое. В коробочке на чёрном велюре алел своим знаменем, звездой и позолоченным великолепием знак советской гвардии.

-  Спасибо, Саня. Ты настоящий солдат! – В Монином глазу появилась предательская слезинка. Мы обнялись.

Самолёт набрал высоту, ремни безопасности отстёгнуты, за иллюминаторами причудливое море бесконечных белых облаков. У меня на коленях покоится чёрный пакет, пальцы машинально перебирают чётки, на душе тягуче грустно ...
 
                *     *     *
Пранас, слюнявя,  пальцы, тщательно пересчитывал содержание пакета. Я бездумно смотрел в окно - как то всё гаденько, противненько и безразлично. Шеф наконец-то закончил считать и недовольно воззрился на меня:

-  Ты знаешь, Александр, сколько мы потеряем на обмене? Это же процента полтора, не меньше!  Что будем делать?

-  Да пошёл ты, - я встал, - вычти из моей зарплаты, -  и вышел из кабинета, сильно хлопнул дверью.

Вильнюс, 2 декабря 2013 года.