Парнас

Парнас
Я никогда не был на новосибирском ипподроме. Так же как я никогда не интернировался  скачками и лошадьми. Этот рассказ я услышал случайно, когда ехал на Икарусе. После окончания школы, после поступления в   Томский  Университет  на летних каникулах, я как всегда отправлялся в Маслянино на юг Новосибирской области. Там меня ждали мои бабушка и дедушка.
 -А  вы ни разу не были на у нас на ипподроме - сказал мой сосед по сиденью, - нагнувшись через меня  поближе к окну,  он вглядывался в контуры ипподрома. Человеком он был пожилым с седыми волосами и худым лицом. ¬– Меня, кстати, зовут Арсений Егорович.
- Сергей, - представился я неохотно. Я не любил заводить лишних знакомств. Тем более в дороге.
Заметив это мой собеседник, слегка обиделся. Это было видно по его глазам. Несмотря на это, он  решил продолжить разговор. Может быть, Арсений Егорович был безобидным человеком. Может быть, старику просто поговорить было не с кем. На вокзале он в полном одиночестве  уже сидел битый час.
 -Если вы не были на  новосибирском ипподроме, а я это  заметил по тому, как вы равнодушно пропустили ипподром, то слово « Парнас» для вас ничего не значит.
-« Парнас»- это конь?
 -Да еще какой. Если вам интересно, то я расскажу.
- Рассказываете, - согласился – я.- Дорога у нас длинная, не сидеть же молча.
-Ну, тогда слушайте. «Парнас» был не простым конем. Хотя от других коней  внешне он мало чем отличался. Коричневый окрас. Черная грива. Длинные ноги у самых копыт с белым окрасом. Казалось ничего приметного. Да только «Парнас» был фартовым конем. Умел он как-то  так распределять силы, чтобы приходить первым.  Особенно перед финишем набирая скорость. Может быть, этому его жокей научил. Попался опытный. Или  сам « Парнас» умел так рассуждать. То, что «Парнас» умел рассуждать я вам об этом,  немного позже расскажу. Ставки на него были сумасшедшие. Ходили слухи, что на «Парнасе» один из игроков восемь тысяч поднял. Вы надеюсь, помните еще советскую денежную систему?
 -Это когда, на рубль двадцать, в вдвоем поесть в столовой можно было.
- Ну, да. Так вот,  восемь тысяч тогда новый жигуленок стоил. Вообще - то я сам не игрок. Человек я азартный меня на ипподром пусти, я бы там все до копейки спустил. С голым задом оттуда  бы вышел.
Лично с «Парнасом» я познакомился, когда уже «Парнас» вышел в тираж. На ипподроме я работал сторожем. «Парнаса» там из жалости содержали. В мои обязанности помимо сторожа входило и кормление коней. По вечерам я подкидывал сено, овес. За это мне доплачивали двадцать пять рублей. Не плохие по тем временам деньги. Каждый день я беседовал с «Парнасом». Подкину ему овса и что-нибудь обсудим. Не знаю, понимал он меня или не понимал. Мне кажется, понимал. Слишком у него глаза были умные. Так мы жили с «Парнасом» до тех пор, пока директором ипподрома не стал Назаров Олег Петрович. Может быть, с точки зрения  администратора, Назаров был и прав. Для ипподрома он добывал каждую копейку. На всем экономил. Искал где подешевле можно было,  купить пиломатериалы для ремонта, краску, гвозди,  плотников чтобы халявные.
Персонал сокращал. Вот он и решил избавиться от нашего «Парнаса». Своей бухгалтерше приказал  пристроить «Парнаса» на мясокомбинат на колбасу, или в колхоз на тяжкие  работы. Кто больше даст. За два дня до того как нашего «Парнаса» должны были забрать, я подошел к нему через решетку овса дал, а он меня не отпускает за рукав рубахи зубами тянет. Понял я тогда, что к чему. Попрощаться «Парнас» хотел с ипподромом. Вывел я его, прошлись мы по ипподрому один круг, другой. Пока шли всю дорогу «Парнас» кивал головой, как бы хотел сказать: «Ну, все понимаю, старым стал. Не нужен».
На следующий день меня к себе вызвал Назаров и  говорит:
 -Ты, что Егорыч, твою мать совсем сдурел. Нарушаешь режим вверенного тебе объекта. Коня на прогулку вечером вывел. Мне про тебя уже докладную вахтерша написала. Смотри у меня, лишу тебя надбавки. И так тебе доплачиваем, считай за просто так.
Не стал я оправдываться. С Назаровым спорить было бес толку. В тот же день вечером я подошел к «Парнасу», а он меня опять за рукав тянет.
- Э, нет «Парнас»,- сказал я ему.- Так дело не пойдет. У меня двадцать пять рублей не лишние. Тем более я их внучке уже пообещал. Посмотрел на меня  «Парнас» и отвернулся. Говорят, что когда на мясокомбинате лошадей на бойню ведут, из глаз у них текут слезы. Не знаю как  насчет слез. Вот только смотреть они умеют. До самой души продирают. На следующий день, я подошел к пустому загону и думаю « Дурак ты старый, пожалел двадцать пять рублей на нашего «Парнаса», гулять не вывел, напоследок». Целую неделю пока все не выяснилось меня совесть грызла. На этом месте Арсений Егорович закончил свой рассказ.
 -Ну, а, что стало дальше с «Парнасом»,-  спросил я. Вопрос был задан неудачно, тут же я поймал себя на мысли. «Пустили «Парнаса» на колбасу и всех делов.  Хотя колбаса из него вряд-ли получилась хорошая. Конь беговой, жилистый»
- С «Парнасом»? Да ничего,- Арсений Егорович улыбнулся.- В колхозе его один мужик выкупил. Кажется, сейчас их зовут фермерами. Мужик этот оказался добрым человеком. «Парнас» у него живет как у Христа за пазухой. «Парнаса» даже от всех повинностей освободили. Целыми днями он занят тем, что пасется на лугу в фермерском хозяйстве, да травку щиплет. Два раза в месяц я к нему приезжаю. Там в поселке на окраине, пруд хороший, я туда на рыбалку езжу. В основном клюет карась да плотва.  Для «Парнаса» я всегда  привожу соломку соленую. Слишком он ее любит.
Арсений Егорович вышел в Черепаново. Остальные полтора часа до Маслянино, я ехал в приподнятом настроении. Впереди меня ждала встреча с моими бабушкой и дедушкой. Рад я был и за «Парнаса». Все-таки живой и здоровый и даже соломку любит соленую. Рад я был и за Арсения Егоровича, такой камень с души сбросил. Случись, что с «Парнасом», всю оставшуюся жизнь, пришлось бы этот груз на себе нести. А так, хоть на старость лет на душе спокойно.
25.04.2011
22.00