Фикция

     Раньше считалось, что античный мир жил политикой и религией. Затем эти представления о прошлом были изменены и стали считать, что человечество всегда жило экономикой. Многим показалось, что только на основе развитой экономики могут существовать политика, религия, наука, искусство. Ныне экономика властно вторгается в жизнь каждого человека и уже мало кто сомневается, почему и:
   
 «…Как государство богатеет, 
          И чем живет, и почему
          Не нужно золота ему,
          Когда простой продукт имеет».

     Во времена А.С.Пушкина, написавшего эти строки, «простой продукт» давало сельское хозяйство. Теперь   роль «простого продукта» на мировом рынке выполняет минеральное сырье: нефть, газ, уголь, железо… . Так, цены на нефть и газ составляют основу российского бюджета. Мировая экономика требует всё большего количества сырья, но по его потреблению происходит резкое размежевание всех стран. Если бы все попытались приблизиться к существующему уровню потребления в США, то добычу ресурсов пришлось бы увеличить примерно в 150-200 раз. Гигантский разрыв в уровнях потребления сформировался за относительно короткий срок. В это же время наука экономика   сформулировала свои представления о принципах ведения совместной хозяйственной деятельности, как на макро, так и на микроуровне. Однако, если внимательно посмотреть на то, чем же отличаются эти представления, то можно обнаружить, что они только условные, количественные. Наука экономика до сих пор ограничивается изучением предмета, который находится на поверхности хозяйственной деятельности. Ей не удается проникнуть туда, где из возможности возникает сама необходимость коллективного труда, т.е. на уровень его полноценной абстракции.

     С усложнением социально-экономических процессов, развитием промышленности, банковского дела представление о коллективном труде изменялось, политизировалось и неизбежно искажалось. Так, в трудовой теории стоимости абстрактный труд – это труд, который создает стоимость товара. Представление об абстрактном труде там сужено до рамок товарно-денежных отношений, до труда товаропроизводителей. То, что труд является единственной возможностью для развития человека, социума, оказалось менее существенным. И в современной науке экономике главным понятием остается не сам коллективный труд, а представление о его результатах: капитале, стоимости,  спросе и предложении…, эксплуатации, классовой борьбе и т.п. Коллективный труд людей, как полноценная абстракция, так и не нашел свою ценность для реальной экономики. Сейчас наука о законах и принципах ведения хозяйственной деятельности сосредоточена только на макроуровне коллективного труда, а микроуровень его полноценной абстракции в экономике не сложился до сих пор. Между тем, наука вообще получила своё развитие именно тогда, когда в ней произошло новое осмысление предмета своего изучения. Она тоже начиналась с изучения макромира и когда проникла в микромир, то многие удивились его непонятности и  стали «обвинять» природу в парадоксальном поведении. «Бог не играет в кости» - утверждал А.Эйнштейн, пытаясь отстоять прежнее господство классической причинности макромира.  Но оказалось, что не природа и её законы парадоксальны, а мышление человека, не понимающего устройство природы.

     Видимо, пришло время и экономику начать изучать «с другого конца» - с её микромира, с начальных условий возникновения коллективного труда, абстрактной потребности в нем. Действительно, если коллективный труд уже давно рассматривают как абстракцию (хотя бы в рамках товарно-денежных отношений), то почему бы и потребность в нем не представить подобным ему понятием. И хотя попытки расширить представление о потребностях предпринимались, например, в известной теории предельной полезности, они оказывались слишком субъективными. Суть этой теории  выразил еще В. Шекспир устами Гамлета: «... сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке». Естественно, что подобные взгляды не могли привести к появлению представления о коллективном труде как о полноценной абстракции. Между тем, потребности людей обладают неопределенностью и любая из них, в том числе и потребность в труде, реализуется в условиях конкретных возможностей. Изменяя каким-либо образом эти возможности, потребности во взаимосвязи друг с другом обретают ту или иную степень конкретности. Потребности овеществляются, воплощаются в действительность как бы из своего абстрактного пространства возможностей, своего микроуровня, представление о котором на сегодня отсутствует. Сейчас разделение реальной экономики на макроэкономику и микроэкономику  является поспешным и отражает скорее политическую или иную, но только не экономическую природу коллективного труда. Несложно убедиться, что современная мировая экономика, перефразируя известное выражение, обретает вид концентрированного выражения политики, а не наоборот. Глобальная политика всё настойчивее диктует экономике, что и где производить, кому, что и как, в какой степени следует потреблять. Диктат глобальной политики над реальной экономикой  ведет к тому, что совместная хозяйственная деятельность людей, их коллективный труд переворачиваются с «ног на голову», когда главенствующую роль на рынке пытается обрести не реальный, а фиктивный капитал.
 
     Фиктивный капитал – это наиболее загадочное явление в экономике. Реальный капитал обычно представляют неким массивом всех имеющихся в непосредственном распоряжении средств производства. Реальный капитал может быть оценен как стоимость активов. Фиктивный же капитал, напротив, находится в несколько абстрактном состоянии. Существует множество мнений о том, что же такое фиктивный капитал и какова его роль. Среди этих мнений есть такие, которые считают, что фиктивный капитал - это только негативное явление, которое существует исключительно для отчуждения плодов коллективного труда. Наиболее политизированные мнения склоняются к тому, что это вообще только инструмент узаконенного воровства. С подобными мнениями в чем-то можно согласиться, однако, при этом роль фиктивного капитала остается не менее загадочной. А загадочной эта роль остается потому, что фиктивный капитал - это и абстрактная возможность, и абстрактный ресурс одновременно. Как абстрактная возможность, он участвует в дележе результата, которого может и не быть. А как абстрактный ресурс - активно инициирует вероятностный процесс перераспределения финансового капитала. Фиктивный капитал является уникальным «перемешивателем» сложившихся товарно-денежных отношений между всеми участниками рынка. В этом качестве он формирует у активных участников рынка абстрактной образ их потребностей и, в том числе, потребности в коллективном труде. Абстрактные потребности, инициированные фиктивным капиталом, не имеют и не могут иметь в данный момент конкретного выражения, они есть возможность, о которой есть только смутное представление. Подобные потребности, превращаясь в действительность, могут стать чем угодно, обрести любой, как материальный, так и идеальный образ. Покупая, например, акцию, человек тем самым стремится удовлетворить не конкретную, а абстрактную потребность стать богаче или, еще не зная того, возможность превратиться в нищего. Характерно, что для фиктивного капитала сам процесс коллективного труда не имеет никакого значения. Для него важен голый результат, который, являясь до последнего мгновения абстрактным, может оказаться в действительности любым. Но как справедливо замечал еще Гегель: « Голый результат есть труп, оставивший позади себя тенденцию». 
 
     Реальный капитал стремится к порядку, к тому, чтобы расти, но в относительно неизменных, стабильных условиях. У фиктивного капитала свои представления и о хаосе, и о порядке. Он постоянно «изобретает» все новые и новые условия (легальные, полулегальные, криминальные, любые другие) для перераспределения финансового капитала. И если эти условия исчерпываются или они становятся неэффективными, то фиктивный капитал превращается в разрушителя рынка. Фиктивный капитал начинает действовать на рынке, словно одержимый абстракционист, который пытается оставить на холсте только один цвет – все более и более темный, на фоне которого господствует яркая безудержная страсть обогащения и бессовестного чистогана. Чтобы проиллюстрировать то, как это происходит в реальности,   обратимся к истории. 

     Вот, например, как это произошло во Франции еще в XVIII веке. События того прошлого удивительным образом возвращают нас туда, где еще не было даже такого понятия как «фиктивный капитал», хотя он уже зарождался. И тут нельзя  обойти вниманием авантюриста Джона Ло. Это он впервые попытался через изобилие кредита и бумажных денег поддерживать постоянное  процветание в экономике.  Джон Ло был генеральным контролером финансов Франции. Он организовал массовый выпуск акций и одновременно печатал и пускал в оборот сотни миллионов банкнот. Ему удалось создать такую ситуацию, при которой люди знатные, влиятельные не просто стояли в очереди, а осаждали его, добиваясь права подписки на акции. Ажиотаж был таким, что люди пытались проникнуть в дом, где жил Джон Ло, даже через печную трубу, а его секретарь нажил целое состояние на взятках. Одна современница, запечатлевшая в своих письмах эту фантастическую эпоху, писала: «За Ло бегают так, что у него нет покоя ни днем, ни ночью. Одна герцогиня публично целовала ему руки». Еще более странные вещи творились на улочке, где возникла и процветала биржа. С утра до ночи здесь кипела толпа, которая покупала и продавала. Стремительно вырастали огромные состояния. В эти дни возникло и так знакомое теперь слово «миллионер».  Оргия обогащения соединяла и перемешивала все сословия, которые нигде больше, даже в церкви, не были так близки друг к другу по духу. Знатная дама толкалась рядом с извозчиком, господин торговался с лакеем, церковник рассчитывался с лавочником. Здесь был один бог - деньги! В расчетах за акции золото и серебро  принимали неохотно. В разгар бума, в это трудно поверить, но 10 акций равнялись по цене 15 центнерам серебра!  Почти все платежи производились в банкнотах. И всё это бумажное богатство - и акции, и банкноты - создал под «крышей» государства один финансовый чародей. Крах был неминуем.

     Трудно преувеличить значение инфляции для современного мирового рынка. Инфляция стала «нормой», постоянной чертой его проблем. Разумеется, современная инфляция – более сложное явление, чем обесценивание бумажных денег Джона Ло. В том, что происходило почти триста лет назад во Франции, и то, как развивается рынок сейчас, различий предостаточно. Однако есть одно обстоятельство, о котором не следует забывать. Современный рынок зародился из хаоса феодального рынка товарно-денежных отношений. Хаос трехсотлетней давности предшествовал и новому рынку, и новому миропорядку. Хаос был преодолен, страсти поутихли, рынок стабилизировался. Страны, которые им переболели, обрели новые цели и перспективы. В результате возникла новая социально-экономическая среда, качественно новый рынок. Казалось, уже никто не станет вспоминать о том хаосе, который сопровождал зарождение нового рынка. Тем более казалось, что чудовищные эксцессы системы, заложенные Джоном Ло, никогда не смогут повториться. Но это не так. В какое сравнение идет крах системы Ло с инфляцией XX века, когда деньги обесценивались в миллионы и миллиарды раз!

     Для мирового рынка XXI век не станет исключением. За удержание его стабильности предпринимается и будет предпринято еще немало усилий. Но всё это тщетно!  Мировой рынок неизбежно пройдет через свое саморазрушение, а детонатором для наступления состояния его хаоса будет не избыток денежной массы, как в прошлом, а недостаток ресурсов, того самого, «простого продукта». Современный мировой рынок как глобальная социально-экономическая  среда вынашивает в себе могущественную, пока неуправляемую силу – фиктивный капитал, ФИКЦИЮ. Цель этой глобальной ФИКЦИИ - РАЗДЕЛИТЬ ВСЁ! РАЗДЕЛИТЬ ВСЁ ОКОНЧАТЕЛЬНО И «ПО-ЧЕСТНОМУ»! Для проявления этой неуправляемой разрушительной силы во всей своей «красе» нужно, главным образом, одно – определенное количество дефицита «простого продукта». Нужен не «простой продукт», а его отсутствие. Как только этот дефицит в глобальном масштабе достигнет  критической массы, мировой рынок начнет быстро входить в состояние хаоса. Это состояние может сопровождаться разным сценарием установления нового миропорядка, в том числе, активным военным противостоянием уже сейчас противоборствующих сил. 

     В этой связи должно быть понятно, почему существует объективная необходимость  представить развитие экономики как вероятностный процесс, который начинается с полноценной абстракции человеческого труда. Причем не следует удивляться, если с вероятностного микроуровня реальная экономика будет выглядеть совершенно иначе, чем обычно. А это произойдет обязательно,  поскольку там даже реальный капитал является не скалярной величиной, подобной массе тела, температуре, а вектором. Реальный капитал в бесконечном пространстве потребностей  – это векторная величина. Она изменяется в уникальной социально-экономической среде, которая обладает изначальной  структурой, упорядоченностью и направлением своего изменения. Осознание причины этого порядка на уровне микроэкономики позволит объединить абстрактное с конкретным в той форме, которая   объективно присуща коллективному труду, как процессу и результату одновременно.   Окажется,  что и у капитала  может быть цель, не сводимая только к производству и потреблению массы разрозненных товаров и услуг. Этой целью явится общая для всех социально-экономическая среда, которую создают люди для жизни, устанавливая в ней определенный миропорядок и, в том числе, хорошо известные многим товарно-денежные отношения. Конечно, можно и дальше продолжать так, как идет - ничего не менять. Или наоборот, метаться в поисках привычных решений: объединяться в союзы, противостоять, выдумывать различные амбициозные проекты, способные, якобы, вытянуть экономику из болота инфляции. Однако все эти потуги, в конечном счете, малоэффективны, а то и просто вредны. Рынок, в котором сложилась современная мировая экономика не спасти никакими силами. Он и господствующий миропорядок обречены.

     В такой «безвыходной» ситуации, нет ничего практичнее, чем хорошая теория, которая прояснила бы смысл коллективного человеческого труда. Причем, поскольку этой теории нет, а касается она смысла коллективного труда, то и создавать её должен коллектив. Однако начинать придется с решения необычной задачи о том, как Хаос связан с Порядком и в чем их отличие. Такая задача сейчас часто формулируется как миропонимание ВСЕГО, но почему-то считается, что её решение придет из физики. В действительности новое, если и рождается, то вероятнее всего это происходит там, где в этом уже сложилась не абстрактная, а конкретная потребность. В этом смысле трудно найти иную науку, в которой существует еще большая потребность в теории ВСЕГО, чем экономика. Теория ВСЕГО нужна для социально-экономических процессов как свежий воздух для жизни людей. Без нее разрушится не только современный рынок и миропорядок, а и овеществленный, воплощенный в действительность коллективный труд многих поколений. Он обратится в ФИКЦИЮ,  которая поглотит все результаты, уже достигнутые людьми в математике, физике, химии, иных науках и технологиях. И тогда, если еще останется возможность, придется всем восстанавливать эти утерянные результаты,  впрягаясь не в абстрактный, а примитивный процесс труда. Правда, в этом процессе потребуется, по большей части, шея, а хомут для неё найдется. Конечно жаль, если только так человек и поймет, чем он на самом  деле:
«   … живет, и почему
    Не нужно золота ему,..».