Отпуск на родину

- За отличные успехи в боевой и политической подготовке краткосрочным отпуском с выездом на родину поощряются…      
И Колька услышал свою фамилию в числе других счастливчиков, произнесенную замполитом на общем построении экипажа.

Это было неделю назад. Затем спешные сборы, подготовка парадной формы, получение отпускного предписания и суточных. Эйфория не покидала его все эти дни. С замиранием сердца он представлял встречи с родственниками и друзьями. Два года разлуки с родиной - учебка, боевое дежурство в Средиземке, дружеский визит в одну из африканских стран, и теперь домой.
 
Не в силах выдержать двое суток пути на поезде Колька решил лететь на самолете, из Сухуми до Минвод в пути по воздуху менее часа. Испытывая большое желание сэкономить каждый час, Колька прибыл в аэропорт уже в пятницу вечером, хотя отпуск начинался в понедельник. У трапа АН -24 стюардесса проверила у моряка билет и подарила улыбку. Сидя в кресле в первого ряда, Колька прочел надпись на блестящей пластине слева от дверей в пилотскую кабину: «В этом самолете от рук бандитов, захвативших самолет, погибла стюардесса Надя Курченко».

 Короткий перелет через Кавказский хребет и вот она – родина. Радость встречи с родными местами оглушила, заполнила все его сознание, притупила все остальные чувства – внимательности, осторожности.

Можешь представить, дорогой читатель, состояние матроса, в такой момент обнаружившего пропажу всех своих документов и денег, вместе с военным билетом. Скорее всего, они выпали из кармана брюк на сиденье и улетели на этом же самолете.  Рухнули все радужные планы, нарисованные еще на корабле. Вокруг все померкло, документы придется восстанавливать, а деньги брать у родственников.
 
Райвоенком пообещал дать справку матросу в конце отпуска, что он провел его дома. Это немного успокоило, и полетели дни как чайки над волнами. Встречи с друзьями и одноклассниками, каждый вечер посещение станичного дворца культуры, тосты за встречу и за тех - кто в море, байки о службе на корабле, закрутило, завертело бравого морячка.

 И вдруг в один из вечеров он увидел ее. Маринка стояла, опираясь на высокое ограждение, отделявшее фойе клуба от танцевального зала и беседовала с подругами.  В нее Колька был влюблен еще в школьные годы, как и многие другие его сверстники. Жили они на одной улице, их дома находились почти напротив. Тогда она была строгой неприступной отличницей, и троечнику Кольке получить ее расположение, шансов было мало.
  Сейчас он увидел, как Маринка расцвела. Потомственная казачка, кареглазая с черными бровями в разлет, ее красота излучала какую-то волнующую силу и притягательность. Длинные волнистые волосы цвета каштана спадали поверх зеленого платья, плотно обнимавшего ее тонкую талию, почти до великолепных волнующих бедер. Расширяющееся к низу платье доходило до колен и открывало на показ загорелые икры ее красивых ног. 
Короткая вспышка пронзила Кольку насквозь, наверное, это была стрела амура. Весь вечер он не отрывал глаз от Маринки. Домой они шли вместе, просто как соседи, но Колька чувствовал, что образ моряка дает ему шанс. Он что-то рассказывал из своих морских приключений, путаясь от волнения, привирая, и иногда пропуская крепкое словечко, с какими он привык общаться в матросской среде. Она слушала, улыбаясь, и Колька вдруг почувствовал, что она смотрит на него с интересом.
Оставшаяся часть отпуска прошла в розовом дурмане. При любом появлении Маринки на улице Колька находил причину выскочить тоже и заговорить с ней, блистая своим загорелым, мускулистым торсом. Они подолгу болтали о всякой чепухе на лавочке под пирамидальными тополями. Колька включал громко музыку, на всю улицу гремел Высоцкий, Самоцветы, Голубые гитары, Пугачева. Соседские бабульки уже просили Колькину мать повлиять на него сделать звук тише, но куда там, понесло моряка не на шутку.

В последний день отпуска Колька решился пригласить ее в кино. Улыбаясь, Маринка согласилась, только с условием, что он пусть ждет в ДК, а она потом придет. Понапрасну прождав весь вечер, Колька возвращался домой один и присел на лавочку возле дома, где жила Маринка. В доме уже спали. Выкурив несколько сигарет, Колька поднялся, сунул руки в карманы, намереваясь идти домой. Почувствовав в палец укол, он вытащил из кармана маленький металлический якорек, какие носят на кителях морские офицеры. Колька привез несколько штук и раздавал их друзьям как сувениры. Он забросил якорь во двор Маринкиного дома и направился к своей калитке.

Стуча колесами, поезд нес моряка в родную базу. Еще целый год предстояло бороздить моря и совершенно не ясно, что ожидает на корабле за утерю документов. Колька все курил и курил в тамбуре. Образ Маринки стоял перед глазами. Он был уверен, что это его девушка. Он будет писать ей письма каждый день, даже не получая ответа, будет рассказывать ей о своих приключениях, и при каждом падении южной звезды загадывать лишь одно желание. Колька чувствовал, что в его жизни что-то круто изменилось… .